Барбара Картленд - Тень греха

— Компаньонка?

— Я так сказала, и так оно есть. И вы, мисс Селеста, не хуже меня знаете, что юной леди вашего возраста жить здесь одной не полагается.

— Хочешь сказать, — с улыбкой заметила девушка, — что ты должна будешь сидеть в гостиной, пока я принимаю его светлость?

— Нет, так далеко мы заходить не будем, — ответила Нана, — но вы можете сказать ему, что ваш батюшка рассчитывал на меня именно как на вашу дуэнью, которой можно доверять.

Селеста едва не рассмеялась: Нана, когда требовалось, могла напустить на себя очень важный вид.

В то же время она прекрасно понимала, что графу Мелтаму, принявшему ее за деревенскую простушку, вряд ли есть дело до того, имеется у нее компаньонка или нет, и что даже присутствие последней хоть как-то на него подействует.

Желая показать новому хозяину поместья, как сильно он ошибся, приняв ее не за ту, кто она есть на самом деле, Селеста уделила своей внешности небывалое внимание.

Приготовленное Наной муслиновое платье не отличалось изысканностью, но было чистым и опрятным, а то, что оно давно вышло из моды, нисколько не беспокоило девушку.

Приведя в порядок волосы и надев цепочку с медальоном, который она с детства носила на шее, Селеста преобразилась. Она уже мало чем напоминала ту девушку с растрепанными ветром кудрями, которую его светлость застал врасплох в теплице.

Она также с удовольствием отметила, что их скромная гостиная, которую Нана порой называла салоном, выглядит мило и очень уютно. Одно из двух окон выходило в сад на солнечную сторону, а другое — на дорогу, рядом с которой стоял коттедж. Яркие ситцевые занавески удачно гармонировали с потолочными балками и кирпичным камином, в котором лежало несколько поленьев. Диван и кресла сюда перевезли из имения, стены украшали портреты членов семейства Роксли, главным образом детей. Джайлс оставил их, посчитав, что они ничего не стоят.

Накануне Селеста срезала несколько роз, которые стояли теперь в двух старинных вазах, наполняя комнату своими ароматами.

Расстеленные на полированном деревянном полу персидские ковры в замысловатых узорах выглядели изрядно потертыми, но все же сохранили остатки былой красоты.

Приятная комната, достойная скромной юной леди.

Услышав, что к дому подъехала карета, Селеста взглянула на стоявшие на каминной полке часы. Они показывали без двух минут три.

— Его светлость во всем своем великолепии, — пробормотала она.

Может быть, поняв свою утреннюю ошибку, он хотя бы принесет запоздалые извинения?

Селеста услышала, как Нана открыла дверь, и почувствовала, что сердце колотится сильнее обычного. В то же время ее охватила странная робость, которой она никогда еще не испытывала.

Она не хотела встречаться с человеком, столь бесцеремонно одарившим ее первым в жизни поцелуем, с тем, кто неизвестно каким образом по непонятной причине словно загипнотизировал ее, лишив желания и способности сопротивляться.

Сама того не замечая, Селеста сжала кулачки и напряглась. Дверь гостиной распахнулась.

— Граф Мелтам! — торжественно объявила Нана.

Он вошел в комнату — огромный, властный, подавляющий своим присутствием. Лишь теперь Селеста обратила внимание на то, какие широкие у него плечи, какая грация и непоколебимая самоуверенность ощущаются в каждом его движении.

Она не забыла ни глубоких циничных складок в уголках рта, ни пронзительного цепкого взгляда, ухватившего, казалось, каждую деталь ее внешности.

Селеста встретила гостя почтительным реверансом и лишь усилием воли заставила себя поднять голову.

— К вашим услугам, мисс Роксли.

Язык тоже повиновался ей не сразу.

— Садитесь, пожалуйста, милорд.

— Благодарю вас. — Он опустился в массивное с выгнутой спинкой кресло и посмотрел на Селесту, которая села на самый краешек стула, изо всех сил стараясь держаться естественно.

— О том, что вы проживаете в имении, я узнал совсем недавно, — начал граф. — Ваш брат, руководствуясь какими-то своими мотивами, не поставил меня об этом в известность.

— Правда ли, — едва слышно спросила она, — что Монастырь теперь… ваш?

— Да, правда. Две недели назад я выиграл его в карты у вашего брата, — ответил граф. — Ничего другого, как я понимаю, он поставить не мог.

Селеста прикусила губу, едва удержав готовые вырваться горькие слова.

— Для вас эта новость стала, должно быть, потрясением, ведь до сегодняшнего утра вы даже не догадывались о случившемся, не так ли?

Девушка почувствовала, как полыхнули жаром щеки.

— Нет, милорд. Я не получала вестей от брата.

— В таком случае вы, несомненно, потрясены.

— Но зачем вам Монастырь? — уже не выбирая слов, спросила Селеста. — У вас есть собственный дом. Дом, как я читала, прекрасный, великолепный. Наше имение вам ни к чему.

— Я подумал, что оно мне пригодится, поскольку находится неподалеку от Лондона. Мелтам-Хаус, как вы совершенно справедливо заметили, великолепен, и у меня есть все основания гордиться им, но дорога туда занимает два дня, а сюда легко доехать от Сент-Джеймсского дворца. К тому же Монастырь расположен на пути в Дувр, что тоже может оказаться весьма кстати.

Граф произнес это с ленивым равнодушием, и Селеста стиснула зубы, чтобы не расплакаться. Для него Монастырь ничего не значит, сказала она себе. Он даже не понимает, что прервал традицию наследования, существовавшую на протяжении пяти столетий.

— Желаете ли вы, чтобы я… уехала? — спросила она после затянувшейся паузы.

— Думаю, вам следует объяснить мне ваши нынешние обстоятельства, — ответил граф. — Как я уже сказал, мисс Роксли, ваш брат не соизволил уведомить меня ни о том, что вы живете здесь, в Садовом коттедже, ни о том, в какой мере зависите от него.

— Мои обстоятельства вряд ли представляют интерес для вашей светлости, — гордо объявила Селеста.

— Напротив, — возразил он. — Ваш брат, насколько я понимаю, оставил вам мало денег или не оставил их вообще, и я, чувствуя свою ответственность, должен ясно представлять себе ваше положение.

— Нам есть на что жить, — едва слышно пробормотала девушка.

— Какими именно средствами вы располагаете? — осведомился граф.

— Как это может вас касаться? — прошептала она.

— Возможно, мне нужно определить, сколько вы в состоянии платить за проживание здесь.

Селеста посмотрела ему в глаза и поняла вдруг, что граф, по каким-то своим причинам, намерен добиться от нее правды, и ей не остается ничего, как только подчиниться его желанию.

— Моя бабушка, — тихо сказала она, — оставила мне некоторую сумму, доход от которой составляет примерно пятьдесят фунтов в год.

— И это все, чем вы располагаете?

— Этого вполне достаточно.