Барбара Вуд - Огонь души

Для нее было важно, чтобы он никогда не проник в эту тайну.

— Ты дрожишь. — Лаша подошла сзади. — Тебя возбуждает мысль о том, Фортуна, что ты станешь женой Казлаха. Ходят слухи, что он великолепный любовник, очень опытный в самом изысканном искусстве любви. Представь себе, я слышала, что он любит…

— Моя царица, — Селена повернулась, — я еще не готова к браку. Я недостойна стать женой лейб-медика.

Лаша улыбнулась.

— Гм, может быть, ты права, — согласилась она, удовлетворенно вздохнув, — по крайней мере, сейчас. Но ты же понимаешь, если у тебя в голове глупости, например, если ты подумываешь о побеге, я узнаю об этом прежде, чем ты успеешь сделать первый шаг, поверь мне. И тогда мне не останется ничего иного, как удовлетворить просьбу Казлаха. Он позаботится о том, чтобы ты больше не думала о побеге. Казлах научит тебя послушанию, Фортуна, это я тебе обещаю.

Селена посмотрела на царицу и съежилась под ее ледяным взглядом. Потом она вспомнила о Самии и Дарии и подумала, что должна как-то выбраться отсюда.

Когда посреди ночи раздался стук в дверь, прервавший мучительное бессонное ожидание, Селена торопливо оделась, взяла свой ящик и последовала за молчаливым стражником по пустынному коридору. Лишь некоторое время спустя она заметила, что тут что-то не так.

— Мы ведь идем не в гарем, — сказала она своему проводнику. Он только непонимающе взглянул на нее и пошел дальше. Он и не мог ей сказать, куда ведет ее, даже если бы захотел, все дворцовые стражники были немые. Стук в дверь, кивок, требовавший, чтобы она следовала за ним, были единственными знаками, которые он подал, когда пришел за Селеной.

Удивленная и немного испуганная, она шла за ним по безлюдным коридорам, галереям и переходам, мимо пустых комнат, и, наконец, вниз по каменной лестнице в ту часть дворца, где она никогда прежде не бывала. Беспокоясь все больше и больше, она спрашивала себя, куда ее ведут. Воздух стал холодным и сырым, стены и пол — неровными. Когда стражник наконец остановился, Селена знала, что находится далеко от центра дворца и так же далеко от гарема.

Простая деревянная дверь открылась, и Селена вошла в маленькую комнату, хорошо освещенную факелами, прикрепленными к стенам. В помещении стояли только стол и кресло. Пол был посыпан песком, воздух — влажный, значит, река где-то рядом.

Когда дверь захлопнулась за ней, Селена остановилась. Перед ее удивленным взором предстала небольшая группа людей в центре комнаты. В единственном кресле неподвижно сидел молодой человек, его руки и ноги были привязаны, голова — наклонена назад, рот открыт. Позади него стоял неприятного вида старик, в котором Селена узнала одного из придворных врачей, а перед креслом, склонившись над лишившимся сознания юношей, стоял Казлах.

Он не обращал внимания на то, что пришла Селена, а сконцентрировался на своей работе. Селена понятия не имела о том, что он делал. Казалось, что он возится с чем-то на шее спящего человека.

Селена молча рассматривала высокого сухощавого юношу, неподвижно лежавшего в дрожащем свете факелов, окутанного такой глубокой тишиной, какая бывает только в могиле. Два стражника охраняли вторую дверь в другом конце комнаты. Больше там никого не было. Почему ее привели сюда?

Она вспомнила о Дарии, — за это время он, без сомнения, уже послал за ней и ждал ее прихода в гареме. Смертельный ужас пронзил ее. Казлах знает про наш план, пронеслось у нее в голове. Поэтому он и приказал привести меня сюда.

Знает или нет? Или, может, это только случайное совпадение?

Когда Казлах наконец отошел от спящего и повернулся к ней, на его тонких губах играла холодная улыбка.

— Ты, наверное, задумывалась о том, где мы берем наших немых, Фортуна, — сказал он елейным голосом, — и тебе, конечно, хочется, чтобы тебя посвятили в тайну.

Ужасное предчувствие сдавило Селене горло. Что он такое говорит? С чего ей думать о немых? Она никогда не выказывала ни малейшего интереса.

Ее взгляд метнулся к спящему юноше, и она заметила, что ассистирующий врач собирался перевязать ему шею. На одно мгновение у нее перехватило дыхание. На салфетках виднелись пятна крови.

Казлах кивнул стражникам, и они освободили юношу от ремней, связывавших его, чтобы затем унести его из комнаты.

— Подойди поближе, Фортуна, — потребовал Казлах. В его голосе послышались повелительные нотки.

Охваченная внезапным страхом, Селена помедлила.

Казлах вопросительно поднял бровь.

— Извини, Казлах, но царица рассердится, если проснется и увидит, что меня нет.

— Царица крепко спит, Фортуна. Ты же сама знаешь.

У Селены перехватило дыхание. Ей показалось, что комната закачалась и голые стены чуть было не стиснули ее.

— Подойди сюда, Фортуна, — сказал Казлах, — пришло время посвятить тебя в одну из изысканнейших тайн Магны.

Когда Селена подошла к нему, дверь открылась и стражники внесли женщину. Она была черной, как эбеновое дерево, из которого был сделан ящик Селены для лекарств, а в ее глазах отражался смертельный страх. Пока стражники пристегивали ее к стулу, Казлах говорил:

— Это рабыня из Африки. Мы не знаем ее имени, потому что она говорит на примитивном диалекте. Скоро и на нем она не будет говорить.

Взгляд Селены встретился со взглядом испуганной женщины, и на одно мгновение их сердца забились согласно, охваченные единым ужасом. Затем ассистирующий врач принудил рабыню глотнуть из кубка, который он прижал к ее губам. Это длилось недолго, потом ее голова упала на грудь.

— Жертва должна быть без сознания, Фортуна, — заметил Казлах. Он кивнул второму врачу, который наклонил голову женщины назад и пристегнул к креслу. — Шея должна быть совершенно расслаблена. Если есть хоть малейшее напряжение, возникает опасность перерезать один из кровеносных сосудов, который находится на шее, и тогда мы потеряем раба. — На тонких губах мелькнула улыбка. — В этом деле нельзя позволить себе неловкость.

Селена стояла будто оглушенная. Откуда-то из коридоров дворца раздался громкий голос ночного стражника, который выкрикивал полночь. Она думала о Дарии, который теперь-то уже наверняка, испуганный, искал ее, и чувствовала, как всю ее охватывает леденящий душу страх.

— А теперь посмотри сюда, Фортуна, — сказал Казлах приглушенным голосом, и ее взгляд против воли скользнул к его длинным тонким рукам, которые держали маленькую серебряную стрелу.

С трепещущим сердцем наблюдала Селена за тем, как Казлах сначала исследовал шею спящей женщины, а потом приложил острие тонкой, но прочной стрелы к горлу сбоку.

На мгновение Казлах будто застыл, а затем вонзил ее, быстро и уверенно, и Селена увидела крошечную рану, из которой просочилась капелька крови.