Сантьяго Мората - Тень фараона

Но беспутный Тутмос IV был истинным сыном своей матери-варварки, он заключил ненадежный мирный договор с хеттами и посвятил жизнь восхвалению своей персоны, маскируя собственную бездарность и подавая тем самым плохой пример. Таков был его плачевный вклад. Он подписал мирный договор с Артатамой I, царем Митанни, но в грамотах, которыми обменялись страны, уже не читалось боязливое подчинение нам, они напоминали простые договоры торговцев, щедро раздающих подарки и постыдные знаки внимания.

Отец снова с отвращением плюнул.

– И, пользуясь его слабостью, Темные снова обрели власть. Они приумножили богатства Карнакского храма и вернулись на поприща, которые были для них под запретом, такие как управление копями, судоходством и разными производствами. Понимаешь?

– Основа процветания страны.

– Именно. – Он посмотрел на меня с улыбкой.

Я был удивлен таким фамильярным обращением. Мы были похожи на благополучную семью. Если бы мы не находились на пороге смерти, я бы решил, что либо он сошел с ума, либо я.

– Но Тутмос IV тоже не был так плох, как может показаться, он, как и другие, изо всех сил стремился вернуть древним богам их мощь. Ты ведь слышал о чудесном сне, приснившемся ему, когда, еще будучи принцем, он после охоты отдыхал в тени Великого Сфинкса.

Я кивнул. Эта легенда была известна всем. Даже детям. Но нужно было что-то сказать, если я не хотел показаться невежей.

– Да, ему во сне явился бог Хармакис и сказал, что если тот вернет сфинксу прежнее величие, то станет править Двумя Землями.

– Ну да. Хармакис. Бог Гелиополя, недруг Амона. Как тебе известно, борьба была скрытой, но напряженной, однако у Темных были неплохие позиции. Тутмос хотел возродить мощь Ра, первого великого бога – творца пирамид. Какая дивная утопия! Он даже решил воздвигнуть грандиозный обелиск [11]из красного гранита в честь Ра, выше всех существовавших до тех пор, но самому ему уже не пришлось его увидеть, поскольку этот Тутмос умер молодым, оставив трон Аменхотепу III. Да-да, – засмеялся он, глотнув пива, – этому мнимому охотнику, отцу Эхнатона, чьей матерью была одна из младших принцесс, Мутемуйа, которая не успела стать великой царицей и супругой фараона.

Отец Эхнатона, как тебе хорошо известно, был человеком слабым, приспособленцем, и при всей своей любви к Ра взывал к Амону и договаривался с Темными, чтобы укрепить свою власть. Да, он пытался представить себя фараоном-воителем, в то время как в действительности был отвратительно любезен и в то же время неподобающе относился ко всем известным тогда странам – Вавилонии, Митанни, Хеттскому царству, городам-государствам Сирии и Средиземноморья, вплоть до Аласии, Феста, Микен, Илиона и Кносса.

Как ты знаешь, в те времена практически не отслеживали, кто прибывает в страну, здесь было полно шпионов, распространялись опасные веяния. На то, чтобы обезопасить себя, и на наш легендарный образ жизни тратились целые состояния, и это ослепляло фараона.

Отец, погрустнев, опустил взгляд. В первый раз за несколько часов его пьяное веселье исчезло. Казалось, он сейчас скажет нечто важное.

– Отец…

– Это тебе не понравится. Одно из этих огромных состояний пришло из Сирии в результате бракосочетания, которое состоялось не в Фивах, но во дворце таком богатом, что это вызвало зависть у Аменхотепа. Это были Йуйя и Тийе.

Я застыл на месте.

– Родители Тейе!

– Да, родители Тейе, Аанена, верховного жреца Ра, и твоего приятеля Эйе. С них начался упадок страны. Эти лицемеры стремились насадить чужеземные порядки. Они выдали за фараона свою честолюбивую и жестокую дочь Тейе и превозносили ее как великую царицу.

Я что-то удивленно пробормотал.

– И это еще не все, потому что именно через Тейе этот сириец Йуйя передал болезнь Эхнатону и его детям.

– Не может быть!

– Именно так. Не понимаю, почему у детей Йуйи она не проявилась, а обнаружилась у сына Тейе и его наследников… Как и все прочее, что они нам принесли, эта неизвестная зараза пришла с севера! – Он схватил меня за плечи. – Понимаешь, почему для чистоты крови так важно держать границы закрытыми?

Я кивнул, разделяя его горячность, а он даже слова не дал мне сказать.

– Но они не осмелились следовать культу варварских божеств, таких как Ваал, Астарта и Решеп!

Тут я не мог не вмешаться:

– Поэтому Эхнатон был так зол на своего отца!

Хоремхеб покивал.

– История расскажет, что Эхнатон был плохим фараоном, хотя то, что он делал, было попыткой коренным образом изменить критическую ситуацию, создавшуюся в результате бездарного правления его слабохарактерного отца.

– Вот как… Он не был безумен!

– Нет… Во всяком случае вначале, но его болезнь была весьма тяжелой и мучительной, чтобы он мог нести груз ответственности. Однако благодаря Ра у него была Нефертити.

– Конечно, но Нефертити вручила Эхнатону его бабушка Тийе.

Отец принялся хохотать и не мог остановиться до полной потери сил.

– Да… Ха-ха-ха! Старая ведьма надеялась, что будет управлять им, как это умел делать Йуйя через нее саму, но ход оказался неверным, поскольку она не учла, что удивительная человечность Эхнатона, его духовность и его магнетизм покорят прекрасную Нефертити, будь она благословенна… Тийе, конечно же, пожалела об этом!

– Думаю, Эйе тоже принимал участие во всем этом.

– Возможно, но я сомневаюсь, потому что он столь же благороден, сколь и невинен, и воспитал свою дочь такой, что сама Тийе не смогла использовать ее в своих целях.

Какое-то время мы молчали – сказывалось чрезмерное возлияние. Я не мог говорить, а только пил и слушал. Мы что-то съели, и еда смягчила действие выпитого.

– Значит, страна очень ослаблена? – спросил я.

– Я хочу тебе еще кое-что сообщить, чтобы ты имел полное представление. За большое количество золота этот «великий охотник» сочетался браком с дочерью и сестрой вавилонского царя Кадашман-Эллиля, которая привела с собой сотни слуг, и с Тархундарадой, дочерью царя Арцавы… А также с Гилухеппой, дочерью царя Митанни, Шуттарны II, которая взяла с собой триста семнадцать служанок, и с дочерью его преемника Тадухеппой, с ее двумястами семидесятью служанками и тридцатью слугами… – Он язвительно засмеялся. – Вот это да! От этой жены он даже ожидал получить две огромные золотые статуи в качестве приданого!

– Какая ирония! Фараон-воитель вовсе не был таковым!

– Не был. Единственным проявлением его силы было подавление небольшого восстания в Нубии, где он даже не присутствовал сам. Он был настолько глуп, что, желая обеспечить преемственность трона, женился на одной из собственных дочерей несмотря на то, что у него уже было два сына, Тутмос и Эхнатон, и четыре дочери, Сатамон, Хенуттанеб, Исида и Небетах.