Барбара Картленд - Медальон для невесты

И все же, вернувшись в бабушкин дом с раскрасневшимися щеками и сияющими глазами, она останавливалась перед зеркалом и вспоминала то мрачное выражение, с каким смотрел на нее герцог. В такие моменты она вновь начинала страшиться будущего. Но, может быть, это закономерно? Может быть, эта мука холодностью и неизвестностью — плата за грядущие чувства? О, тогда она готова перенести все страдания, только бы жить потом полной жизнью, а не чувствовать себя пустой безделушкой…

К предстоящему балу Тара начала подготовку заранее. Приняв ароматную ванну, она отдалась на волю служанок, которые помогли ей надеть роскошный наряд, специально выбранный для этого события.

Платье было на ней в этот раз серебристо-белым, поскольку, как заметил отец, этот цвет наиболее выигрышно оттеняет необычную яркость ее волос. Тара прошлась по комнате, и ей показалось, будто ее окутывает облако лунного света, она в нем купалась… Как жаль, что герцог не может ее видеть сейчас! Она закрыла глаза и представила себе, что он входит в дверь… Невероятное счастье — может ли ей выпасть такое?

Парикмахер уложил ее волосы в прическу, которая считалась в эти дни самой модной. Конечно, и парикмахера, и прическу выбирала для нее бабушка — с ее феноменальным нюхом на все экзотическое и привлекательное и с ее безошибочным вкусом!

— Вам стоило бы отрастить волосы, ваша светлость, — пробормотал парикмахер, начиная колдовать над головой леди Тары. — Не понимаю, с какой стати вы позволили их так обрезать.

Тара слегка напряглась было, но решила просто не отвечать — в молчании иногда значения больше, чем в самых остроумных произнесенных словах.

— Впрочем… — почти пропел парикмахер, и голос его звучал очень весело, хотя и почтительно, — ваши волосы так чудесны, словно их стригли намеренно под такую прическу! Готов поспорить, вы затмите всех на этом балу! Вам просто не будет равных! И меня распирает от гордости, что и я в этом принял участие!

— Благодарю вас, — немного кокетливо, как научила ее бабушка, улыбнулась кудеснику Тара.

Парикмахер ушел, и она взглянула на драгоценности, лежащие на ее туалетном столике.

Их одолжила ей бабушка. Сама она собралась украсить прическу тиарой, и Таре достался уже знакомый ей и подходящий к прическе бриллиантовый обруч, в котором она была на приеме у короля. Она уже собиралась было позвать служанок, чтобы те помогли ей закрепить его, как вдруг раздался легкий стук в дверь. Не успела она ничего сказать, как дверь распахнулась, и кто-то вошел в ее комнату.

В полной уверенности, что это отец, Тара отозвалась:

— Я уже почти готова, папа! Осталось совсем чуть-чуть… Ты ведь наберешься терпения?

И тут она заметила отражение в зеркале. Она замерла. На мгновение ей показалось, что эта величественная фигура выплыла из ее снов и мечтаний. Или волшебных сказок. Повернувшись, она оказалась лицом к лицу с герцогом, своим мужем.

— Ваша… светлость! — на выдохе вырвалось у нее.

Герцог не ответил, и она быстро пошла к нему и заговорила, с трудом подбирая слова:

— Я… не ожидала увидеть вас здесь… но это так… замечательно! Я так рада! Но как ваше здоровье? Ваша рана… она не болит? И как вы выдержали путешествие?

— Я чувствую себя отменно, Тара, — спокойно ответил ей герцог, охладив ее пыл. — Лучше и не бывает. И я привез тебе драгоценности, которые ты наденешь на сегодняшний бал.

Только тут она заметила, что в руках он держит шкатулки, поставленные одна на другую. Она машинально приняла их из его рук.

— Драгоценности? — уныло переспросила она с недоумением.

— Изумруды Аркрейгов, — величественно кивнул герцог. — В нашей семье они передаются из поколения в поколение. Думаю, они еще более усилят твою неотразимость…

— Конечно, разумеется, ваша светлость, — машинально качнула головой Тара, не слишком вдумываясь в то, что он говорит ей про драгоценности. — А вы… поедете со мной на этот бал?

— Безусловно. Я намерен сопровождать тебя туда.

Сказано это было довольно-таки прохладно, и у Тары возникло чувство, что ее муж испытывает какое-то неудовольствие.

— Я так рада, что вы передумали… и решили все же приехать в Эдинбург… Мне часто хотелось, чтобы вы были здесь, рядом…

Во взгляде, брошенном на нее герцогом, Тара прочла недоверие.

— Я счел своим долгом прибыть на встречу с королем.

— Папа будет очень рад этому, — уколовшись о его тон, быстро нашлась Тара. — Он не сомневается, что вы составите друг о друге весьма благоприятное впечатление.

Герцог опять ничего не ответил, и Тара добавила сбивчиво и неровно:

— А вы… уверены, что это не повредит вам… то есть… не повредит вашему самочувствию?

— Уверен. К тому же долг для меня превыше всех моих чувств, — твердо сказал ей герцог. — Как я понимаю, завтра эта суматоха закончится. И завтра же мы едем в замок — я забираю тебя с собой.

Развернувшись, он вышел так же неожиданно, как и вошел сюда. Тара молча смотрела ему вслед. Это ей не приснилось?

Она и сама не знала, что же ей думать об этом внезапном сказочном появлении. Оно и обрадовало ее, и огорчило. Ясно ей было только одно: она хотела, чтобы герцог приехал, и он действительно приехал! То, о чем неотступно думаешь, — сбывается!

Затем, не желая опаздывать, она позвала служанок и стала спешно открывать одну за другой шкатулки, привезенные ее мужем. Взглянув на изумруды Мак-Крейгов, Тара сразу поняла, что сегодня ни одна дама на балу не сможет соперничать с нею. Но как же много должны стоить все эти камни: всего лишь одного ожерелья хватило бы на то, чтобы обеспечить сиротам безбедное существование на месяцы, если не годы… В свое время герцог пообещал ей, что, как только они приедут в Лондон, она сможет подарить приютским детям игрушки.

— Теперь, когда я и впрямь осознала, что стала герцогиней Аркрейгской, — вслух произнесла Тара, — я смогу сделать для детей гораздо больше! — И она мысленно начала составлять список кроваток, ковров, кухонных принадлежностей и прочих вещей, которых так не хватало в приюте.

Ох, и о чем она только думает в такой неподходящий момент… Время бежит, а половина драгоценностей еще в шкатулках, и в комнату в любую минуту могут войти ее муж, ее отец и ее бабушка, чтобы отправиться вместе с нею на бал! Надо поторопиться, чтобы предстать пред ними совершенно готовой.

Позже Тара мало что могла припомнить об этом событии. Ей запомнилось только, что зала была оформлена в бело-золотых тонах, и в одном ее конце возвышался трон, задрапированный малиновой тканью.

Возле трона расставили ряд диванчиков, и местная знать отчаянно конкурировала за внимание царственного гостя.

Тару вновь представили его величеству. Тот немного побеседовал с ней, не преминув заметить ее отцу, какая у того красивая дочь. Прекрасный цветок! Однако все мысли ее были сосредоточены на муже.