Моника Маккарти - Любовь без преград

— Да, я не хотел отпускать вас, черт побери, — сказал он, и его губы слились с ее губами.

Вот что бывает, когда теряешь контроль. Юэн не знал, что заставило его заключить эту девушку в свои объятия, но в тот момент, когда его губы соприкоснулись с ее губами, он уже не мог ни о чем думать.

Ее губы были такими нежными и приятными на вкус, что он невольно застонал. Кровь забурлила в жилах, заставляя его действовать быстро и резко, как хищник поглощает свою добычу, наслаждаясь ее сладостью и теплом. Однако какое-то более сильное чувство заставило его усмирить свое первобытное желание.

Девушка была невинна, и внезапно это приобрело первостепенное значение. Несмотря на жгучее желание, он не хотел испугать ее. Поэтому он ослабил свое объятие и напор, поцеловав ее нежно, ласково, благоговейно.

Юэн не мог припомнить, чтобы ему приходилось добиваться расположения девушки поцелуями, но сейчас он делал именно это. Своими искусными ласками он старался дать ей понять, чего хотел от нее.

Он почувствовал, что постепенно она оправилась от потрясения и ее тело расслабилось. Ему хотелось громко кричать, выражая свое мужское удовлетворение, но он ограничился лишь тихим рычанием.

Неожиданно она теснее прижалась к нему с тихим стоном, отчего его мужская плоть напряглась и он едва не отказался от своих добрых намерений.

«Не торопись, — мысленно сказал он себе. — Ты должен быть сдержанным. Это не похоже на то, что ты делал сотни раз прежде».

Он усмехнулся над своим преувеличением, вспомнив реакцию Дженны. Странно, но тогда такая ее реакция казалась больше похожей на ревность, чем на религиозное порицание. И сейчас он понял, что с этой девушкой нельзя вести себя так, как с другими. Целуя ее, он испытывал какое-то новое чувство, и это ему не нравилось, хотя ощущение было чертовски приятным.

«Главное — не торопиться».

Однако поведение Дженны не способствовало сдержанности. Ее пальцы впились в его плечи, и она сжимала их все сильнее и сильнее, отчего Юэн испытывал нарастающее удовольствие.

Он приложил ладонь к ее лицу, поглаживая большим пальцем изгиб щеки и чувствуя, как сжимается его грудь с каждым прикосновением. Ее губы были мягкими, как бархат, дыхание — сладостным, как мед, и она пахла… о Боже, она пахла колокольчиками, растущими на солнечной поляне. Ему хотелось слиться с ней и позволить этому аромату поглотить его.

Его пальцы скользнули вокруг ее шеи и погрузились в шелковистую мягкость волнистых волос. На ней был плащ с капюшоном, но капюшон откинулся назад, открывая великолепную золотистую гриву распущенных волос, которые она не успела уложить из-за поспешного бегства.

Юэн не хотел сейчас думать об этом. Выследить и догнать Дженну не составляло особого труда. Сейчас он мог думать лишь о том, какими невероятно сладостными были на вкус ее губы, как приятно ощущать ее груди, упирающиеся в его грудь, и ее бедра, прижимающиеся к его паху. Он ощущал шелковистость ее волос, сжимая их пальцами на затылке. Как долго он сможет выдержать прикосновение ее губ, когда все его существо жаждало погрузить свой язык в глубину ее рта?

Он застонал, предвкушая ощущение ее языка, сплетающегося с его языком. Должно быть, это невероятно приятно…

Сердце его бешено колотилось. Он не мог ждать дольше.

Юэн снова прильнул губами к ее губам и заставил их раскрыться. Глаза ее удивленно расширились, и из груди вырвался тихий стон, когда его язык проник в сладостную глубину ее рта.

О Боже, какое невероятно приятное ощущение! Даже лучше, чем он предполагал. Оно еще более горячее, очаровательное и возбуждающее.

Он прижал ее к себе плотнее, чувствуя, как ее тело льнет к его телу, в то время как его язык погружался все глубже и глубже в ее рот. При этом он испытывал такое острое наслаждение, что не способен был оторваться от нее.

Юэн чувствовал, как ее сердце бьется у его груди, чувствовал ее дрожь. И затем обнаружил, что ее тело также охвачено страстью, которая вспыхнула между ними неукротимым огнем. Он никогда не испытывал ничего подобного. Но особенно его потрясло ощущение, когда ее язык впервые соприкоснулся с его языком. Он ощутил такой мощный прилив тепла в паху, что у него едва не подогнулись колени.

Она была девственницей, но в ее ответной реакции и в тех чувствах, которые она возбуждала в нем, не было невинности. Забыв о том, что не надо спешить, Юэн прижал ее спиной к дереву, обвил одну ее ногу вокруг своей талии и дал волю безумной страсти: их языки скользили и сталкивались в дикой пляске. Его чресла пульсировали, упираясь между ее ног. Он не мог противостоять своему желанию и начал покачиваться так, чтобы ее тело терлось об него.

Им овладел первобытный инстинкт, и он больше не мог ни о чем думать. Он страстно целовал ее, его руки блуждали по ее телу. Он обхватил ее груди, а затем ягодицы, прижимая ее плотнее к себе.

«О Боже, неужели это произойдет прямо здесь?» Юэн стиснул зубы, его мышцы напряглись. Он не мог больше сдерживать желания войти в нее.

Юэн принялся целовать ее в шею, и она выгнулась и застонала, прижимаясь к нему. Его охватил дьявольский жар, трудно было дышать, а ее тихие стоны сводили его с ума. Он чувствовал, как трепещет ее тело, сдаваясь, и понял, что она уже принадлежит ему.

«Она моя». Эта мысль пронзила все его существо. Юэн заглянул в лицо Джанет. Оно раскраснелось, губы припухли, и глаза были полузакрыты от страсти. Юэн никогда не видел ничего более прекрасного.

Что-то странное шевельнулось в его душе. Он никогда прежде не испытывал такого чувства. Это было больше, чем вожделение; больше, чем стремление к обладанию. Оно было мягче, нежнее, значительнее.

Но затем его взгляд устремился ниже, и все его желание, вся страсть и все странные чувства исчезли в один миг. На ее груди, к которой он только что прикасался, висел деревянный крест.

Его охватил стыд, который подступил к горлу горьким тошнотворным комом.

Что он делает, черт возьми? Боже мой, ведь она монашка! Безмерность его греха ошеломила Юэна.

Он отпустил Дженну так внезапно, что она пошатнулась, и ему пришлось подхватить ее, чтобы она не упала на землю.

В какой-то момент Джанет приблизилась к воротам рая, за которыми открывалось море света, но затем погрузилась в темноту, стараясь удержаться от падения на холодную твердую землю реальности.

Резкое исчезновение самых невероятных ощущений, каких она никогда прежде не испытывала, оставило ее в состоянии замешательства и острого настоятельного желания. Когда руки, которые так крепко обнимали ее, неожиданно снова сомкнулись на ее талии, она со стоном облегчения ухватилась за него, как за спасательный трос.

«Не останавливайся, — хотелось ей сказать. — Пожалуйста, не останавливайся. Это так прекрасно».