Лора Лэндон - Одержимый любовью

– Мне все равно, что, по-твоему, она дала понять. Я не хочу видеть тебя рядом с ней.

– Если ты так переживаешь об этом, может быть, тебе следует поговорить с леди Сесилией?

– Катись ко всем чертям!

– Как, должно быть, трудно иметь сестру, такую же упрямую, как ты сам! – громко рассмеялся Джонас. – Думаю, ее почти невозможно контролировать, а, Хардли?

– Я предупреждаю тебя, Хейвуд…

– Хватит! – резко разрубив рукой воздух, оборвал его Джонас. – Хватит предупреждать меня. А мне хватит слушать тебя. Все самое плохое, что мог, ты уже сделал. Больше уже ничего не можешь испортить.

Хардли долго смотрел на него, не говоря ни слова.

– Ты делаешь это не просто так, а с какой-то целью, да? – сердито выдохнул он наконец. – Ты используешь мою сестру против меня, пытаясь забрать у меня Сесилию, точно так же, как забрал Мелисент?

Ярость, гораздо сильнее, чем Джонас в состоянии был контролировать, обрушилась на него со всех сторон, и он бросил свой стакан в горящий камин. Стакан разбился вдребезги, и капли виски вспыхнули в огне ярким пламенем.

– Вот дурак! Ты всегда был слепым, когда дело касалось Мелисент, и продолжаешь оставаться таким же! – крикнул Джонас, глядя на своего врага. – Хотя увести у тебя сестру было бы неплохо, правда? Поухаживать, а потом жениться на ней. Ведь в том, чтобы отплатить тебе за то, что ты сделал со мной три года назад, есть определенная доля справедливости.

– Ты никогда на ней не женишься! – покраснел от напряжения Хардли. – Я никогда не позволю!

– Я слышал, – Джонас не смог удержаться от улыбки, – у леди Сесилии замечательное приданое.

– В таком случае ты неправильно слышал. Замечательное приданое моя сестра получит только в том случае, если я одобрю человека, за которого она выходит замуж. Если я не дам добро, она не получит ничего. Ничего! Ты слышишь?

Джонас подошел к окну и уставился в темноту.

– Тогда действительно возникает проблема, не так ли, ваша светлость? Вопрос состоит в том, что для меня важнее. Жениться на ком-то, у кого довольно большое приданое, которого хватит, чтобы заплатить долги отца и спасти Хейвуд-Эбби? Или пожертвовать Хейвуд-Эбби во имя брака с леди Сесилией? Но никогда не знаешь, что будет завтра. Может, я посчитаю брак с твоей сестрой достаточной платой за то, что ты сделал со мной три года назад.

– Что я сделал тебе?

– Да! – Джонас отвернулся от окна и посмотрел на Хардли. – Ты сделал меня изгоем. Ты не оставил мне другого выбора, кроме как покинуть Англию, потому что меня здесь больше не принимали. Из-за тебя меня не было здесь, когда умерли отец с братом. Может быть, теперь настало время и тебе отведать мести. – Джонас замолчал, давая Хардли возможность оценить силу его ярости. – А что сделали бы вы, ваша светлость? Какое решение приняли, окажись вы на моем месте?

– Будь ты проклят, Хейвуд!

– Вы уже достаточно прокляли меня, ваша светлость. Вы достаточно разрушили мою жизнь. Теперь настало время и вам почувствовать на своей шкуре, каково это лишиться выбора, не иметь возможности сделать что-то, кроме как реагировать на действия своих врагов. С момента возвращения я каждый день пытался возместить ущерб, который ты причинил мне и моей репутации.

Несколько напряженных мгновений два врага смотрели друг на друга. В сверкающем взгляде Хардли читалось бесчисленное количество невысказанных угроз, которые кого-нибудь другого могли бы напугать до смерти. Но Джонас знал его слишком хорошо. Он уже пережил самое худшее, что только мог с ним сделать его враг. Он больше никогда не станет поддаваться его превосходству или угрозам.

– Ты хочешь обсудить со мной что-то еще? – спросил Джонас, стараясь, чтобы в голосе присутствовали нотки безразличия. – Если нет…

– Я еще не закончил, Хейвуд. Ты не до конца выслушал меня.

– Новая угроза, ваша светлость? Что еще я должен пережить из-за вас?

Между ними снова повисла долгая пауза. Джонас отказывался первым отвести глаза от пристального взгляда своего врага.

– Держись подальше от моей сестры, – нарушив наконец молчание, процедил сквозь зубы герцог.

– Хорошо, Хардли, но только если меня попросит об этом леди Сесилия. Если нет… – Хейвуд не стал заканчивать цифру, просто пожал плечами. – А теперь, как мне кажется, тебе пора на выход.

– Ты об этом пожалеешь, Хейвуд. Я об этом позабочусь.

С этими словами герцог Хардли резко развернулся и покинул комнату.

Услышав, как хлопнула входная дверь, Джонас медленно подошел к графину и наполнил стакан. В комнате появился Банди.

– Вы считаете, что разозлить герцога, как это сделали вы, – мудрый поступок, командир?

– Может, и нет, Банди. – Джонас сделал глоток виски, чувствуя, как напиток, обжигая горло, устремился в желудок. – Но ненависть герцога ко мне позволяет ему выживать.

– Вот это меня и беспокоит. А что позволит выжить вам?

– На войне я получил один самый ценный урок. Никогда не давать врагу выбирать время и место проведения атаки. Хардли собирается нападать. Я предпочитаю сам решать, когда и где.

– Как вам это удастся, милорд?

– А это буду делать не я, Банди. Это сделает леди Сесилия. А теперь иди спать, сержант. – Джонас со стаканом виски уселся к кресло. – Я обо всем позабочусь.

– Вы уж позаботьтесь, милорд. Вы уж позаботьтесь.

Хардли наклонился и приподнял уголок тяжелой бархатной занавеси на окне своего экипажа. Она предохраняла от холода и защищала Хардли от посторонних глаз, когда его экипаж ехал по Лондону. Он выглянул в мрачную темень за окном и смотрел, как падают с неба огромные капли дождя. Небеса оплакивали его Мелисент.

Хейвуд вернулся в его жизнь, чтобы причинить ему дополнительные страдания. Как будто и без того причинил мало горя.

Унылая сырость пропитала улицы и собралась в сточных канавах. Ночь соответствовала настроению Хардли. Она помогала ему составить план мести.

Хейвуд заплатит за все. И на этот раз его плата будет стоить ему всего.

Хардли опустил занавеску. Он сожалел, что не может сейчас отпраздновать гибель Хейвуда, произнести тост за полное и тотальное уничтожение всего, что дорого Хейвуду: имения, земли, его репутации и его будущего. Всего, кроме жизни.

Хардли не хотел, чтобы Хейвуд умер. Он хотел, чтобы его враг жил, а жизнь стала пустой и бессмысленной. Чтобы он жил без надежды на будущее. Без любви.

Мерзавец решил, будто у него есть шанс завоевать сердце Сесилии. Ну что ж, он жестоко ошибся. Сесилии нравится его общество, но только лишь потому, что когда-то он был их другом и у нее слишком мягкий характер, чтобы вот так сразу избавиться от него. Хотя, стоит признать, Хардли удивился, обнаружив что она так долго принимает знаки внимания от него. Обычно сестра сразу отвергала своих кавалеров. Скоро и этого отправит в отставку. На ухаживания Хейвуда Сесилия отреагирует точно так же, как на знаки внимания других мужчин. Она перестанет замечать его, как прокаженного. И поставит на место сразу же, как только поймет его намерения.