Беверли Кендалл - Жертвуя счастьем

— Да.

— Тебе жаль, что ты не помнишь ее?

У Шарлотты перехватило горло, и на глаза навернулись слезы.

— Да, мне бы очень хотелось иметь о ней хоть какие-нибудь воспоминания.

И это было правдой. Но если бы ее мать была жива, жизнь Шарлотты сложилась бы совсем по-другому. Она и Кейти так и не познакомились бы с Джеймсом. Шарлотта не встретила бы Алекса, и у нее не было бы Николаса.

На мгновение Шарлотте показалось, что Алекс хочет продолжить расспросы, но, видимо, он передумал. Алекс молчал, глядя на всполохи огня в камине в соседней комнате. В этот момент он выглядел одиноким и беззащитным.

— Алекс, — тихо окликнула его Шарлотта.

Он повернулся к ней.

— Я же люблю тебя, — неожиданно призналась она, открывая ему свое сердце. Ей хотелось, чтобы он знал, что ее чувства к нему не изменились. — Поверь, я не хотела причинить тебе боль.

— Все, что случилось, осталось в прошлом. Былого нельзя ни вернуть, ни исправить, как бы нам этого ни хотелось, — сказал он, и в его глазах вспыхнул огонек.

Значило ли это, что Алекс стремился простить ее?

— Но мы не можем воскресить давно умершие эмоции, — продолжал он. — Наша любовь останется в прошлом.

Шарлотта прикусила губу, пытаясь унять душевную боль, которую причиняли ей его слова. В голосе Алекса сквозила горечь, и это свидетельствовало о том, что он стал к Шарлотте безразличнее. Она больше не вызывала в нем сильных эмоций — таких, как ярость или гнев. Шарлотта и не подозревала, что ей когда-нибудь будет приятнее видеть его в гневе, чем улавливать в его голосе горечь и сожаление. Лучше бы Алекс бушевал и злился на нее, чем выказывал полное равнодушие.

Но он все еще испытывал к ней половое влечение и не мог этого скрыть. Возможно, физическая близость спасет их фиктивный брак.

— Я хочу родить еще одного ребенка, — сказала Шарлотта. Она была уверена, что, если Алекс даст ей шанс, она сумеет снова пробудить в нем прежние чувства.

Алекс оцепенел.

— Еще одного ребенка? Но я, по-моему, ясно изложил свою позицию на этот счет.

Не столько его слова, сколько тон, которым они были произнесены, был для Шарлотты как удар наотмашь. Резкий удар, который ранил не тело, а душу.

— Но если мы хотим вести семейную жизнь…

— Боже мой, Шарлотта, не требуй от меня этого. Даже если бы мы вступили в супружеские отношения, боюсь, твоя беременность стала бы для меня тяжелым напоминанием о том, чего я был лишен долгие годы, и это вызвало бы у меня новую волну обид и возмущения.

Как ни трудно было Шарлотте слышать все, что он говорил, нотки тоски в его голосе все же заронили в ее душу надежду на лучшее. Может быть, сегодня вечером они смогут начать все сначала? Но для этого нужно, чтобы Алекс узнал всю правду.

— О, если бы ты только выслушал меня…

Алекс резко вскочил на ноги.

— День был трудным, я устал! — воскликнул Алекс, и Шарлотта поняла, что он пытается замкнуться в своей скорлупе.

Алекс вновь надел маску безразличия, его губы были плотно сжаты, глаза прищурены. Выражение его лица казалось непроницаемым. Шарлотта увидела перед собой свое будущее, жизнь с человеком, у которого пустой, равнодушный взгляд. Грядущее представилось ей в образе засушливой пустыни, настоящей Сахары. Ни тепла, ни ласки.

Шарлотта встала и в упор посмотрела на Алекса.

— Ты не хочешь выслушать меня, потому что тебе удобнее цепляться за свои обиды, и я тебя, в общем-то, понимаю. Но такая позиция не сулит добра ни тебе, ни мне, а главное, она не идет на пользу нашему сыну. Ты можешь не верить мне, Алекс, но я даю честное слово, я покинула тебя потому, что очень сильно любила. Я уехала, чтобы избавить тебя от больших неприятностей, от унижения и скандала. Избавить не только тебя, но и твоих родителей.

Густые черные ресницы Алекса дрогнули, губы сжались еще плотнее. Казалось, его раздирали противоречивые эмоции. В душе Алекса шла внутренняя борьба. Наконец он вздохнул, как человек, признающий свое поражение.

— Ладно, говори. Но учти, это будет единственная возможность оправдаться.

У Шарлотты отлегло от сердца.

— Может быть, присядем?

Коротко кивнув, Алекс снова опустился в кресло, а Шарлотта заняла свое место. Он был суров и неприступен, как скала. В его взгляде сквозил вызов. Шарлотта должна была убедить его в том, чему он уже загодя не верил.

Чувство облегчения в душе Шарлотты сменилось нервозностью. Поймет ли ее настроенный предвзято Алекс, согласится ли он с ее доводами?

— За несколько месяцев до свадьбы, — начала Шарлотта, собравшись с духом, — Кейти и я стали общаться с женщиной по фамилии Хенли. Она написала, что была знакома с нашей матерью, и выразила желание встретиться с нами. Мы встретились с ней в Чипсайде, поскольку она не хотела, чтобы кто-нибудь видел нас вместе. При встрече мы поняли, почему она назначила свидание именно в этом районе города. Миссис Хенли была простолюдинкой, она когда-то работала судомойкой в доме графа Форсайта. Именно там она познакомилась с нашей бабушкой. — Шарлотта глубоко вздохнула, а потом сделала нелегкое признание: — Наша бабушка была служанкой.

Она помолчала, дожидаясь, когда смысл ее слов дойдет до сознания Алекса. Однако, казалось, ее откровения ничуть не тронули его.

— Миссис Хенли и бабушка вместе работали на кухне. В то время им обеим еще не было и восемнадцати лет. По словам миссис Хенли, среди слуг ходили слухи, которые, впрочем, не получили какого-либо вещественного подтверждения, что наша бабушка родилась в результате насилия, учиненного одним из друзей графа Форсайта. Это произошло в его доме во время одного из званых вечеров. Существуют предположения, что этим другом был покойный виконт Рэдклиф.

Шарлотта впервые рассказывала историю своей семьи. Она и не предполагала, что это будет причинять ей такую боль.

— Наша бабушка была очень красивой, и сын графа положил на нее глаз. Вскоре он сделал ее своей любовницей, и она забеременела. Когда родилась наша мама, лорд Форсайт разрешил бабушке оставить ее в доме. Они жили при кухне. В восемнадцать лет мама познакомилась с нашим отцом. Когда она забеременела, молодой граф как раз обзавелся семьей, и новая графиня уволила маму без предварительного уведомления и рекомендаций.

Шарлотта перевела дыхание. Самая трудная часть рассказа осталась позади. Алекс не выражал никаких эмоций. Он слушал ее с невозмутимым видом.

— Так в чем же дело? — спросил он. — Ты сделала открытие, что в твоих жилах течет кровь недостаточной голубизны?

— Дело вовсе не в этом, — снова начала Шарлотта, но на этот раз Алекс не стал ее слушать.

— И ты решила, что твое низкое происхождение будет иметь для меня какое-то значение? — продолжал он более жестко. — Что я узнаю о нем и брошу тебя?