Юлия Леонова - Звезда Любви

Павел Николаевич накануне отъезда имел долгую беседу с сыном. Он понимал, что неспроста, Николай так стремился оказаться подальше от столицы в самый разгар сезона, но на все его вопросы сын неизменно отвечал, что просто желал бы отдохнуть от светской жизни. Павлу так и не удалось выяснить причину столь необычного для Николя желания, и он отступил, понимая, что возможно, еще не пришло то время, когда сын сам пожелает открыться ему.

Ирина чуть скосив глаза, так, чтобы не поворачивать головы, еще раз оглядела столичную молодежь.

— Тетушка, а кто тот высокий, рядом с Шеховскими? — поинтересовалась она.

— Кузен Николя и Василя, князь Горчаков, — тихо ответила Александра Платоновна.

— Откуда Вы все про них знаете? — удивленно вздернула бровь Ирина.

— Мне ли это семейство не знать, — усмехнулась Александра Платоновна. — Когда-то батюшка твой был весьма дружен с Шеховскими, это потом уже они перестали отношения поддерживать, из-за маменьки твоей Дарьи Степановны, царствие ей небесное, — перекрестилась Александра Платоновна.

— А что случилось тогда? Почему отец перестал дружбу с ними водить?

— Да не упомню я уже, давно это было, — уклончиво ответила генеральша, опуская глаза и поправляя кружевные манжеты платья. Дела давно минувших дней, — вздохнула про себя Александра Платоновна, — к чему Иринке знать о том. Долго маменька ее, не могла простить Сергею Александровичу его былого увлечения княгиней Шеховской, слишком долго, граф даже было отчаялся уже совсем вернуть расположение супруги. Так было до тех пор, пока Шеховские не оставили Закревское. Пятнадцать лет отмерил им Господь и эти пятнадцать лет стали самыми счастливыми в жизни Сергея. А Шеховские, покинув Закревское, перебрались в одно из семейных имений, где-то в Липецком уезде, Ильинское, кажется, уж потом в столицу воротились, после смерти Николая Матвеевича.

Ирина вновь украдкой посмотрела туда, где в отблеске свечей сверкали золотые погоны на темно-зеленом мундире князя Николая. Темная слегка вьющаяся прядь падала на высокий лоб, скрывая от всех в тени выражение глаз. Словно ощутив чей-то пристальный взгляд, князь чуть повернул голову. Встретившись с ним глазами, Ирина судорожно перевела дух, и отвернулась. Сердце колотилось где-то в горле, щеки пылали пунцовым румянцем. Разозлившись на себя за столь явно выказанный интерес к красавцу-офицеру, она, слегка оттолкнув Николь, поспешила выйти из храма, чтобы вдохнуть свежего воздуха и унять бешено стучащее в груди сердце.

Тут же к ней подбежал лакей, помогая надеть роскошную соболью шубку. Прислонившись к перилам, Ира несколько раз глубоко вдохнула морозный воздух, так что даже закашлялась от холода, что проник в горло, но так и не унял тот пожар, что бушевал в груди. Никогда с ней прежде не случалось ничего подобного: закололо в груди, ноги вдруг сделались ватными, закружилась голова. Но отчего глядел на нее с такой неприязнью? Будто провинилась она в чем перед ним? Окончилась служба, и прихожане заторопились покинуть душное помещение храма. Ира сошла с крыльца, чтобы не мешать выходящим и направилась к саням, что прислуга уже подогнала к церковному двору. Николь и Александра Платоновна шли позади нее. Тихий возглас Ники, заставил ее остановиться. Медленно обернувшись, она едва не скрипнула зубами с досады: Николай Шеховской, подобрав оброненную девушкой перчатку, с улыбкой вернул ее хозяйке. Этот быстрый обмен взглядами был столь короток, что, пожалуй, никто и не заметил бы вспыхнувших румянцем щек француженки и ответной улыбки его сиятельства, кроме Ирэн.

Не иначе как специально перчатку обронила, — злилась Ира на Николь. Злость ее мгновенно сменилась обидой. — Ей первой красавице в уезде предпочли эту мышь серую — француженку. Оттого и горячо стало глазам вдруг, что слезы обожгли их. Отвернувшись, Ирина быстро отерла мокрые щеки рукавом шубы. Ненавижу! — вдруг полыхнуло в душе. — Ненавижу! Обоих ненавижу! Так больно стало дышать, ком обиды и горечи все рос, ширился в ее груди. Захотелось вдруг увидеть его у своих ног, таким же слепо влюбленным, готовым на любую глупость, как и все ее уездные поклонники, что за одну благосклонную улыбку или взгляд, горы готовы были своротить. Все сделаю, а у моих ног ползать будет, — обернулась она, пристально глядя на Шеховского, что в этот самым момент представлялся Николь и Александре Платоновне. Следом за Николаем подошли Василь, Алексей и та девушка, что была с ними. Девица лишь высокомерно кивнула на приветствие Александры Платоновны. Ирина мгновенно почувствовала в ней некую заносчивость и гордыню, уверенность в собственной привлекательности, оттого и вспыхнула в ней мгновенно неприязнь к этой столичной красавице, что так снисходительно улыбалась, отмечая вызванный ей интерес среди молодых людей, пришедших на Рождественскую службу.

Собрав в кулак всю свою волю, Ира подошла ко всей компании и ослепительно улыбнулась.

— Господа, позвольте представить Вам графиню Левашову Ирину Сергеевну, — мягко произнесла Александра Платоновна, но от Ирины не укрылся немой укор во взоре патронессы.

— Очень приятно, — склонился над ее рукой светловолосый Василь. — Василий Павлович. А эти двое господ мой брат Николай Павлович, — указал он на Николя, — и мой кузен Алексей Михайлович Горчаков. Позвольте представить Вам, Ирина Сергеевна, — протянул он руку к сестре, взяв ее за запястье, — моя сестра Екатерина Павловна. Сестра, — облегченно выдохнула Ирэн, и улыбка ее обращенная к Екатерине Павловне в мгновение ока потеплела.

Когда с представлениями было покончено, Ирине в голову вдруг пришла шальная мысль.

— Господа, я понимаю, что у Вас, возможно, уже свои планы имеются, но, пользуясь случаем, хотела бы пригласить Вас всех к нам в Левашовку на скромный провинциальный бал по случаю Нового года. Мы с папенькой будем очень рады Вас видеть.

Николай недоуменно вздернул бровь, но промолчал. Растерявшийся Василь едва заметно улыбнулся, оглянувшись на брата.

— Мы будем, Ирина Сергеевна. Непременно будем, — заверил он ее.

Попрощавшись, молодежь поспешила к своим саням, оставив Александру Платоновну и двух девиц во дворе храма.

— Вы, дурно поступили, Ирина Сергеевна, — заговорила Александра Платоновна, называя ее на "Вы", так бывало всякий раз, когда Ира чем-то вызывала ее недовольство. — Вы не должны были приглашать, не спросив позволения на то у Вашего батюшки.

— Папенька не будет возражать, — отрезала Ира, смерив свою патронессу высокомерным взглядом. — Нежели думаете, откажет он мне, ma chХre tante? (моя дорогая тетушка).

Николь лишь скромно потупила взор, не одобряя поступка Ирины, но в тоже время, радуясь в душе, что у нее будет еще одна возможность увидеться с князем.