КИНФ, БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ПЕРВАЯ: ПЛЕЯДА ЭШЕБИИ (СИ)

Но она не плакала; напротив – она шла все быстрее и быстрее, с нетерпением, всматриваясь в очертания берега озера, покрытого первой нежной весенней травой высоко подняв голову, и глаза её горели. Она торопилась поскорее закончить свой путь, но не холод был тому виной!

Сильфы умели ходить лесами так, что даже Зеленый Барон не учуял их тайного присутствия в своих землях, а они и не поняли, что кто-то может им помешать и что здесь держат оборону против всего света, и они беспрепятственно дошли до Долины Великой Жабы.

В Долине, объятой испарениями, поднимающимися с горячего озера, было тепло. Весна всегда наступала здесь раньше, чем в каком-либо еще месте, и трава зеленела сильнее и сочнее, цветы, белые, мелкие, как снежинки, пахучие до головокружения, в изобилии покрывали берега, а туманы по утрам были молочно-белы и теплы, и густы так, что растворяли в своей пелене огромную статую из гранита, изображающую губастую шершавую жабу с монетой во рту, которую выбили сотни лет назад неизвестные мастера посередине острова на озере, и её красные глаза превращались в две кроваво-красных звезды, горящих в меловой мути.

Но с появлением этой пары весна словно отступили, отпрянула, дав место зимней стуже, которая тотчас превратила нежный туман в холодный дождь, и накрыла снеговой кашей поселки сцеллов, расположенные по берегу озера, вблизи от горячих ключей.

- Нам осталось идти недолго. Гробница Феникса там, на острове, у подножия Великой Жабы, – произнесла женщина, отирая мокрое лицо. – Помнится мне, там, немного южнее, всегда был паром. Он разваливался, а его чинили, и так из века в век. Думаю, он и сейчас цел. Скоро мы о том узнаем.

Свое небольшое войско эти двое сочли нужным оставить у самого первого поселка, расположенного у границы Паондлогов и Долины Жабы – так пожелала женщина. Она оставила бы там и своего путника, но некая клятва не давала ей распоряжаться им, как и прочими, словно он был безмолвным рабом, и она предоставила ему самому выбирать, пойдет ли он дальше.

Он пошел.

Паром выглядел так, словно его отстроили недавно – и притом превратили в некое подобие крепости. Крепкими добротными стенами была обнесена та часть берега, к которой причаливали лодки и большой плот, на котором мог переправиться небольшой караван – за озером, по слухам, располагался довольно большой рудник с золотом, и сцеллы будто бы его разрабатывали, да только наверняка этого не знал никто, а сами сцеллы по этому поводу хранили молчание. Может, для того они и выстроили такую крепость, подумалось женщине, чтобы обезопасить тех, кто возвращался с этого рудника домой?

Женщина осмотрела каменные стены, над которыми бился зеленый флаг, и покачала головой. Нет, дело не в золоте. Даже если некто, чей флаг сейчас развевался над её головой, и охраняет рудокопов, то сам флаг вывесили здесь именно для того, чтобы знали все, кто их охраняет… а значит, и охранять есть от кого.

- Снова война, – произнесла она словно для себя самой. – Снова.

- Мы зря оставили своих людей, – с досадой произнес её спутник, рассматривая крепость. – Мы не сможем пройти к лодкам, если они нас не пустят – а мне сдается, что нас не пустят, ведь не для того же они выстроили это укрепление чтобы тут проходил всякий, который пожелает. А с людьми у нас был бы шанс по меньшей мере обсудить это.

- И с людьми у нас не было никакого шанса, – отрезала женщина. – Для Сильфа ты достаточно воинственен, но не настолько, чтобы устрашить защитников. Я чувствую их силу – их древнюю силу, которую в их жилы влила магия, а не природа. Ты прав – с ними возможно только говорить.

Она решительно направилась к воротам и постучала в медную табличку молотком. Дозорный наверху выглянул из башни и снова скрылся; тишина.

Некоторое время спусти открылись ворота; никто не стал спрашивать, кто они такие и куда идут, а просто впустили. Их словно ждали; и женщина с удивлением отметила, что никто из встречающих – с почетом и уважением, – не смотрит ей в глаза.

- Кто вы? – резко спросила женщина. – И что делаете здесь? Насколько я помню, это место принадлежит всем – так отчего же вы огородили его стенами, словно оно ваше собственное?

Высокий сцелл с причудливой татуировкой на щеке – какое-то переплетение зеленых ветвей и устроившийся в них белый голубь, – видно, главный, поклонился ей еще раз.

- Госпожа, – произнес он, все так же не поднимая глаз. – Позволь все объяснить. Мы – добровольные слуги господина Феникса. Он позвал, и мы пошли за ним; мы сторожим его гробницу, никому не позволяя осквернить её и служим нашему господину так, как он того пожелает. Он предупредил нас о твоем приходе, и мы ожидали тебя.

- Предупредил? – переспросила она. – Но как это возможно! Полнолуние еще не скоро, и срок, установленный ему, еще не пробил!

В глазах её отразились сложные чувства; там были и радость, и недоверие. Сцелл покачал головой:

- Да, это так. Господин рано вернулся из мира мертвых, намного раньше, чем это нужно. Но вернулся он не беспомощным слепцом – он видит многое, что предстоит. В том числе, он увидел и твое приближение, еще позавчера. Он велел нам тотчас же проводить тебя и твоего спутника к нему.

Сцеллы – странно, но у всех у них были причудливо татуированы лица, словно это было новым способом защиты, или будто они переняли эту привычку у эшебов, которые издревле украшали свои тела прекрасным тонкими рисунками, – не стали медлить, и приготовили лодку для госпожи и её спутника, и молчаливый слуга Феникса взялся проводить их до гробницы.

Озеро Итлоптаор было огромным, а остров посередине его занимал добрую треть его площади, и меж его берегом и берегами озера были лишь узенькие полоски водной глади. Оттого путь до пристанища Феникса они проделали быстро – умелый сильный гребец затратил на него чуть более получаса.

- Господин будет ждать вас в своем склепе, – сказал сцелл, как только лодка ткнулась носом во мшистый берег. – Он не велел нам приближаться к нему до тех пор, пока не сам не позовет нас. Он и вас примет… м-м… на некотором расстоянии.

Женщина нахмурила брови, предчувствуя – нет, не недоброе, но некая проблема явно омрачит радость встречи, это было ясно наверняка.

В обитель Феникса вели ступени – сколько их, я не помню, и она не знала тоже. Только её ножки в алых сафьяновых башмачках пересчитали их все за считанные мгновения, и огромные двери в склеп отворились перед нею, а над головой, словно гигантская крыша, нависла гранитная монета, что держала во рту каменная жаба.

Спутник Госпожи Суккуб – а это была, разумеется, именно она, – еле поспевал за нею, краснея от досады и ревности, и кусая губы, но что ей были его ревность и страсть! Она смиренно опустила свои колдовские глаза, чтобы молчаливые слуги, отворяющие ей тяжкие створки дверей, не попали во власть её чар – достаточно и одного Сильфа! – и впорхнула в тишину склепа.