Беверли Кендалл - Жертвуя счастьем

— Мы будем сегодня ночевать здесь? — с надеждой спросила она.

Шарлотта думала, что они останутся на ночь в доме герцога, и теперь чувствовала облегчение.

— Я никогда не ночую в доме родителей, когда бываю в Лондоне. Мои отношения с отцом за последние годы не изменились.

Шарлотта знала, что Алекс и его отец с трудом выносят друг друга.

— Здесь мы сможем переодеться, прежде чем ехать к родителям, — сказал он, удобнее устраивая спящего Николаса на руках.

Апартаменты Алекса обслуживали пятеро слуг — экономка, повар, горничная и два лакея. Они вышли в холл и выстроились в шеренгу, приветствуя своего господина.

— Добрый день, милорд. Добро пожаловать домой, — сказал дворецкий, и остальные слуги поклонились Алексу и Шарлотте.

— Я хотел бы познакомить вас с моей женой, маркизой Эйвондейл, — промолвил Алекс.

Никто из слуг не выразил удивления. Видимо, Алекс заранее сообщил им о своей женитьбе и возвращении супруги после длительной разлуки. Впрочем, Шарлотта была уверена, что Алекс не вдавался в подробности своей семейной жизни.

После представления и приветствия Алекс понес Николаса наверх, в детскую, которую оборудовал в одной из комнат для гостей. Между тем экономка, худая женщина с ястребиным взглядом, провела Шарлотту в отведенную ей спальню. Слуги, конечно же, обсуждали между собой брак своего господина и внезапное появление в его жизни маленького сына. Сплетням уже был дан ход.

Шарлотта тяжело вздохнула. Ей придется обзавестись очень толстой кожей. Впрочем, она уже привыкла к злословию в свой адрес и пересудам.

Через четыре часа Шарлотта, Алекс и Николас уже входили в Сомерсет-Хаус — роскошный особняк на Парк-лейн, который принадлежал родителям Алекса.

Алекс видел, как глаза Шарлотты и Николаса стали круглыми и огромными от изумления, когда они впервые увидели импозантное здание с улицы. Теперь же он пытался их глазами взглянуть на особняк изнутри. Хотя Сомерсет-Хаус не был таким большим, как Радерфорд-Мэнор в Рединге, возведенный в итальянском стиле, он все же выделялся своими размерами среди других жилых зданий Лондона. Он был построен из кирпича и имел крышу с низкими скатами, а также окна и двери с лепными фронтонами в палладианском стиле.

Интерьер с замысловатой декоративной металлической конструкцией потолков был не менее впечатляющим. Их поддерживали высокие величественные колонны коринфского ордера, а стены в просторном холле были обиты шелком кремового цвета.

Однако Алекс всегда чувствовал, что этому дому недоставало чего-то важного. В детстве он не любил находиться здесь даже в отсутствие отца. Но летом Алекс вынужден был проводить каникулы в лондонском особняке родителей.

Алекс повернулся к Шарлотте, которая явно нервничала, пытаясь изобразить на лице улыбку.

— Ступай со Смитерсом, — сказал он ей. — А я пока поговорю с матерью и герцогом наедине.

Шарлотта послушно последовала за дворецким в маленькую гостиную, а Алекс направился в большой зал.

Там он увидел родителей, которые сидели друг напротив друга: мать — на кушетке, а отец — в своем любимом кресле с высокой спинкой, которое Алекс называл троном за позолоту и обитое красным бархатом сиденье.

— Здравствуй, мой дорогой, — сказала герцогиня, увидев сына.

Алекс, подойдя к ней, наклонился и поцеловал ее в подставленную щеку.

— Рад видеть тебя, мама.

Герцог посмотрел на него сердито.

— Я не потерплю загадок и недомолвок, — заявил он. — Если ты хочешь что-то сообщить нам, говори прямо и быстро. У меня есть более важные дела, чем пустая болтовня.

Алекс стиснул зубы. Он не ожидал от герцога ничего хорошего и был готов к любому приему, однако отцу все же удалось уколоть его.

— Добрый вечер, ваша светлость, — поздоровался Алекс и отвесил учтивый поклон, зная, что отец терпеть не может официальных приветствий.

Герцог еще больше нахмурился и замахал на него рукой.

— Ты всегда был дерзким!

Как ни пытался герцог привить сыну кротость и послушание, у него ничего не получалось.

— А теперь, Уолтер, давай проявим радушие и расспросим сына о причинах его внезапного визита, — промолвила герцогиня, обращаясь к мужу, а потом повернулась к Алексу: — Дорогой мой, ты должен рассказать нам, что означает вся эта таинственность. Отец прав, твое письмо было загадочным и туманным. Я решила, что речь в нем идет о леди Мэри. Надеюсь, ты наконец-то убедился, что из нее выйдет прекрасная герцогиня?

На губах матери засияла довольная улыбка. Алекс знал, что она была бы счастлива, если бы он женился на любой юной леди из светского общества, но всегда отдавала предпочтение леди Мэри. Видя, что сын не женится и не заводит наследника, она все больше погружалась в отчаяние, полагая, что судьба герцогского титула находится под угрозой.

— У меня есть сын, — выпалил Алекс.

Это сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Герцогиня отшатнулась, прижав ладонь к плоской груди.

— О Господи… — ахнула она.

На властном лице герцога не дрогнул ни один мускул, он смотрел на сына с явным презрением.

— Ничего другого я от тебя и не ожидал. Но зачем ты сообщаешь об этом нам? Девушка, которая родила тебе его, из знатного рода? Если нет, то позаботься о ней сам. Ты не первый, кто зачал внебрачного ребенка.

Отец не выразил ни беспокойства, ни заинтересованности судьбой внука. Впрочем, Алекс ожидал от него именно такой реакции.

— Но кто же мать ребенка? И сколько ему лет? — оправившись от потрясения, спросила герцогиня, водя рукой по вороту платья.

Алекс будничным тоном стал рассказывать им о Шарлотте и Николасе. Когда он сообщил о заключенном браке, мать снова ахнула, и на ее лице отразился ужас. Герцог вскочил на ноги.

— Нет! — взревел он.

И от его крика сотрясся весь дом. Впрочем, это не произвело особого впечатления на слуг, которые не раз слышали рев своего господина, легко впадавшего в гнев.

— Я тебе этого никогда не прощу. Как ты мог связаться с подобной девицей? — грохотал герцог. — Ты сделал из себя посмешище. Отправь ее и ребенка куда-нибудь на север, в Шотландию, а еще лучше в Австралию, — мне все равно куда, лишь бы подальше отсюда. И больше никогда не говори мне о них, ты это понял?

Герцог пронзил Алекса свирепым взглядом, от которого в детстве у него душа уходила в пятки. Однако этот взгляд давно уже не имел над ним своей власти.

— Я привез их сюда. Они ждут в гостиной, — сказал Алекс так, словно ничего не случилось. — Я хочу познакомить вас с внуком. Я попрошу вас быть любезными не только с ним, но и с его матерью. Вы же понимаете, что нельзя грубо обращаться с ней в присутствии ребенка?

Алекс вспомнил, что много лет назад давал родителям похожие инструкции перед знакомством с Шарлоттой. Пусть теперь он ее не любил, но в обиду давать не хотел, в особенности в присутствии сына.