Крис Кеннеди - Ирландский воин

— Значит, ты ее любишь, — пробурчал король.

— Ох, ну почему все так говорят?! — Финниан всплеснул руками.

— Потому что из-за нее ты собираешься втянуть нас в войну. — Король еще больше помрачнел.

Финниан тяжко вздохнул. Не желая повторять в который уже раз, что эта война готовилась давно, он тихо сказал:

— Она спасла мне жизнь. Я не отправлю ее обратно.

— Но она отвлекает тебя. Делает тебя слабым, как… — О’Фейл внезапно умолк.

«Как мой отец», — подумал Финниан. И действительно, больше всего на свете он боялся именно этого. Конечно, О’Фейл не произнес таких слов, но они и не требовались — все и так было ясно.

— Меня прежде никогда ничто не отвлекало, — возразил Финниан.

Король пожал плечами:

— Но прежде ты никогда и не бросал нас.

— Я не бросаю вас! — воскликнул он, не глядя в глаза приемному отцу. — Я же здесь!

О’Фейл долго смотрел на него, затем спросил:

— А может, ты что-то скрываешь от меня, чего-то не говоришь мне?

Финниан снова вздохнул. Король же молчал, но смотрел на него с явным подозрением — Финниан понял это почти сразу. Что ж, возможно, его приемный отец разочаровался в нем…

Собравшись с духом, Финниан проговорил:

— Причина, по которой ее нельзя отправить обратно, заключается в том, что она — владычица красок.

Король очень долго молчат. Наконец несколько раз провел рукой по бороде и в задумчивости пробормотал:

— Да, она показалась мне знакомой…

Финниан резко вскинул голову.

— Вы о чем, милорд?

— Полагаю, ты был достаточно благоразумен, так как не упоминал об этом раньше, — продолжал О’Фейл.

Финниан в раздражении подумал: «Все, хватит с меня загадок!»

— Милорд, при чем здесь благоразумие?

— При том, что люди имеют обыкновение сходить с ума, когда рядом находится владычица красок.

Финниан коротко кивнул, хотя он-то держал язык за зубами вовсе не из благоразумия. Он делал это совсем по другим причинам, но вряд ли отдавал себе в том отчет. Более того, он даже сейчас не мог бы определенно сказать, что это за причины. И конечно же, не мог разобраться в своих чувствах, чего с ним никогда прежде не случалось. Возможно, именно от этого он и становился… слабым. И если так, то король был прав.

Поджав губы, О’Фейл пристально всматривался в него. Потом провел ладонью по столу и проговорил:

— А ты знаешь, что несколько десятков лет назад у Рэрдова была другая владычица красок? Я однажды видел ее.

— Я этого не знал. — На Финниана повеяло холодом.

— Да, была. — Король снова провел рукой по столу. — И она была ужасно похожа на девушку, которую ты привел ко мне.

Теперь холод пробирал Финниана до костей. Он не приводил Сенну к О’Фейлу, но уж теперь-то она принадлежала королю.

Но все же именно сейчас его внимания требовал другой вопрос… Если мать Сенны действительно была у Рэрдова владычицей красок, то что скрывалось за этим?

— Она погибла, пытаясь сбежать, — продолжал король. — Девятнадцать лет назад.

Финниан молча кивнул и, наклонившись, уперся локтями в колени. Он прекрасно слышал голоса людей в зале внизу — громкий гул их голосов, казалось, разносился по всему замку. Внезапно кто-то заговорил о Рэрдове, и раздались гневные крики. А потом Финниан услышал, как кто-то другой произнес слово «англичанка».

— Приведи ее ко мне, — тихо сказал король.

В этот поздний час в каменном углублении в центре зала горел только слабый огонь, но Сенна долго ждала, и ее глаза уже привыкли к полутьме. Она видела, как мужчины промаршировали через зал к охраняемому оружейному помещению, потом вышли оттуда, причем многие вернулись в зал, чтобы приготовить себе прямо на полу постель.

И теперь зал был набит телами спящих мужчин, расположившихся и на скамьях, и на устланном тростником полу. Лишь некоторые из них сидели на дальней скамье у огня и очень тихо о чем-то разговаривали, — в остальном же весь замок казался спящим.

Но Сенна не могла оставаться всю ночь в своем углу, она уже была готова признать поражение и уйти, когда мужские голоса у огня вдруг стали более громкими, — очевидно, воины были чем-то возмущены.

Сенна невольно стала прислушиваться. Бальная часть зала давно уже утопала в темноте, но разговаривающие у огня были освещены мерцающим светом.

Сенна внезапно замерла, прижавшись щекой к стене. Потому что в этот момент кто-то из мужчин сказал:

— Он ведет на нас всю английскую армию, вот так-то.

— Ты прав, — ответил кто-то. — Но я буду рад как следует поработать мечом — какова бы ни была причина.

— А дело с Рэрдовом обещает затянуться надолго. Но О’Мэлглин говорит, что англичанка не имеет к этому никакого отношения.

— Никакого отношения к этому, никакого отношения к тому — он всегда так говорит, — проворчал какой-то молодой воин. — Тем не менее на нас прямиком движется целая армия, и это из-за того, что англичанка здесь.

— Ты прав, — согласился кто-то из старших мужчин. — Быть может, причина и не в ней, но она вполне подходящий повод.

— Беспокоиться не о чем, — раздался еще один голос. — О’Мэлглин любит дам, но ни ради одной из них он не подвергнет нас опасности. Леди нужны только для того, чтобы использовать их в постели, и он знает это не хуже любого другого.

— Даже лучше, — заметил кто-то.

— Тем не менее, — снова заворчал молодой воин, — следует пойти и сказать ей, что мы думаем о женщинах, которые начинают войны. — Изрядно пьяный, он, пошатываясь, поднялся на ноги, и все остальные разразились громким хохотом.

Прижав руку к груди и ощущая, как стучит ее сердце, Сенна отодвинулась подальше в темноту. Дождавшись, когда пьяный воин уйдет, она выбралась из темного зала и вышла во внутренний двор, в осеннюю ночь.

Здесь, в этом замке, ей не место. Здесь она никому не нужна.

Мысль была настолько знакомой, что Сенна почти почувствовала ее вкус — металлический, холодный, прогорклый.

Но что же теперь?

Она повернулась — и наткнулась прямо на грудь Финниана.

— Куда ты собралась, Сенна?

Она отскочила от него, но Финниан успел взять ее за локоть и остановить. И он хмурился: блестящие черные волосы свободно падали ему на плечи, а одна небольшая прядь покачивалась у глаз. Он по-прежнему был в темно-красных одеждах, а его мускулистые ноги обтягивали высокие кожаные сапоги. Накидка же была перепоясана на талий, и на ремне висел клинок.

— Я ведь велел тебе оставаться в комнате. Здесь небезопасно.

— Да, верно. — Она вызывающе усмехнулась. — Совсем небезопасно.

Сенна постаралась высвободить руку, но Финниан держал ее очень крепко. Более того, он подтащил ее еще ближе к себе.

И тут Сенна, словно обезумев, инстинктивно протянула другую руку к закрепленному у нее на талии кинжалу. Однако Финниан уже хорошо ее знал. Сумев опередить любовницу, он вывернул ей руку таким образом, что она оказалась спиной к нему. Затем, крепко держа ее, он проговорил ей прямо в ухо: