Кэндис Кэмп - Бесконечная любовь

— Оливер! — повторила Вивьен и слабо улыбнулась. — Ты меня нашел.

— Конечно, нашел. А ты как думала?

— Немного волновалась.

Стьюксбери грустно усмехнулся:

— Все в порядке. Ты в безопасности. — Он склонился и прижался губами ко лбу. — Сейчас отвезу тебя домой, любимая.

Вивьен наклонилась к зеркалу, чтобы рассмотреть синяки. По щеке расплылось лиловое пятно, а под глазом залегла черная тень. Отек на виске спустился настолько, что слился с отеком на лице в единое целое. Половина лица распухла и нарушила привычную симметрию.

Да, выглядела она, словно побывала в мельничном колесе. Собственно, так оно и случилось. Вивьен пытливо дотронулась до синяка и получила награду в виде острой боли. Впрочем, уже не настолько острой, как вчера утром, так что дело потихоньку продвигалось.

Синяки представляли собой весьма уважительный повод пропустить сегодняшний бал в доме адмирала и леди Уэндовер. Но в глубине души леди Карлайл понимала, что истинная причина ее затворничества скрывается глубже. Она не находила сил встретиться с Оливером именно потому, что любила его. Вот уже много дней она ходила вокруг и около, трусливо отворачиваясь от суровой правды жизни. Но не далее как позавчера, когда Оливер вытащил ее из ужасной душной кладовки, обнял и заверил, что она в полной безопасности, с огромным трудом возведенная стена самообмана рухнула и рассыпалась в прах. И все ее существо наполнилось бесконечной любовью.

Чувство оказалось восхитительным. По пути домой Вивьен лежала в объятиях любимого, наслаждалась блаженной истомой, чувствовала ровное биение родного сердца, слышала над ухом нежный голос, впитывала теплую силу и знала, что ехать никуда не надо. Она уже дома и счастлива, несмотря на изнеможение и боль.

А на следующее утро, едва открыв глаза, поняла, насколько ужасна ситуация. Намного больнее ран оказалось осознание неразделенной любви. Ее угораздило влюбиться в человека, который никогда не ответит взаимностью. Да, едва обнаружив, он назвал ее любимой, а до этого много раз доказывал безумное вожделение. Но произнесенное в момент тревоги случайное слово нельзя считать верным свидетельством чувства, а страсть — это еще далеко не любовь.

Она не та, кого Оливер способен полюбить. Слишком порывиста, импульсивна, непокорна, равнодушна к мнению окружающих и склонна к эксцентричным поступкам. Короче говоря, его полная противоположность. Да, сама она умудрилась влюбиться, несмотря ни на что, но Оливер слишком благоразумен и практичен, чтобы совершить подобную ошибку.

Грустная правда заключалась в том, что Вивьен не знала, как поступить и что сказать Оливеру. Достойно ли продолжать роман, зная, что любишь, но не любима? Она сама установила правила игры, самоуверенно и небрежно решив, что не интересуется ни чувствами, ни браком. А не лучше ли махнуть на все эти предрассудки рукой и жить полноценной жизнью? Стало трудно притворяться и делать вид, что они не больше чем друзья, а на романтические отношения нет даже намека. Появилась необходимость все время быть рядом, встречаться за завтраком, проводить в одной постели всю ночь, смеяться, разговаривать, жить общей жизнью. Иными словами, ей захотелось выйти замуж. За графа Стьюксбери.

Что было невозможно. Немыслимо. Вивьен точно это знала. Но в равной степени немыслимо продолжать роман, делая вид, что ничего не изменилось, или прекратить отношения и больше не встречаться. Оба пути вели к одному результату: страданиям и разбитому сердцу. Поэтому Вивьен строго-настрого запретила себе думать о любом из них, легла в постель и предупредила горничную, что плохо себя чувствует и принять лорда Стьюксбери не сможет.

Вивьен понимала, что малодушно избегать сплетен, прикрываясь синяками, и все же поступала именно так. Вчера ее не навестил никто, кроме Оливера, Евы и Камелии. Очень странно, особенно если учесть, что благодаря Доре Паркинтон все наверняка заметили исчезновение леди Карлайл с бала в доме четы Камбертон. Логично было бы ожидать визитов нескольких любопытных дам, мечтающих выяснить, что же произошло на самом деле.

Поскольку никто не приехал, Вивьен решила, что наконец-то заслужила полное и безоговорочное осуждение бомонда. Потребовалось немало усилий, чтобы выудить правду из Евы и Камелии. Да, случившееся вызвало в обществе бурный скандал. Леди Карлайл не только села в экипаж к мужчине, но и провела вечер у него дома. А хуже всего то, что мужчина оказался не джентльменом, а ремесленником и торговцем.

— Хищники! — покраснев от негодования, воскликнула Камелия. — Я объяснила им, что тебя похитили! А леди Пенхерст на это заметила, что так еще хуже: если бы ты постоянно не испытывала судьбу, то не попала бы в столь двусмысленную ситуацию.

— Наверное, она права. — Вивьен с улыбкой пожала плечами. — Ничего не поделаешь: люди говорили, говорят и будут говорить.

В глубине души, однако, она вовсе не была столь безмятежно спокойна. Долгие годы пренебрегала условностями и ни разу не поплатилась за самоуверенность. Постепенно возникло опасное чувство вседозволенности и безнаказанности. Заботливые предупреждения Оливера она беспечно пропускала мимо ушей, считая графа слитком щепетильным. Но он оказался прав. Совсем не считаться со своим положением в обществе нельзя.

Натуру не изменишь: немного погрустив, Вивьен спросила себя, что случится, если она в этот же вечер явится на бал к леди Уэндовер. Прежде всего, вспыхнет множество разговоров. Придется столкнуться с осуждающим шепотом, любопытными взглядами и откровенным злорадством тех, кто давно ждал, когда же леди Карлайл получит по заслугам. Интересно, доведется ли испытать открытое отвержение света?

Мысль подействовала отрезвляюще. Если бы несколько дней назад кто-нибудь предупредил, что случится то, что случилось, Вивьен просто рассмеялась бы и ответила, что вся эта чепуха не имеет ни малейшего значения. Но на деле ощущения оказались иными. Сейчас изгнание из общества представлялось тяжкой долей. Судьбе леди Китти трудно было позавидовать. Балы, приемы, обеды и визиты составляли едва ли не смысл существования женщин ее круга. Вивьен любила танцевать, надевать великолепные наряды и украшать себя драгоценностями. Светское времяпрепровождение доставляло ей удовольствие, и потеря привычного образа жизни казалась катастрофой.

Конечно, не помешало бы действовать осмотрительнее, и все же ей удалось вывести на чистую воду воровскую банду и циничного убийцу. Не важно, что за победу пришлось заплатить немалую цену, испытать унижение, боль, а теперь еще и презрительное осуждение света.

И чего же, скажите на милость, она добивается, сидя дома и прячась от недоброжелателей? Если хотят что-то сказать, пусть говорят в лицо. Даже если любовь потеряна навсегда, сдаваться она не намерена.