Лора Лэндон - Одержимый любовью

Селии хотелось сказать Аманде, что Хардли никогда так не поступит, вот только она не была в этом уверена. Ей хотелось сказать подруге, что, по ее мнению, Хардли изменился с тех пор, как вернулся Джонас, но, похоже, это было не так. Селии хотелось сказать, что ей все равно, откажется от нее брат или нет, если не считать того, что ей было не все равно. Не все равно… потому что, возможно, ее приданое – единственная причина, по которой Джонас проявляет к ней такой интерес.

Всем известно, что отец с братом оставили Джонасу огромные долги. С тех пор как он вернулся, ходили слухи, что первой его задачей было найти невесту с большим приданым, дабы спасти от потери все унаследованное имущество. У кого в Лондоне приданое больше, чем у Селии?

– Хардли никогда от меня не отречется, – с большей степенью уверенности, чем чувствовала на самом деле, заявила Селия.

– Может, и не отречется, – согласилась Аманда, подавшись вперед, чтобы лучше видеть входивших в зал зрителей, – потому что один из них будет мертв после дуэли, которая состоится, как только твой брат приедет и обнаружит Хейвуда наедине с тобой.

– Ой, не будь такой смешной, – возмутилась Селия, молясь про себя, чтобы этого не случилось. – Хардли здесь не появится, а даже если он и приедет, я буду не одна, а с тобой.

– О, это, конечно, поможет, – округлила глаза Аманда. – Он всегда считал меня соучастницей любого преступления. Единственное, что спасает меня от запрета на существование, так это то, что он не может вычислить, кто из нас является тайным лидером.

– Может-может, – попыталась добавить хоть немного юмора в их разговор Селия. – Он знает, что это ты.

– Ну что ж, если он знает… – Аманда еще раз посмотрела на вход. Едва слышно охнув, она отшатнулась к нише и прижалась спиной к стене. – Если у него есть какие-то сомнения относительно того, кто из нас хуже, тогда ни одна из нас, вероятнее всего, не выживет сегодня вечером.

– Почему? – тяжело сглотнула Селия. Она видела, что глаза Аманды наполнились ужасом, губы плотно сжались, не давая ей закричать.

– Потому что твой брат здесь, – не высовываясь из ниши, пролепетала Аманда. – Он стоит в центре холла и разговаривает с лордом Ривертоном и его женой.

– Черт! – дрожащим голосом сказала Селия. – Он говорил, что его здесь не будет!

– Но он здесь, – взглянула в сторону холла Аманда. – И лорд Хейвуд тоже здесь. Он стоит прямо у Хардли за спиной.

– О боже! – Селия зажала рукой рот, чтобы заглушить стон. Или крик ужаса, рвавшийся из груди.

– Что теперь?

– Откуда мне знать? – ответила Селия, чувствуя нарастающую внутри волну паники. Тело сотрясала дрожь, и в голове мелькнула мысль, не заболела ли она.

– Я советую тебе пойти и держать ответ за свои поступки, – заявила Аманда.

Селия пыталась найти выход из положения, который поможет избежать встречи с этими двумя мужчинами одновременно. Если бы она могла встретиться только с Хардли, у нее был бы шанс уговорить его вести себя прилично и не устраивать сцен. Но Селия не представляла, как это сделать, когда они оба в холле.

Нет, взвесив все еще раз, подумала Селия, наверное, все же лучше сообщить Хардли, что она пригласила лорда Хейвуда, пока его светлость находится в окружении достопочтенных членов общества, с которыми ему придется встретиться завтра в парламенте. Гордость не позволит Хардли устроить сцену.

– Ладно, – вздохнув, Селия встала. – Пойдем.

– Что значит «пойдем»? Если ты думаешь, что я пойду вместе с тобой…

– Конечно, а как же иначе. Ты моя лучшая подруга. Ты – моя…

– Я пойду в туалетную комнату. И пробуду там, по меньшей мере, минут тридцать. Или пока не прекратятся крики.

– Ты же не поступишь так! – Отчаяние Селии было настолько очевидно, что Аманда шумно выдохнула и покорно опустила плечи.

– Хорошо, Селия. Но ты в долгу передо мной, и когда-нибудь я потребую этот долг вернуть!

– Да. Да! А теперь давай пойдем туда. Ты просто отвлеки Хардли. Не дай ему убить меня. И не дай убить лорда Хейвуда.

Селия не могла поверить своим ушам, когда услышала ответ Аманды, выходя из ниши. Когда-нибудь она спросит у подруги, что означали эти слова.

Они вышли в холл, туда, где Хардли и Джонас стояли буквально на расстоянии вытянутой руки друг от друга.

Селия поняла, что это будет один из самых длинных вечеров в ее жизни. Она молилась, чтобы все они дожили до утра.

Когда Селия пригласила его послушать оперу в свою ложу, Джонас подумал, что Хардли либо не будет в театре, либо он знает об этом приглашении, и Селия каким-то образом вынудила брата согласиться. Но одного взгляда на удивленное лицо Хардли, когда они одновременно вошли в театр, оказалось достаточно, чтобы Джонас понял, что его присутствие здесь оказалось для герцога неприятным сюрпризом.

Джонаса охватило щемящее чувство безысходности. Он выругался про себя и приготовился к мучительному вечеру.

Пока он не закончится, Джонас будет получать удовольствие от того, что его присутствие здесь сегодня стало причиной хмурого выражения на лице Хардли.

Увидев, что с противоположной стороны холла в их сторону направляются Селия и ее подруга, Джонас шагнул им навстречу и улыбнулся.

В его улыбке не было ничего неискреннего. И это все благодаря Селии, отогревшей его душу. Она, черт возьми, оказалась уникальным человеком. Всякий раз, когда Джонас смотрел на нее, ему хотелось прикоснуться к ней, обнять ее, прижать и поцеловать.

– Леди Аманда, леди Сесилия, добрый вечер!

– Добрый вечер, лорд Хейвуд, – хором поздоровались с ним Аманда с Сесилией.

– Хардли, добрый вечер.

– Хейвуд, я не знал, что ты присоединишься к нам сегодня вечером.

– Не знал? – удивленно поднял брови Хейвуд, стараясь придать лицу снисходительное выражение.

– Нет, не знал, – сурово посмотрел в сторону сестры Хардли.

– Вы слушали «Травиату» раньше, ваша светлость? – вступила в разговор Аманда, заставляя Хардли отвести убийственный взгляд от сестры.

Но и взгляд на подругу сестры не изменил выражения лица Хардли.

– Раньше не слушал, но с произведениями Верди знаком. В прошлом году, путешествуя по Италии, я побывал на «Риголетто».

Хардли вновь повернулся к сестре, намереваясь что-то сказать, но Аманда вновь его опередила, задав новый вопрос.

– И что, «Риголетто» произвел на вас такое же сильное впечатление, как и на всю Европу?

Хардли с такой досадой посмотрел на Аманду, что все остальные молодые девушки на ее месте бросились бы на поиски укрытия, но Аманду этот взгляд, похоже, ничуть не задел.

– Пожалуй, нет, сильного впечатления это произведение на меня не произвело. На мой вкус Верди слишком эмоционален.

Леди Аманда улыбнулась Хардли, хотя улыбка получилась скорее снисходительная, чем искренняя. И слова, которыми она ее сопроводила, только подтвердили это.