Мари Клармон - Любовь побеждает все

Как бы то ни было, Ева была благодарна ему за такие слова, пусть даже радость от того, что Йен собирался многим пожертвовать ради нее, сильно смахивала на эгоизм.

— Спасибо, — сказала Ева.

— Быть рядом — это дело чести. Мой долг перед тобой.

— Долг? — эхом повторила она.

Долг разрушил их жизни. Из-за него Ева вышла замуж за нелюбимого. Из-за него Йен был вынужден отправиться на другой конец света, чтобы защищать друга.

Да, когда-то они дружили и были готовы друг для друга на все. Она, Гамильтон и Йен. Они были не разлей вода. «Веселая банда», как называл их лорд Кэри. Но дети росли, и со временем их идеальная дружба начала давать трещины. Гамильтон и Йен начали соревноваться между собой во всем: от оценок в школе до борьбы за внимание старого лорда. И Йен почти всегда выигрывал.

Гамильтон не смог этого вынести, и в итоге их детская дружба рассыпалась в прах. Оставались только ложь, разочарование и отчаянные попытки воскресить то, что уже умерло.

Ева задумчиво смотрела на Йена, спрашивая себя, как часто он вспоминал ту ночь, когда лорд Кэри признался, что любит его больше, чем старшего сына. Его любовь сначала изуродовала душу Томаса, а потом столкнула Гамильтона с правильного пути. В ту ночь Йен пообещал, что поедет с другом в Индию и будет охранять его. А Ева дала обещание вступить в брак, к которому лорд Кэри готовил ее с самого детства.

Горькие воспоминания нахлынули на нее подобно тяжелой волне. Ева попыталась проглотить ком в горле и спросила:

— Почему ты искал меня?

Йен неловко переменил позу, отведя от нее глаза.

— Я… я обещал.

Ева медленно и глубоко вздохнула. Ее тело вдруг стало тяжелым. С того момента, как ей давали настойку, прошло совсем немного времени, но у нее уже начинались ломки. Еще немного — и она захочет очередную дозу лекарства.

— Кому обещал?

— Гамильтону.

Ева чувствовала, что Йен говорил неправду. Но, может быть, она просто очень хотела, чтобы Йен захотел отыскать ее ради нее самой, а не из-за погибшего друга, и принимала мечты за реальность.

Ева кивнула. Значит, Гамильтон. Она изо всех сил старалась полюбить мужа, хотя ее сердце всегда принадлежало Йену. Но оно было ему не нужно. Йен отказался от него.

Ева покрылась холодным потом и закрыла глаза. Господи, как она ненавидела этот момент — когда тело начинало требовать новой порции лекарства. Сейчас, когда ее терзали мысли о прошлом, ей было особенно тяжело бороться с этим.

— Ты слишком много обещаешь, — сказала Ева.

Йен побледнел. С ее стороны было жестоко говорить такие вещи. Сердце сразу взбунтовалось от того, что она так легко ранила Йена. Своего спасителя.

— Ты хочешь поговорить о нем? — спросил он, хотя, судя по его напряженному виду, ему это было нужно меньше всего.

Ева облизнула губы. Ее руки начали дрожать. Это был плохой знак.

— О ком?

— О Гамильтоне, — резко швырнул он это имя. — Ты хочешь… хочешь знать, как он умер?

— Нет, — тут же ответила Ева, отводя взгляд. — Я не желаю о нем говорить.

Как бы ей хотелось, чтобы из ее глаз полились слезы, снимая тяжесть на душе! Но Ева больше не плакала по тому, что было. Она не могла позволить себе такой вольности, иначе прошлое поглотило бы ее с головой.

— Я не хочу говорить о том, что было.

— Мне следует ограничиться погодой?

Ева тут же повернулась к нему. В ее сердце больше не осталось места для жалости, даже к мужчине, который спас ее. Она словно разваливалась на части и с трудом пыталась мыслить связно.

— А ты хочешь поговорить о войне? Рассказать мне о том, как убивал людей?

Губы Йена сложились в линию. Ладони сжались в кулаки.

— Нет, Ева, — глухо ответил он.

— Тогда остается погода. Прекрасно, — ровным голосом проговорила Ева, стараясь отчетливо проговаривать каждое слово, хотя сама с усилием сдерживала себя. — Отличная тема для беседы.

После этого она закрыла глаза, не желая больше говорить. Не желая вспоминать прошлое.

Нет, Ева не была безумной. Конечно, она вела себя беспокойно. Но в том страшном месте даже Платон в конце концов повредился бы рассудком. Ее мысли и чувства сейчас не принадлежали ей, они исчезали и появлялись под влиянием лекарства.

Это пройдет. Йен проследит, чтобы эта дрянь больше никогда, ни при каких обстоятельствах не коснулась губ Евы. Им придется пройти долгую дорогу, прежде чем она освободится от зависимости. И путь их начнется, когда последняя капля настойки сгорит в ее крови. После этого дикое желание выпить лекарство будет мучить ее много дней — если не недель.

Йен попытался немного расслабиться, но у него ничего не вышло. Он сделал то, что хотел. Он нашел Еву и освободил ее. Что теперь? Как ему рассказать о смерти Гамильтона? И нужно ли пытаться, учитывая ее нынешнее состояние? Как признаться в том, что он фактически предал своего друга, а значит, и его жену тоже? Ева не была готова к этому. Как не была в силах осознать, что ей придется жить дальше, хотя муж и сын умерли.

И Йену тоже придется жить дальше с этой темной тайной на душе, которая навсегда отняла у него спокойствие. С правдой, которая звенела в его голове с такой злобной настойчивостью, что он потерял всякую надежду на искупление. Пусть ему никогда не обрести покоя или прощения, он, по крайней мере, постарается загладить свою вину.

Йен поднял руку к лицу и потер глаза. Боже правый. Того надзирателя убила Мэри, но его кровь запятнала и руки Евы тоже. Невозможно представить, что им пришлось пережить в борьбе за свободу.

Надзиратель заслужил такую жестокую смерть. Йен ни секунду не сомневался в этом. Но убийство не могло не оставить отпечаток на измученной горем душе Евы.

За последние пять лет Йен тоже убивал людей. Его руки также были в крови, и ничто не могло ее смыть. На глазах Йена происходили вещи, которые раньше он даже не мог себе вообразить. Конечно, не ему было судить Еву за убийство своего мучителя. Но как насчет присяжных? Суд мог повесить ее за это.

В голове мгновенно возникла картина, как ее маленькое тело болтается на толстой веревке, грубо завязанной на худенькой шее. Сейчас Ева весит так мало, что ей очень повезет, если агония продлится не дольше пяти минут. Хватит ли у него сил сделать так, как на его глазах делали другие со своими возлюбленными — повиснуть на ногах Евы, чтобы веревка скорей задушила ее?

Слава богу, Мэри выпрыгнула из кареты и тем самым взяла всю вину на себя. Ему же оставалось только надеяться на то, что миссис Палмер сказала правду и эта девушка слишком важна для нее, чтобы просто убить ее или отдать полиции.

У Йена перехватило дыхание. Он с трудом проглотил ком в горле и, чтобы как-то отделаться от страшных мыслей, взглянул на Еву. После всего пережитого она заснула, и потому Йен мог смотреть на нее сколько угодно. При виде впалых щек, синяков под глазами, бледной кожи и слегка приоткрытых пухлых губ у него сжалось сердце. Но даже сейчас Ева была для него той невероятно красивой девочкой, какой он впервые увидел ее. Неземным созданием шести лет от роду, которое прилетело к нему из какой-то волшебной страны, для которой мир простых смертных был слишком груб и некрасив. И хоть та девочка, которая украла сердца у него и Гамильтона, уже выросла, Ева и сейчас казалась ему самым родным человеком на земле.