Барбара Вуд - Семь демонов

Жасмина поднялась вместе с ним:

— Конечно, доктор Дэвисон.

Он подошел к выходу и в последний момент снова обернулся:

— Послушайте, возможно, мы пробудем здесь все лето, и все это время нам придется работать бок о бок. Почему бы нам уже сейчас не начать называть друг друга просто по имени?

Жасмина стояла в нескольких шагах от него, положив руку на стол. Прошло не мало времени, прежде чем она тихо ответила:

— Я попробую.

Они ничего не нашли. Шесть часов поисковых работ на местности абсолютно ничего не принесли. Но Марк в сущности не был удивлен. Только работа последующих нескольких недель, подробное исследование квадратов и, возможно, разработка нескольких пробных шурфов в наиболее многообещающих местах могут принести результаты. Он сидел за небольшим письменным столом и читал при мерцающем свете дневник Рамсгейта, подвергая самому тщательному анализу каждое предложение и каждое слово в надежде найти что-то такое, что он упустил. 1 июля старая феллаха принесла в лагерь Рамсгейта верхний фрагмент стелы, на котором были изображены семь удивительных фигур. При этом она заявила, что гробница находится «под собакой». 16 июля Рамсгейт обнаружил цоколь стелы, на котором в форме загадки было описано местоположение гробницы: «Если Амон-Ра плывет вниз по течению, то преступник лежит под ним, дабы глаз Исиды мог отметить его.» И потом, наконец, 19 июля он пишет: «Там, где тысячу раз равнодушно блуждал мой взгляд, наконец обнаружилась собака. Теперь я знаю, насколько просто решение этой загадки…»

Марк откинулся назад и потер шею. Это было бессмысленно. При описании местоположения гробницы Рамсгейт выражается слишком расплывчато. Здесь значится только: «…окружные рвы в песке… Мухаммед охраняет группу во время работы.»

Марк закрыл тетрадь, взял трубку и кисет и вышел на улицу.

Он прошел через лагерь и посмотрел на руины рабочего поселка, освещаемые костром феллахов. Издалека до него долетали голоса мужчин, которые под звуки какой-то незатейливой дудки пели печальную песню.

Марк опустился на старую стену из речного ила и раскурил трубку. Он думал о Нэнси, размышляя, не следует ли ему написать ей письмо и отправить его из Эль-Миньи. Ему бы хотелось, чтобы она поехала с ним. Как было бы здорово видеть ее здесь, разговаривать с ней, спать с ней и попытаться еще раз ей объяснить, что значит для него работа в поле…

Внезапно он почувствовал запах гардении.

— Можно к вам присоединиться?

Он испуганно обернулся и поднял глаза. На фоне звездного неба подобно валькирии вырисовывалась Алексис. Она что-то держала в руках.

— Пожалуйста. — Марк немного подвинулся, освобождая ей место. — Как ваш муж?

— Нам пришлось сжечь рубашку и брюки, потому что кровь не отстирывалась. Выпьете со мной?

Марк посмотрел на бутылку и стаканы, которые она принесла с собой, и узнал этикетку. Это было дорогое шотландское виски.

— С удовольствием.

Алексис налила понемногу в каждый стакан, протянула один Марку и поставила бутылку между ног на песок.

Некоторое время они молча пили виски. Алексис постоянно отбрасывала назад волосы. Марк чувствовал себя неуютно в ее присутствии. Холод, который исходил от Алексис Холстид, можно было, пожалуй, сравнить с ледяным душем — бодрящий, но не всегда приятный.

— Доктор Дэвисон, когда мы начнем осматривать другие гробницы?

— Боюсь, на это нам не хватит времени. С экскурсиями уже покончено. Мы здесь для того, чтобы работать, а с каждым упущенным днем приближается Рамадан и самое жаркое время лета.

— Как жаль!

Они снова замолчали. Хотя они сидели настолько близко, что почти соприкасались локтями, они не смотрели друг на друга.

— Я чувствую запах гашиша, — проговорила Алексис.

— Им пахнет из рабочего поселка. Они курят его каждый вечер.

Она горько усмехнулась:

— Я не могу понять, как живут эти люди. Какие дикие нравы! Как только представлю, что они удаляют девочкам клитор! Женщины даже не подозревают, что они при этом теряют!

Марк не ответил. Он подбирал арабское слово. Вдруг оно пришло ему в голову: барда. Это значит «холодный, ледяной».

— Доктор Дэвисон?

— Да?

— Взгляните на меня.

Он повиновался.

Алексис раскрыла рот, чтобы заговорить, но в последний момент остановилась. Ее влажные красные губы остались немного приоткрытыми. Ее зеленые глаза, казалось, затуманились, а лицо застыло. Это состояние длилось всего пару секунд, потом она тихо сказала:

— Расскажите мне снова о египетских гробницах, доктор Дэвисон.

— Что вы хотите узнать? — спросил он удивленно.

Она отвернулась от него, отрешенно глядя в темноту.

— Египтяне всеми средствами стараются сохранить тела своих умерших. Они не жалеют сил и пускаются на изощренные хитрости, чтобы утаить места захоронения. Почему?

— Потому что древние египтяне верили, что жизнь после смерти возможна лишь в том случае, если тело не повреждено. Пока тело остается целым и невредимым, душа может наслаждаться потусторонним миром, который, по мнению египтян, находится в горах на западе пустыни. Искусство бальзамирования никогда больше не было возрождено и не знает себе равных в истории. Тайны древних египтян, позволяющие уберечь тело от разложения, и сегодня еще не до конца раскрыты. А что касается обычая прятать мертвецов, миссис Холстид, так это делается для того, чтобы уберечь их от тех, кто грабит могилы. Чтобы душа могла жить после смерти, имя умершего должно быть написано где-нибудь на его теле. Обычно для этого использовали золотые амулеты и браслеты, на которые грабители были, естественно, особенно падки. Если тело оставалось без такого амулета, душа прекращала свое существование.

Алексис глубоко вдохнула и надолго задержала дыхание, прежде чем выдохнула, прошептав:

— Не по этой ли причине… не по этой ли причине…

Он ждал.

Алексис застыла в оцепенении.

— Не по этой ли причине… что, миссис Холстид?

Она едва заметно пошевелилась, потом наконец взглянула на Марка и нахмурилась.

— Что?

Она посмотрела на стакан в своей руке и, казалось, была удивлена, увидев его там.

— Я устала, доктор Дэвисон. Прошлой ночью меня мучили кошмары, и я проснулась с таким чувством, будто вообще не спала.

Покачиваясь, она встала и подняла с земли бутылку виски.

— Простите, я пойду…

Марк посмотрел вслед Алексис, которая будто бы парила над песком. Ее загорелые руки и ноги казались в лунном свете необыкновенно белыми. Допив последние остатки виски, он услышал позади себя тяжелые шаги. Вскоре перед ним предстал Рон Фэрмер.

— Что случилось?

— С меня довольно!

— Садись и расскажи, что произошло.

Рон плюхнулся на стену и с мрачным видом уставился в песок.