Бертрис Смолл - Память любви

— А как быть с их детьми? — спросил евнух.

— Омару всего четыре года, а девочкам — три и два. Мы воспитаем их как подобает. Под нашим присмотром Омар вырастет другом и помощником, а не завистливым соперником будущего халифа!

— Ты чересчур добра, госпожа моя, — проворчал главный евнух.

— Немедленно уведите детей куда-нибудь подальше, — посоветовала Алия.

— Да, госпожа, — кивнул Баба Гарун.

— Она их казнит? — удивилась Ронуин.

— Фатима и Хасна перешли все границы, — пояснила Найлек. — Ты здесь новенькая и не знаешь, чего они только не придумывали в своих бесконечных попытках навредить госпоже Алие и ее сыну Мохаммеду. Здесь по ним никто не заплачет.

— Но что скажет халиф?

— Тут, в гареме, вся власть принадлежит госпоже Алие и Баба Гаруну. Вряд ли повелитель разгневается.

Ронуин неожиданно увидела первую жену халифа в совершенно новом свете. Красивая, умная, образованная и, несомненно, добрая Алия вполне способна на жестокость, когда речь идет о выживании и сохранении собственного влияния на халифа. Ронуин невольно вздрогнула.

— Ты замерзла, дитя мое? — встревожилась Найлек.

— Нет, — прошептала Ронуин.

— Удивлена, что госпожа Алия может быть так безжалостна? Она королевского рода. Ее отец был сыном египетского фараона. Она с детства привыкла повелевать и знает, что нужно делать в подобных случаях. Госпожа никогда не колеблется, не отступает и пойдет на все, чтобы защитить халифа и своего сына.

— А как поступить с девчонкой? — спросил Баба Гарун.

— Я возьму ее к себе, — решила Алия. — Она совсем неплохая, просто попала к дурной хозяйке. А теперь иди и выполняй приказ, Баба Гарун.

— Как прикажет госпожа, — с поклоном ответил евнух и вышел из покоев.

— Вставай, девочка, тебе ничто не грозит, — велела Алия, поднимая девушку.

Невольница стала целовать ей руки.

— Сколько волнений! — добавила Алия, — Давайте выпьем мятного чая и позовем музыкантов, чтобы немножко успокоиться. Hyp, садись рядом.

Тут же появились рабыни с маленькими чашечками подслащенного чая и серебряным блюдом, на котором рядами были уложены начиненные орехами финики и крохотные пирожки с изюмом и медом. Невольница коснулась струн лютни, и в душистом воздухе поплыла томная мелодия.

Небольшой фонтан распространял приятную прохладу. Ронуин с удовольствием ела сладости — у нее с утра крошки во рту не было.

— Когда все стихнет, мы вернемся в твои покои, Hyp, — объявила Алия. — Тебе нужно отдохнуть, прежде чем Рашид позовет тебя в свою спальню. Он страстный любовник, не находишь?

Ронуин, не отвечая, залилась краской. Жена халифа рассмеялась и ободряюще погладила щеку молодой женщины.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

— Замужняя женщина, и так невинна… до сегодняшней ночи с Рашидом, — поддразнила Алия. — В твоем возрасте я уже имела трехлетнего сына. Ты хочешь детей, Hyp?

— Не знаю, — честно ответила Ронуин.

— Наш повелитель подарит их тебе. Hyp, ибо его семя плодородно, — пояснила Алия. — Надеюсь, со временем ты его полюбишь. Несмотря на силу, он нуждается в любви и заботе, как все мужчины, хотя никто из них в этом не признается.

Неожиданно из противоположной части гарема донеслись приглушенные крики. Ронуин побледнела и взглянула на Найлек, но та молчала, плотно сжав губы. Она обернулась к госпоже Алие, но лицо первой жены оставалось безмятежным. Ронуин съежилась. Хотя она и понимала, что происходит, все же не представляла, что казнь будет публичной.

Несчастные совершили ужасную ошибку, вообразив, будто справятся с этой волевой, проницательной женщиной. Какой урок для Ронуин! Если она намеревается остаться в Синнебаре, нужно сохранить дружбу с первой женой.

— Все кончено, дитя мое, — объявила Алия. — Не нужно так пугаться. Они заслужили наказание.

— Госпожа Алия невероятно терпелива, — добавила Найлек, после того как перевела слова первой жены, — и несколько лет мирилась с непростительным поведением этих женщин. Сегодняшняя выходка стала последней соломинкой, сломавшей спину верблюда. Теперь в гареме станет спокойнее.

— Придется мне поверить в это, — вздохнула Ронуин, допивая остывший чай.

— Ты даешь ей эликсир? — осведомилась Алия у Найлек. — Пока я не узнаю ее лучше, не хочу, чтобы ее живот набух отпрыском Рашида. Ее поразительная красота пленила моего мужа. Что, если она использует свою власть над ним в собственных целях, станет такой, как эти две? Не хотелось бы, чтобы это повторялось.

— Да, даю каждое утро, и поскольку она не говорит на нашем языке, не узнает о зелье. Я исполняю каждое твое повеление относительно этой женщины.

— Мне она нравится, — улыбнулась Алия. — Думаю, что вижу ее насквозь. В ней совсем нет зла. Хотя она жаждет вернуться на родину, к мужу, Рашид скоро заставит ее забыть обо всем. Скорее всего после смерти Фатины и Хасны он возьмет ее в жены. Двух жен для халифа Синнебара вполне достаточно, не находишь? Одной — слишком мало. Четырех — чересчур много. Две — вполне разумное число. Hyp молода и здорова. Когда настанет время, она даст нашему повелителю крепких детишек. С завтрашнего же дня начинай учить ее нашему языку. Мне не терпится поговорить с ней, Найлек.

В покои вошел Баба Гарун и направился к Алие.

— Все сделано, госпожа. Бросить тела диким собакам?

— Нет! Они были женами повелителя и матерями его детей. Пусть их похоронят в каком-нибудь пустынном месте.

Но прежде проводи госпожу Hyp в ее покои. Она чувствительна и еще не освоила наших обычаев. Ей требуется время, чтобы привыкнуть и прийти в себя, если она хочет угодить нашему господину. Нужно посмотреть, достойна ли она моей дружбы. Если да, я буду оберегать ее. Она мне не враг и равна по рождению. Хасна и Фатина были простолюдинками, Hyp же, подобно мне, — дочь принца.

— Понимаю, госпожа моя, — кивнул евнух, снова кланяясь — на этот раз сначала Алие, а потом Ронуин. — Я сам провожу госпожу Hyp, — сказал он Найлек.

Та ахнула от изумления. Никогда Баба Гарун не кланялся ни одной женщине, кроме Алии. Она сразу перевела его слова своей госпоже. Ронуин поднялась и, почтительно поцеловав руки Алии, последовала за евнухом. Найлек семенила рядом.

Когда они вновь оказались в покоях Ронуин, Баба Гарун обратился к Найлек:

— Скажи хозяйке, что я остаюсь ее другом и наставником до тех пор, пока она верна госпоже Алие. Если же она когда-нибудь предаст мою повелительницу, я удушу ее собственными руками.

— Передай главному евнуху, — в свою очередь, попросила служанку Ронуин, — что я дочь принца и склонность к измене — не в моем характере. Я благодарна госпоже Алие за помощь и мудрые советы и с радостью принимаю дружбу Баба Гаруна.

Евнух едва заметно улыбнулся: