Марина Одинец - Блуждающий огонек

Вспомнив о Габриэле, Катя вновь углубилась в подробности услышанного давеча разговора. Разговор этот и вправду казался очень странным, если призадуматься. Стрешнев по его внешнему виду и манерам выглядел отнюдь не провинциалом, следовательно, он вращается в том же кругу, что и баронесса, и они достаточно коротко знакомы. Даже если Стрешнев ведет двойную жизнь, скрывая от света свои темные дела, то откуда баронесса так много знает о нем? Будь она дамой с безупречной репутацией, она ни секунды лишней не задержалась бы с ним рядом…

Но, как бы то ни было, сейчас Катя была бы счастлива оказаться в обществе этой загадочной и непредсказуемой женщины, лишь бы подальше от Стрешнева. Ее ум лихорадочно работал, пытаясь отыскать способ спастись. Лицо Зимина, с распухшим носом, маячило перед ней, и Катя неожиданно всерьез задумалась. В этом опасном дуэте Зимин явно был ненадежным звеном, на которое можно попытаться надавить, чтобы порвать сковывающие ее цепи. Он труслив, малодушен, не слишком умен и, — самое главное, — незлобив и расположен к ней. Если ей удастся остаться с ним наедине, она может попытаться обмануть его и бежать.

Вот только что ей придется вытерпеть, если даже за пять минут, проведенных наедине с ней, он успел ощупать ее всю? Катя поежилась. Ну решай, мысленно одернула она себя через минуту, этот слюнявый идиот с его липкими тараканьими лапками, или тот, кого называют Буяном? Каким же чудовищем является он, если перед ним трепещет сам Стрешнев?

Но, как ни странно, страха она больше не ощущала. Спасительное тупое оцепенение разливалось по измученному телу. Веки отяжелели. Спать, только спать. Вот все, что ей нужно сейчас. Несколько часов сна на подпрыгивающем полу кареты не придадут бодрости ее телу, но, несомненно, дадут отдых находящемуся на грани безумия рассудку. А когда придет время, она подумает о том, что может сделать для своего спасения…

Девушка уже погрузилась в неглубокий, тревожный сон, когда Зимин негромко проговорил:

— Сильвестр Родионович, она, кажется, заснула… Место здесь глухое, жилья нет, может быть, возможно вытащить кляп, пока она спит, а то не дай Бог, задохнется, бедняжка…

— Да, пожалуй, — после паузы глухо отозвался Стрешнев. — Мертвая девка нам ни к чему. Вытащи.

Сквозь сон Катя ощутила, как ненавистную тряпку вынимают у нее изо рта и успокоенно вытянулась, раскрыв рот и восстанавливая дыхание. Зимин смотрел на нее с умиленным выражением лица и, казалось, был готов часами не сводить с нее глаз…

Катя проснулась, когда берлину особенно сильно подбросило на очередном ухабе. Головная боль и ломота во всем теле сразу напомнили ей о том, что все происшедшее — отнюдь не дурной сон, а горькая явь, и сердце мучительно сжалось.

Она не знала, сколько прошло времени, но сквозь сомкнутые веки ей показалось, что пасмурное осеннее солнце едва светит в окна экипажа, значит, приближается вечер. И в скором времени они прибудут, если еще не прибыли, в Тверь. Отсутствие кляпа она почувствовала сразу, но для того, чтобы начать кричать, надо было набраться мужества: мощный кулак Стрешнева так и стоял у нее перед глазами. Она прислушалась к негромкому разговору своих спутников, стараясь не подавать виду, что проснулась.

— …Оршола Есенская — чудесная барышня и она могла бы составить ваше счастие, Сильвестр Родионович, — услышала она голос Зимина.

— Могла бы, — хмуро отозвался Стрешнев. — Только каждый раз при встрече она смотрит на меня так, словно я грязь под ногами.

— Мне думается, это только видимость, — мягко возразил секретарь. — Если бы вы были понастойчивее в своих ухаживаниях…

Он не успел договорить. Берлина, подпрыгнув в очередной раз, замедлила ход и остановилась. В салон заглянул один из гайдуков:

— Барин, коренной сильно хромает, подкову потерял. До гостиницы не дотянем, а почтовый двор в двух шагах, там и кузнец должен быть.

— Хорошо, едем туда, — кивнул Стрешнев и, когда движение экипажа возобновилось, приказал помощнику вернуть кляп на место.

Зимин сделал это беспрекословно, но с видимой неохотой. Когда свернутый платок снова оказался у нее во рту, Катя открыла глаза и с упреком посмотрела на своего мучителя. Смешавшись под ее взглядом, Зимин виновато улыбнулся и вернулся на свое место. И уже больше не сводил с девушки жадного, восторженного взгляда. Катя удовлетворенно прикрыла веки. Если Господь пошлет ей хоть немного удачи, то с помощью этого хлипкого человечка она выберется из ловушки.

Они благополучно миновали заставу. Дежурный офицер лишь мельком глянул в окошко кареты, не интересуясь, что за груда лошадиных попон лежит на полу, тем более, что голову Кати предварительно закрыли. Заскрипел, поднимаясь, шлагбаум, а спустя несколько минут лошади остановились, въехав, по всей видимости, на почтовую станцию. Невнятная перебранка ямщиков, фырканье усталых лошадей и недовольный голос какого-то проезжающего, который распекал смотрителя за отсутствие свободной тройки, доносились из окна.

— Барин, — в дверь снова нерешительно заглянул гайдук, — не прогневайтесь, смею напомнить про пятиалтынный обещанный…

Стрешнев, как видно, уже совершенно упавший духом, со вздохом покачал головой, достал было не слишком туго набитый бархатный кошель, но развязывать не стал, передумал. Нагнулся к напрягшейся Кате и, нащупав у нее на шее гайтан с золотым крестиком, без колебания разорвал скрепленные концы и кинул его слуге:

— Держи.

— Благодарствуйте, барин! — разглядев трофей, гайдук поклонился и, улыбаясь до ушей, скрылся из виду.

Возмущение, вспыхнувшее в душе Кати, быстро погасло. Что ей этот крест, сохранить бы жизнь… Стрешнев снова накинул попону ей на лицо, хотя она и так едва дышала.

— Карета баронессы, — объявил выглянувший в окно Зимин. — Вот удобный случай для вас ближе познакомиться с мадемуазель Оршолой…

— Не сейчас, — помолчав, отозвался Стрешнев. — Неподходящее у меня настроение для политеса.

Сердце Кати отчаянно заколотилось, когда сквозь гул, стоявший на почтовом дворе, она и вправду услышала голос Габриэлы, разговаривавшей, очевидно, с содержателем станции. Лошадей не было, так что, судя по всему, баронессе придется задержаться здесь на какое-то время.

Зимин вскоре вышел из кареты, чтобы дать указания подошедшему кузнецу. Катя знала, что смена подковы — дело небыстрое, и получасом не отделаешься. И все это время она будет находиться рядом с баронессой. Только нет никакой возможности подать ей знак…

В ушах колко отозвались звонкие удары кузнечного молота, а спустя какое-то время взмокшая от напряжения Катя внезапно услышала за окном женский голос: