Барбара Картленд - Грезы наяву

— Когда мне сообщили, что Беттина пропала и что ты уехала из Сэрл-Парка рано утром, мне показалось, что я схожу с ума. Я не знал, куда ты отправилась, и переживал, что вдруг у меня не окажется твоего адреса.

— Тетя Кэтрин знает, где я живу.

— У меня не было никакого желания говорить о моих чувствах к тебе с твоей теткой или с кем бы то ни было, пока я не узнаю, как ты относишься ко мне.

— Разве ты… не догадался?

— Я видел, что ты обрадовалась при виде меня, когда я появился вчера на чердаке, но я говорил себе, что в тот момент ты бы обрадовалась любому, кто бы спас вас с Беттиной из лап похитителей.

— Я молилась, чтобы ты… пришел, — прошептала Мелита.

— Беттина рассказывала мне, но ведь кому же, как не мне, было спасать своего ребенка.

После недолгого колебания Мелита призналась:

— Когда ты протянул мне руку и я… дотронулась до нее, я поняла, что… люблю тебя. Я любила… любила тебя и раньше, но только не сознавала этого.

— Я так мечтал услышать эти слова, — сказал маркиз. — Я уже говорил тебе, что я боялся, смертельно боялся как-нибудь напугать тебя, и мне показалось, что именно это и случилось.

— Я бы… никогда не ушла, если бы твоя мать… не приказала мне.

Маркиз теснее привлек ее к себе.

— Я давно уже считал, что пребывание за границей пошло бы ей на пользу. Когда я завтра вернусь домой, то предложу ей уехать в Монте-Карло, где она всегда мечтала иметь виллу.

— Я бы не хотела… лишать ее дома.

— Речь идет не об этом, — возразил маркиз. — Насколько я ее знаю, она уедет с удовольствием. Моя мать терпеть не может однообразной загородной жизни. А затем, моя любимая, мы поженимся, и как можно скорее.

— Ты уверен, что я… нужна тебе? — спросила Мелита. — Я люблю тебя, но… если ты хочешь, я по-прежнему останусь при Беттине ее компаньонкой.

Маркиз засмеялся.

— И ты думаешь, я этим удовольствуюсь? Я хочу, чтобы ты была при мне в качестве моей жены. — Глядя ей в лицо, он продолжал: — Что в тебе есть такое, что отличает тебя от всех других женщин, каких я когда-либо знал? Меня не только чарует твоя красота, не только восхищает оригинальность твоих мыслей.

Целуя ее в лоб, он ответил сам себе:

— Я думаю, это чистота твоей души, исходящее от тебя добро, околдовавшее меня с того самого вечера, когда мы впервые говорили с тобой и я старался развеять твои опасения.

— Какие… чудесные слова ты говоришь мне!

— Они чудесные, потому что ты сама — чудо, — сказал маркиз. — Ты уже так изменила все в моем доме, что я не узнаю его.

— Правда? — Мелита взглянула на него с удивлением.

— Благодаря тебе моя дочь превратилась из «трудного ребенка» в прекрасную девочку, которую я с каждым днем люблю все больше и больше. Ты заставила меня осознать, что я должен изменить не только мое поведение, но и себя самого. Когда я вижу тебя, я чувствую, что ты приносишь свет, исцеление и радость. Ты наделяешь все, с чем соприкасаешься, необыкновенной, ранее никому не доступной красотой.

— Теперь ты действительно… пугаешь меня! — воскликнула Мелита. — Как я смогу… оправдать твои ожидания?

— Ответ прост, — сказал маркиз. — Тебе только надо быть самой собой. О любимая, какое счастье, что я нашел тебя!

И он снова принялся целовать ее и целовал до тех пор, пока ей не показалось, что они оба оторвались от земли и парят в звездном небе. Эта ночь была полна для нее такого дивного света, что Мелита чувствовала, как их любовь озаряет весь мир.

Через некоторое время маркиз сказал с предупредительностью, какой она в этот момент никак от него не ожидала:

— А теперь тебе пора спать, дорогая, ты, наверно, очень устала.

— А… а как же ты?

Он улыбнулся.

— Как ты сама понимаешь, мне было бы в высшей степени неловко оставаться здесь, но у меня есть друг, который живет неподалеку от Сент-Олбанса. Я уверен, он будет рад приютить меня. Он, конечно, удивится, увидев меня так поздно, но я найду подходящий повод.

— А завтра? — спросила Мелита неуверенно.

— Завтра, — ответил маркиз, — завтра я еду в Сэрл-Парк. Беттину я оставлю у тебя на два-три дня и пришлю вам сюда прислугу. А когда в доме все будет готово и я получу разрешение на брак, я приеду за вами, и мы вместе вернемся домой.

При этом последнем слове сердце у Мелиты затрепетало, и она сказала робко:

— Ты все уже… продумал. А ты уверен, что поступаешь правильно?

— Для меня это самый правильный поступок в моей жизни, — ответил маркиз, — и я сделаю все, чтобы и ты никогда не пожалела о своем решении. Мы станем жить совсем по-другому, чем я жил до сих пор. Беттине больше всего на свете хочется жить в большой семье, и мы должны создать ей такую.

— Я уже думала… что ей было бы лучше в обществе других детей, — согласилась Мелита и, тут только поняв, что маркиз не совсем то имел в виду, густо покраснела.

Он не дал ей скрыть от него смущенное лицо, снова прильнув к ее губам.

— Мне так много нужно тебе сказать, любовь моя. Теперь я знаю секрет твоей власти над людьми и животными и надо мной тоже.

— В чем же он? — спросила Мелита, с трепетом ожидая, что он скажет.

— Ответ очень прост, — сказал маркиз. — В том, что дано тебе самой природой, — в любви!

Мелита хотела что-то добавить, но маркиз поцелуем заставил ее замолчать.

То, чего была лишена Беттина, то, чего жаждала она сама, — любовь, преображающая все вокруг, делающая людей добрыми, а все вокруг красивым.

Это была любовь, в огненном экстазе которой сгорало сейчас ее существо, это дивное, волшебное чувство, заполнявшее собой всю вселенную.

Его поцелуи становились все более страстными, но Мелита не испытывала страха. Она знала, что к ней пришла любовь во всей ее несказанной красоте. Она хотела сказать маркизу, что любит его, но чувствовала, что слова уже не нужны. Они теперь были так близки, и это делало их настолько сильными, что не существовало таких трудностей и преград, которые они бы не преодолели вдвоем.

«Я люблю, люблю тебя!» — повторяла Мелита, посылая в небеса белую голубку с молитвой: «Благодарю тебя, Боже, за то, что ты ниспослал мне любовь!»

Имеется в виду сын королевы Виктории и принца-консорта Альберта, будущий король Эдуард VII, вступивший на престол в пятидесятидевятилетнем возрасте (1901).

Осман Жорж Эжен — французский государственный деятель, префект департамента Сена при Наполеоне III. Проводил масштабные градостроительные работы, во многом определившие современный облик Парижа.