Анна Бартон - Секреты леди

– Потрясающе. Настоящий шедевр. Ничего прекраснее ты еще не шила.

Аннабел гордо улыбнулась.

– Да-да, так и есть. Кажется, превзошла саму себя. – Она удовлетворенно вздохнула, как творец, гордый своим произведением.

– Спасибо. О таком красивом платье даже мечтать невозможно.

– А это означает, что надо снова начать выезжать – хотя бы для того, чтобы показать наряд. Может быть, есть на свете человек, на которого хотелось бы произвести впечатление? – не без умысла предположила Аннабел.

Дафна покачала головой.

– Нет, не могу выделить никого особенно. – Кроме Бенджамина. Но он высказался прямо и до боли откровенно. Совместного будущего для них нет и быть не может.

– Значит, надо надеть платье на бал и подождать, пока особенный человек подойдет сам.

– До ближайшего бала осталось чуть больше недели.

Аннабел просияла улыбкой.

– И ты туда поедешь?

– Да. – Бал в доме лорда Фоули скорее всего окажется для нее последним, так почему бы не появиться во всей красе? А если платье придаст уверенности в том невероятно трудном испытании, которое предстоит пережить, тем лучше.

– Странно, но выглядишь ты печальной и какой-то странной… словно отсутствуешь.

Дафна моргнула.

– Что?

Аннабел взяла сестру за руку и подвела к уютной софе напротив незажженного камина.

– Дафна, – начала она осторожно, – вот уже много дней я не видела твоей настоящей улыбки; той, которая освещает все вокруг. Ты же знаешь, что мне можно рассказать обо всем. В Билтмор-Холле произошло что-то серьезное?

Дафна спрятала лицо в ладонях. Обманывать она не могла.

– Да. Хотя, если говорить честно, все началось значительно раньше.

Аннабел вскочила.

– Я так и знала! Немедленно признавайся, что случилось? Речь идет о джентльмене? – Она повернулась к Дафне и мстительно прищурилась. – Кто бы он ни был, он горько пожалеет! Как только Оуэн узнает, сразу…

– Нет.

– Что значит, нет? Если кто-то тебя унизил, он должен понести наказание за оскорбление.

– Ничего подобного не произошло. Прости за то, что не смогла скрыть переживаний. Меньше всего на свете хочется нарушать безмятежную радость твоего ожидания.

– Не беспокойся. – Аннабел на миг смягчилась и светло улыбнулась. – Ничто не способно омрачить моего счастья. Но мы с тобой всегда вместе преодолевали трудности, и тот факт, что я вышла замуж и готовлюсь стать матерью, ровным счетом ничего не меняет. Ты – моя единственная сестра, самая близкая подруга и останешься ей, даже когда вокруг будет бегать дюжина ребятишек. А если дать Оуэну волю, то через несколько лет так оно и будет.

С благодарным смехом Дафна обняла верную наперсницу.

– Я знаю, что всегда могу на тебя рассчитывать. Ты надежнее, чем звезды и луна. Но в то же время хочу убедиться, что способна самостоятельно разобраться в собственной жизни. В последнее время я стала смотреть на мир не так наивно, как прежде. Много лет подряд ты ограждала меня от неприятностей, но ведь что-то приходится решать самой. Дело не в том, что я не хочу делиться с тобой секретами. Я с радостью рассказала бы свою историю и выслушала тонкие, мудрые советы. Но пришло время повзрослеть. Уверена, что если найду силы противостоять демонам, которые меня осаждают, то снова стану собой. Возможно, выйду из испытания более приземленной, но в то же время спокойной, уверенной и… счастливой.

Губы Аннабел дрогнули.

– Я уже говорила, что искренне тобой горжусь?

Дафна пожала плечами.

– Нет, но в последнее время ты была очень занята. К тому же некоторые чувства не обязательно выражать словами.

– Что ж, позволю тебе поступать так, как считаешь нужным. Но прежде выслушай последнюю лекцию своей старшей опытной сестры.

Дафна шутливо закатила глаза.

– Я готова. Можешь начинать.

Аннабел пристально посмотрела в глаза.

– Ты всегда и во всем проявляла силу характера. Когда заболела мама, ты держалась невероятно мужественно, не сдавалась перед несчастьем. В то время как я видела вокруг одну лишь тьму, ты не теряла способности петь. И это не оттого, что ты не чувствуешь боли, ты просто отказываешься ей уступать. Источник твой силы кроется в душевном тепле и свете – гораздо более ярком, чем видится тебе самой.

Дафна проглотила застрявший в горле комок.

– Спасибо. Пока не знаю, что меня ждет, и не хочу разочаровывать ни тебя, ни маму, но, что бы ни случилось, я не испугаюсь.

Аннабел крепко обняла сестру.

– И когда только ты успела стать такой умной?

Дафна вдохнула знакомый аромат лаванды. Правда оказалась совсем простой: когда боишься потерять единственного на свете мужчину, все остальные трудности и неприятности бледнеют и мельчают. Если разлука с Бенджамином превратится в расставание, какая разница, что случится в пустой, ненужной жизни? Когда хватаешься за выступ скалы, чтобы не сорваться в пропасть, царапины и синяки волнуют мало.

– Если вдруг захочешь поделиться, помни, что я рядом, – продолжила Аннабел, так и не дождавшись ответа.

– Знаю, Белла. Ты – моя крепость.

– Прекрати немедленно. – Аннабел вытерла вдруг повлажневшие глаза. – У меня-то есть оправдание слезливой сентиментальности, а вот ты… – Она внезапно побледнела. – Бог мой, а ты, часом, не…

– Нет! – Дафна густо покраснела. Что касается той незабываемой ночи, то она твердо знала: критических последствий можно не опасаться.

– Ну, вот и прекрасно. Только что я исключила один из возможных источников меланхолии. Если продолжить расследование, то скоро картина прояснится.

– Можно мне вернуться в постель?

– Только сначала разденься.

– Смотри. – Дафна откинула одеяло и сделала вид, что собирается лечь в новом бальном платье.

– Что ты делаешь? Не смей!

– Шучу. Обожаю все, что ты шьешь. В каждом стежке, в каждой бусинке чувствуется любовь. Ты будешь лучшей на свете мамой.

– А ты – лучшей на свете тетей. – Аннабел подошла к двери. – Отдыхай, но дай слово, что, как только снимешь платье, сразу повесишь его в шкаф.

– Обещаю. Белла?

– Да?

– Спасибо за понимание и доверие.

Герцогиня небрежно отмахнулась.

– Для этого и существуют сестры. Кстати, если Оуэн спросит, что я делала два последних часа, скажи, что все утро провалялась в постели.

– Договорились.

Как только дверь закрылась, Дафна подошла к туалетному столику и посмотрела в зеркало. Даже сейчас, с растрепанными волосами, она выглядела восхитительно: золотое платье придавало облику элегантность и даже величие. Отражение представляло особу королевской крови – никак не меньше.

В то время как в душе она оставалась загнанной в угол мышью – растерянной и дрожащей от испуга. И совершенно одинокой.

Письмо от Томаса Слейта пришло еще накануне, но Бенджамин принял конверт за очередное приглашение и открыл только сегодня, за завтраком. Вернувшись с прогулки в Воксхолл-Гарденз, он написал художнику в надежде выяснить, кто заказал портреты… и вскоре забыл.