Сара Маклейн - Манящая тайна

Это сообщение привлекло внимание остальных мальчиков, и они снова бросились к подоконнику. Мара тоже подошла к окну, и она уже заранее знала, кого увидит на заснеженной улице.

Разумеется, он там стоял.

Ни секунды не задумываясь, Мара шагнула к двери, распахнула ее и решительно направилась к карете.

Темпл стоял к ней спиной, беседуя с «охранником». Но Мара не успела сделать и десяти шагов, как он обернулся.

— Вернитесь в дом, — приказал он. — Или смерти своей хотите?

Смерти?.. Что за глупости?

Мара вскинула голову и спросила:

— Что вы тут делаете?

Темпл снова взглянул на своего компаньона, что-то ему сказал, заставив ухмыльнуться, после чего повернулся к Маре.

— Это городская улица, а не ваши личные владения, миссис Макинтайр. У меня может быть множество причин, чтобы тут стоять. — Он шагнул к ней. — А сейчас послушайтесь меня и вернитесь в дом, иначе замерзнете и…

— Мне тепло, — перебила Мара. — И если вы не ищете женщину, чтобы согрела вам постель, ваша светлость, то у вас просто не может быть никаких других причин тут находиться. Но думаю, что в вашем состоянии вам не до женщин.

Он усмехнулся:

— В самом деле?

— Еще двенадцати часов не прошло, как я зашила вашу рану.

Он пожал плечами:

— Я прекрасно себя чувствую. Достаточно хорошо, чтобы на руках внести вас в дом.

Мара представила себе эту картинку и замерла, глядя на могучего красавца, стоявшего перед ней; сейчас Темпл казался еще шире и крупнее, чем обычно.

И он действительно выглядел прекрасно. До безобразия прекрасно.

Она заставила себя не думать о чувствах, захлестнувших ее, и проворчала:

— Вам нельзя разъезжать по Лондону со свежей раной. Иначе она откроется.

Он склонил голову к плечу и внимательно посмотрел на нее:

— Вы что, проявляете обо мне заботу?

— Нет, — решительно заявила Мара.

— А мне кажется, что да.

— Возможно, ранение затуманивает вам мозги. — Мара в раздражении фыркнула. — Мне просто не хочется снова выполнять ту же работу.

— Почему же? Могли бы выманить у меня еще два фунта. Кстати, я поинтересовался ценами. Это настоящий грабеж. Хирург сделал бы то же самое за шиллинг и три пенса.

— Какая жалость, что рядом с вами не было хирурга. А я взяла столько, сколько сочла нужным. И цена возрастет вдвое, если рана из-за вашей беспечности откроется и мне придется все переделывать.

Темпл вздохнул и пробормотал:

— Если не хотите вернуться в дом ради себя, сделайте это ради вашей свиньи. Она простудится.

Мара посмотрела на Лаванду, мирно спавшую у нее на руках. Да, похоже, герцог был прав. Тут он вдруг взглянул поверх ее плеча и с улыбкой воскликнул:

— Доброе утро, джентльмены!

Мара обернулась и обнаружила всех обитателей «Дома Макинтайр», толпившихся с широко распахнутыми глазами в открытых дверях. Некоторые из них даже вышли на засыпанные снегом ступеньки.

— Мальчики, — произнесла она строгим голосом, — вернитесь в дом и идите завтракать.

Они не шелохнулись.

— Неужели все представители мужского пола настолько невыносимы? — пробормотала Мара себе под нос.

— Похоже на то, — ухмыльнулся Темпл.

— Это был риторический вопрос! — заявила Мара.

— Я вижу, вы рассматриваете карету, парни. Если хотите — она в вашем распоряжении.

Мальчишки тотчас оживились и бросились к огромному черному экипажу. Темпл же кивнул кучеру, тот слез со своего места, открыл дверцу, а затем опустил лесенку, чтобы мальчишки смогли забраться внутрь.

Мара в растерянности смотрела на мальчиков, визжавших от восторга и пытавшихся забраться в карету. Повернувшись к Темплу, она пробормотала:

— Зачем вы?..

Она не хотела, чтобы он проявлял по отношению к мальчикам доброту. Не хотела, чтобы они начали доверять ему именно сейчас, когда от него зависело их будущее.

Темпл пожал плечами, пристально глядя на мальчиков:

— Я очень рад… Надо полагать, у них не так уж много возможностей покататься в карете.

— Верно. Боюсь, они мало что видят, помимо Холборна.

— Да, понимаю.

Нет, он не понимает! Во всяком случае, не до конца. Он вырос в одной из самых богатых семей Англии и являлся наследником одного из крупнейших герцогств Британии. Весь мир был к его услугам — и клубы, и школы, и все достижения культуры… Все на свете!

И все же Мара услышала в его голосе искренность (он не отводил глаз от мальчиков, исследовавших карету). Он действительно понимал, что такое одиночество, а также те обстоятельства, с которыми ничего нельзя поделать. И в этом они с ним, наверное, похожи.

— Ваша светлость…

— Темпл, — поправил он. — Уже давно никто не считает меня герцогом.

— Но все изменится, — возразила Мара, вспомнив об их сделке. — И это произойдет очень скоро.

Он кивнул:

— Да, вы правы.

И ей вдруг показалось, что в голосе Темпла прозвучало не только удовлетворение, но и что-то холодное и пугающее, напомнившее об обещании, которое она дала ему в ту ночь, когда они заключили соглашение. Когда он сказал ей, что она будет последней женщиной, которой он платит за общение.

То ли она сильно нервничала, то ли не выспалась, но вопрос вырвался раньше, чем Мара успела это понять.

— А что потом?

Темпл взглянул на нее с удивлением, и ей тотчас же захотелось взять свой вопрос обратно. Ах, зачем она дала ему понять, что интересуется его жизнью?

Он долго молчал, и Мара уже подумала, что не дождется ответа. Но Темпл все же ответил:

— Тогда и впрямь все изменится — вы же сами об этом сказали. — Он снова обратил свое внимание на мальчиков и указал на Даниела: — Сколько ему лет?

Мара тоже взглянула на темноволосого мальчугана, возглавлявшего толпу, штурмующую карету.

— Одиннадцать.

Темпл пристально посмотрел ей в глаза:

— И давно он у вас?

Мара пожала плечами:

— С самого начала.

Черные глаза смотрели на нее все так же пристально.

— Скажите, — произнес он с горечью в голосе, — вы ведь давно уже собирались шантажировать меня намеками о той ночи? Решили таким образом получить обратно деньги брата? И зашивали мне рану, считая, что это меня смягчит? Наверное, и целовали меня ради этого. Таков ваш грандиозный план, не так ли?

Громкий детский хохот избавил Мару от необходимости сразу же отвечать, дал ей время взять себя в руки — слишком уж ее ошеломила мысль о том, что Темпл действительно так думал.

И вновь ей вспомнились все те же его слова: «Ничто, сказанное тобой, не заставит меря простить».

Невольно вздохнув, Мара отвернулась и посмотрела на карету, куда пытались втиснуться не менее двух десятков мальчишек.

— Шестнадцать! — прокричал Генри. А Даниел подталкивал его сзади.

Мара шагнула к мальчикам, чтобы остановить их, но Темпл удержал ее: