Сьюзен Джи Хейно - Страсть и притворство

Но как он мог владеть собой? После всего, что им пришлось пережить? После того как она видела, что его чуть не убил наемный головорез, Пенелопа не могла не льнуть к нему. Сознавая, что может потерять его навеки, она тем сильнее хотела быть с ним.

Но он отталкивал ее от себя, бормоча что-то о ее безопасности и необходимости отвезти к Энтони. Однако Пенелопа не хотела ехать к Энтони. Она вообще никуда не хотела ехать. Хотела быть все время с лордом Гарри.

— Я думала, что мне конец, когда очнулась в зловонном чулане с незнакомым мужчиной, — сказала она, когда, отодвинув ее от себя, Гаррис пытался снять со своей шеи ее руки. — И тут появились вы, и я поняла, что спасена.

— Но спасения не будет, если не наденете это платье и не позволите мне отвезти вас к брату, — заметил он.

— Мне не нужен брат, — возразила она, сознавая, что должна быть с ним предельно откровенна. — Мне нужны вы.

— Нет, Пенелопа, — ответил он после паузы. — Я знаю, вы перенесли… тяжелое, страшное испытание. Может, что и чувствуете сейчас ко мне, но это всего лишь благодарность.

Благодарность? Как же он ошибался.

— Да, я кое-что чувствую, лорд Гарри, — ответила она храбро и прижала ладонь к натянутой ткани переда его брюк. — Но, уверяю вас, едва ли это простая благодарность. А вы разве ничего не чувствуете? Когда мы были с вами наедине на балу у леди Берлингтон, я думала, что вы тоже кое-что чувствовали. Или это была всего лишь игра и вы ничего не испытывали, кроме радости, что украли моего скарабея?

— Мое поведение достойно порицания. Я не должен был позволять себе такие вольности.

— Тогда почему позволили?

— Потому что хотел вас, черт подери! И хочу сейчас, но должен отвезти вас домой.

— Чтобы мой брат выслал меня из города, и я всю оставшуюся жизнь провела в ссылке?

— Но вы будете в безопасности.

В безопасности? Слово прозвучало как богохульство. Сколько Пенелопа себя помнила, все стремились создать ей безопасные условия. Она и жила до сих пор в безопасности, поэтому понятия не имела, что делать в такой момент, как этот, когда внутри все горело, и она была на все готова, лишь бы этот мужчина снова ее поцеловал.

— А как же вы? — спросила она. — Вы тоже будете в безопасности?

— Вы знаете. Мне нужно спасти отца и вернуть украденные ценности, если получится.

Значит, он будет рисковать, а потом и вовсе уйдет из ее жизни. Если останется жив, то, вероятно, вернется в Египет. Она состарится и умрет без него. В безопасности, но в одиночестве.

Но сейчас она не одинока, и пока лорд Гарри с ней, ей не грозит опасность. Пенелопа исполнилась решимости не упустить свой последний шанс узнать, как все сложилось бы, если бы мужчина, которого она любит, оказался подходящим женихом. Она придвинулась к нему и принялась расстегивать на его брюках застежку.

— Не хочу никакой безопасности, — прошептала она, чувствуя прилив крови к щекам от подобной наглости. — Я хочу тебя.

— Пенелопа! — произнес он, накрыв ее ладони своими и твердо посмотрев ей в глаза. — Не нужно. Я не один из тех смирных ручных щенков, к которым ты привыкла.

— И слава Богу. Они меня никогда не интересовали.

Гаррис наклонился, чтобы ее поцеловать. А Пенелопа вдруг испугалась. А что, если она поцелует его, а он вновь отпрянет и начнет играть в благородство? Но он не стал. Его пробный, целомудренный поначалу поцелуй набирал силу.

Крепко обняв, Гаррис притянул ее к себе. Послушная его рукам, Пенелопа позволила ему делать с ее губами все, что заблагорассудится, и он обрадовался. Его волшебные руки заскользили по ее спине, лаская и воспламеняя.

Он сжимал ее с такой силой, что ее пальцам пришлось оставить застежку на брюках и довольствоваться мятой рубашкой, забравшись под которую она могла гладить его тело. Его кожа горела огнем, как и ее собственная. От его талии вверх поднималась соблазнительная волосяная дорожка, приятно щекотавшая кончики ее пальцев. Она играла, исследуя его тело, и получала от этого удовольствие.

К счастью, он оторвался от ее губ, позволив сделать столь необходимый вдох, но продолжал покрывать ее поцелуями, спускаясь от подбородка вниз к шее и плечам.

Окатываемая волнами жгучих ощущений, возникавших везде, куда прикасались его губы и руки, она пребывала на вершине блаженства и льнула к нему всем телом, с наслаждением вдыхая его запах.

Пенелопе никогда не хотелось этого с другими мужчинами. Она даже не могла представить себе на его месте кого-либо другого. Очевидно, для нее никого, кроме лорда Гарри, не существовало. Его было более чем достаточно. И сегодня она должна получить от него все, чтобы потом, когда он уйдет, жить воспоминаниями.

Он тем временем распахнул ее сорочку. С тихим вздохом она затаила дыхание, когда, скользнув пальцами по ее соскам, он взял в ладони ее грудь и приподнял к своим губам, чтобы иметь возможность ее боготворить. Когда его губы примкнули сначала к одному ее соску, а потом к другому, Пенелопа, запустив руки в его густые темные волосы, мысленно молила его не останавливаться.

Собрав в ладони подол его рубашки, она легко и проворно стянула ее с него через голову. Удивленно отпрянув, он взглянул на нее с улыбкой. Пенелопа в ответ тоже улыбнулась. Его торс ласкал ее взор.

Он имел такое же крепкое, скульптурное сложение, как те мраморные статуи, любоваться которыми она приходила иногда в Британский музей. Только еще лучше. Потому что он был теплый и живой. И принадлежал ей.

— Вы играете нечестно, мисс Растмур, — произнес он. — Я уже без рубашки, но все еще вынужден воевать с вашей досадной сорочкой.

Что ж, это было легко поправимо. Она без труда стащила ее с себя через голову. Холодный воздух обжег ее тело, что лишь обострило чувствительность ее кожи к его близости и исходившему от него теплу.

— Кто теперь нечестен, сэр? — спросила она, поводя бровью и указывая взглядом вниз.

Он не ответил, лишившись дара речи, и с открытым ртом скользнул глазами сверху вниз по ее телу. Она не двигалась, собрав всю силу воли, чтобы не спрятаться от его взгляда.

Ни один мужчина не видел ее в таком виде, в каком создали ее Господь Бог и мать-природа. Она и сама редко видела себя такой. Только в те моменты, когда раздевалась, чтобы принять ванну или потом одеться. Понравилось ли ему то, что он увидел? Остался ли доволен тем, что она могла ему предложить? Пенелопе стоило большого труда дождаться его приговора.

Наконец он его вынес:

— Боже милостивый, Пенелопа. Ты прекрасна.

Лучшего ответа она и не желала. В следующий миг лорд Гарри притянул ее к себе, заключая в объятия, и она утонула в его тепле.

— Я так сильно тебя хочу, — пробормотал он.

И это Пенелопа тоже отчетливо видела, хотя и не на его лице, а гораздо ниже. Ее руки вновь скользнули к его поясу. Лорд Гарри тем временем покрывал поцелуями ее шею, а когда его губы коснулись мочки ее уха, у нее под ногами закачался пол. Застежка его брюк не поддавалась. Его поцелуи и горячая кожа вызывали ощущения, которые она уже не могла переносить.