Филиппа Грегори - Еще одна из рода Болейн

– Думаете, после сна вам станет лучше?

Открывает глаза, улыбается, слабым голосом отвечает:

– Да.

– Полежите спокойно, пока вас не отнесут в постель?

Кивает:

– Только держи меня за руку.

Оборачиваюсь к врачу:

– Так и сделаем? Отнесем в постель, пусть отдохнет?

Он в ужасе. В его руках судьба Англии.

– Пожалуй, – произносит он неуверенно.

– Здесь ему не уснуть, – замечаю я.

Джордж выбирает с полдюжины крепких мужчин, расставляет вокруг носилок.

– Держи его за руку, Мария, пусть лежит спокойно. Поднимайте, когда я дам сигнал, идите по лестнице, на первой площадке сделаем остановку. Раз-два-три, вперед!

Нелегко поднять носилки и держать их ровно. Я иду рядом, король сжимает мне руку. Носильщики движутся в ногу, шаркающим шагом поднимаются по лестнице. Кто-то успевает забежать вперед, распахнуть двойные двери королевских покоев, потом дверь в спальню. Носилки резко ставят на кровать, король стонет от неожиданной боли. Новая задача – переложить его в постель. Нечего делать – двое мужчин влезают на кровать, один берется за плечи, другой – за ноги, остальные выдергивают из-под короля носилки.

От такого грубого обращения врача передергивает, я понимаю – если у короля действительно внутреннее кровотечение, мы можем запросто его убить. Он стонет от боли, неужели это предсмертный хрип, неужели мы виноваты? Нет, открывает глаза, смотрит на меня:

– Екатерина?

Кто-то суеверно охает. Беспомощно смотрю на Джорджа.

– Вон, – бросает брат. – Все вон.

Сэр Фрэнсис Уэстон подходит к нему, что-то шепчет на ухо. Джордж внимательно слушает, благодарно касается его руки.

– Королева приказала оставить его величество наедине с врачами. Пусть возле него побудут его дорогая свояченица Мария и я, – громко объявляет Джордж. – Остальные – ждите снаружи.

Все неохотно выходят. Слышу, как за дверями дядюшка громогласно объявляет – если король не сможет выполнять свои обязанности, Анна становится регентшей при Елизавете. Никому не надо напоминать – каждый из них принес присягу на верность принцессе Елизавете, единственной избранной и законной наследнице.

– Екатерина? – снова зовет Генрих, глядя на меня.

– Это я, Мария, – мягко возражаю я. – Мария Болейн, а теперь Мария Стаффорд.

Дрожащими руками берет он мою руку и подносит к губам.

– Любовь моя, – говорит он нежно, и никто из нас не знает, кого из многочисленных возлюбленных он имеет в виду – королеву, любившую его до самой смерти, королеву, полумертвую от страха за него, или меня, девушку, которую он любил когда-то.

– Хотите спать? – спрашиваю озабоченно.

Туманный взгляд, как у пьяного.

– Спать, спать, – бормочет он.

– Я буду рядом.

Джордж подвигает стул, я сажусь, не выпуская руки короля.

– Моли Бога, чтобы он проснулся! – Джордж смотрит на восковое лицо короля, на его дрожащие веки.

– Аминь, – отвечаю я. – Аминь.

Мы просидели с ним весь день – врачи в ногах постели, мы с братом в головах, отец и мать поминутно входят и выходят, только дяди нет – плетет где-то интриги.

Генрих вспотел, врач собрался сменить одеяло, но вдруг застыл на месте. На толстой икре, куда Генрих давным-давно был ранен на поединке, расплывается отвратительное темное пятно крови и гноя. Незалеченная как следует рана открылась опять.

– Необходимо поставить пиявки, они высосут яд.

– Я не выдержу, – дрожащим голосом признаюсь брату.

– Посиди у окна, только не падай в обморок, – грубо отвечает он. – Позову, как только закончат, и ты снова сможешь быть рядом.

Присела на скамью под окном, решила ни за что не оборачиваться, постаралась не вслушиваться в звяканье кувшинов – вот к ноге короля прикладывают черных пиявок, они сосут кровь из раскрытой раны.

– Вернись, посиди с ним, ничего страшного не видно, – позвал Джордж.

Я вернулась на место, но снова отошла, когда раскормленных, превратившихся в черные слизистые шарики пиявок отрывали от раны.

Я поглаживала его руку, нежно, как гладят больную собаку. Вдруг он сжал мои пальцы, открыл глаза, взгляд наконец осмысленный.

– Кровь Христова, все болит!

– Вы упали с лошади.

Интересно, он понимает, где находится?

– Помню. Но как я попал во дворец?

– Мы вас принесли. – Джордж выступил вперед. – Вы просили Марию посидеть с вами.

Снисходительная улыбка.

– Я?

– Вы были не в себе, бредили. Слава богу, вы очнулись.

– Надо послать весточку королеве. – Джордж приказал одному из стражников сообщить ей, что король пришел в себя.

– Пришлось вам попотеть, – сказал со смехом король, но, как только попытался пошевельнуться, сморщился от боли. – Смерть Господня, моя нога!

– Открылась старая рана, пришлось поставить пиявки.

– А, пиявки. Надо сделать припарки, Екатерина знает, позовите ее… – Он закусил губу. – Ну, кого-нибудь, кто умеет делать припарки. Господи, кто-нибудь же знает способ.

Помолчал минуту.

– Принесите вина!

Подбежал паж с вином, Джордж поднес кубок к губам короля. Король выпил, лицо порозовело, он снова обратил внимание на меня. Спросил с любопытством:

– Кто начал первым? Сеймуры, Говарды, Перси? Кто собрался придержать мой трон для дочери, а себя объявить регентом до ее совершеннолетия?

Джордж слишком хорошо знает короля, теперь не время для смехотворной откровенности.

– Весь двор на коленях молится о вашем выздоровлении, никто ни о чем другом и не думает.

Генрих кивает, не веря ни единому слову.

– Пойду сообщу придворным. Мы отслужим благодарственную мессу. Как же мы испугались!

– Еще вина! – Генрих мрачен. – У меня болит каждая косточка.

– Мне уйти? – спросила я.

– Останься, – приказывает он небрежно. – Подсуньте мне подушки под спину, спина затекает. Какой идиот так меня уложил?

Вспомнила, как мы переваливали его с носилок на кровать.

– Мы боялись вас потревожить.

– Растерялись, как наседки без петуха, – снисходительно заявляет он.

– Слава богу, вы вернулись к нам.

– Да, Говардам и Болейнам не поздоровилось бы, умри я сегодня, – произнес он с мелочным удовольствием. – Вы нажили множество врагов, взбираясь наверх, они бы порадовались вашему падению.

– Мои мысли были только о вас, ваше величество.

– Что, посадят, согласно моему завещанию, на трон Елизавету? – добавил Генрих с неожиданной резкостью. – Можно предположить, Говарды поддержат одну из своих. А остальные?

Я встретила его взгляд:

– Откуда мне знать?

– Без меня, без наследного принца, клятву могут и не сдержать. Думаешь, сохранили бы верность принцессе?

Я покачала головой:

– Я не знаю. Не могу ничего сказать. Я все время была здесь, с вами.

– Вы сохраните верность Елизавете. Анна – регентша, за ее спиной – ваш дядюшка, так? Полноправный король Англии во всем, кроме имени. – Лицо потемнело. – Она должна была родить мне сына.