Барбара Линн-Дэвис - Тайная жена Казановы

Элия вздрогнула и подняла голову, когда я ворвалась в дверь. Но она тут же засияла, когда узнала меня.

— О, синьорина! А вашего веера уже нет. Он быстро продался. Или… или вы пришли еще что-то заложить?

— Нет, синьорина Элия. — Я надеялась, что она будет польщена тем, что я запомнила, как ее зовут. Так и случилось. Я заметила, как она улыбнулась и немного расслабилась. — Я… хочу вас кое-что спросить. Мне нужен еврей… — ох, ужасно звучит, — чтобы кое-что объяснить мне о вашей религии.

— Конечно же, — ответила она, не сводя с меня глаз. Я заметила, какие густые, угольно-черные у нее ресницы. — О чем речь?

У меня от быстрой ходьбы сбилось дыхание и теперь от страха, что я могу узнать. Я подошла к прилавку.

— У меня есть друг… — начала я, — скорее он приятель моего брата, который уверяет, что познал тайны каббалы. Он использует это учение, чтобы… чтобы наставлять людей принимать определенные решения. Но как это возможно? Что именно это такое?

Миндалевидные глаза Элии засияли при упоминании каббалы. Она еще пристальнее вгляделась в меня, как будто оценивая глубину и искренность моих вопросов.

— Ждите здесь, — наконец-то ответила она и скрылась в задней комнате. Пока она отсутствовала, вошел еще покупатель, но я велела ему прийти позже. Мне соглядатаи ни к чему.

Элия вернулась с огромной книгой. Я видела, что книга старая, а ее кожаный переплет потерся и ссохся.

— Это «Зоар», — сказала она, кладя книгу на прилавок. — Ее оставил один человек, который надеялся выкупить ее у нас назад. Но это было давным-давно. — Она казалась немного грустной, когда открывала книгу, почтительно пробегая пальцами по пожелтевшим страницам. Я подозревала, что она знакома с хозяином. — В «Зоаре» содержится ключ к каббале, — продолжала она, — во времена римлян ее написал раввин Бар Йохаи.

Все, что я видела, — буквы, которые я не могла прочесть.

— Она на иврите? — спросила я.

— На иврите и арамейском. Но я могу вам объяснить. Не всю мудрость каббалы — разумеется! Я не ученый. Но я понимаю шифр.

Она потянулась за лежащей рядом ручкой и клочком бумаги.

— На иврите, — начала она, — каждая буква алфавита является еще и цифрой. Поэтому Aleph — наша первая буква, — она нарисовала букву, — это один, Beit — наша вторая буква, это два, и так далее. Таким образом, любое слово в Торе и Талмуде может быть просчитано как сумма его букв. И как только вы получаете эту цифру, любое слово с таким же значением может заменить первое слово. И возникает новый смысл. В этом сама суть каббалы.

— А вы сами умеете так делать? — спросила я.

— Иногда я в это играю, когда в магазине нет работы. Мой дядя — он ученый, врач, у него своя аптека тут рядом — научил меня делать простые вычисления. — Она написала два слова на иврите. — Видите, сумма букв в слове «любовь» — ahbah и «единство» — echad, каждая равна тринадцати. Как по-вашему, что это значит?

Я удивилась, услышав адресованный мне вопрос.

— Любовь… и единство, — подсказала мне Элия. — Подумайте, как эти два слова сочетаются друг с другом.

— Любовь… объединяет всех нас? — предположила я. — Или единство необходимо для того, чтобы существовала любовь?

— Вот именно! — Она улыбнулась. — У каббалы много значений. Для всего существует множество ответов. И в этом вся суть ее великолепия и тайны.

— Что касается вашего друга, — произнесла она, нежно закрывая книгу, — каббала — это инструмент, позволяющий постичь всю глубину слов Господа. Она не предназначена для того, чтобы направлять людей в их мирских делах или кого-то сделать богаче.

— А… Оракул? — спросила я, как будто прыгая с утеса. — Вы когда-либо слышали об оракуле по имени Паралис?

Элия изогнула свои прекрасные брови, явно сбитая с толку. Она не стала сразу отвечать мне. Я чувствовала, что она не хочет разрушать мою веру в друга. Потом она прошептала:

— Нет.

«Не существует оракула по имени Паралис».

Следовательно, Джакомо — мошенник. Обманщик с сияющими глазами.

Но… какое это имеет значение? Может быть, я полюбила его еще больше за то, что он готов был пойти на такой риск, чтобы жениться на мне. Когда моя жизнь переплелась с его жизнью, она стала более опасной, запретной и волнующей.

Я посмотрела на напольные часы в магазине и увидела, что время неотвратимо убегает. Я поблагодарила Элию и поспешила на залитую солнцем площадь, назад через туннель — бегом, заставляя крыс с длинными, закрученными кольцами хвостами разбегаться вдоль стен — и дальше через навесной мост. Я подозвала ждущую гондолу и скользнула в каюту.

И лишь когда мы повернули к Большому каналу, я поняла, что забыла балдахин у портного.

И когда я прибежала домой — отец уже был там.

Низкий, глубокий звон покатился из церкви над городом, и утренний воздух запел. Катерина помешивала на кухне готовящийся risi e bisi [31] Рис с горошком ( итал .). . Пришла весна — самое время для блюд из свежего гороха. А еще это было любимое блюдо ее кузины Джульетты, и Катерина хотела, чтобы этот день стал счастливым. Она пригласила Джульетту в гости, та сейчас жила на материке, возле Виченцы, чтобы познакомить с Ледой.

Катерина лишь туманно намекнула кузине о девушке, которая временно у нее проживает. Упомянула только общие факты: что Леда из монастыря, что он ждет ребенка и Катерину о помощи попросила старинная приятельница. Но об остальных подробностях Катерина умолчала, чтобы ее сестра не была слишком придирчивой.

Леда сидела в своем излюбленном кресле у окна, рисовала. Как-то она нашла в доме бумагу и карандаши и стала по нескольку часов в день рисовать. Она показывала Катерине свои наброски пустых, одиноких гондол, искалеченных уличных котов, цыган — всего, что она видела из окна. За рисованием проходили дни, и это хорошо! Катерина надеялась, что визит Джульетты пойдет и Леде на пользу. Она познакомится с еще одной матерью.

— Buon giorno! Carissima! [32] Самая дорогая! ( итал .) — На пороге стояла Джульетта, она расцеловала Катерину в обе щеки. Катерина в ответ крепко обняла сестру. Она не так часто встречалась с Джульеттой, как ей того бы хотелось. Из Виченцы вела длинная ухабистая дорога, а потом еще необходимо было переплыть лагуну на лодке. Особенно тяжело было приехать Джульетте с ее тремя детьми. Сегодня же она приехала только с младшей, годовалой Джиневрой. Малышка оказалась запоздалым, счастливым сюрпризом для Джульетты.

Леда отложила бумагу и карандаш и начала вставать.

— Нет-нет, cara , сиди-сиди! — настаивала Джульетта. — Я сама подойду! — Она переключилась на Джиневру. Малышка радостно засмеялась.