Сильвия Дэй - Испытание страстью

Яростное напряжение Алистера начало ослабевать, когда он подхватил ее под мышки и поднял на ноги.

— Джессика, — пробормотал он и понес ее к кровати.

После столь яростного извержения и освобождения он все еще ощущая слабость в коленях, крепко прижимал Джессику к груди, пожираемый потребностью довести ее до такого же состояния, как и его собственное. Волосы его стали влажными до самых корней. Рот пересох от хриплых вскриков.

Он и не представлял, что может испытать нечто подобное. Джессика с такой готовностью подарила ему облегчение, будто изголодалась по его вкусу. Она стонала и сжимала его с такой силой, словно готова была умереть, если бы ее лишили этого.

Руки Джессики зарылись в его волосы, ее роскошное тело извивалось, прижимаясь к нему. Алистер посадил ее на край матраса и через голову стянул с нее сорочку. Он отбросил ее в сторону и обратил все свое внимание на ее полные груди, поднимавшиеся и опускавшиеся от неровного дыхания. Он прикрыл их ладонями, а большими пальцами принялся ласкать возбужденные и отвердевшие соски. Джесс отклонилась назад, опираясь на руки. Ее прелестное лицо раскраснелось, серые глаза потемнели настолько, что казались черными. Густые золотые волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Она была самой прекрасной женщиной, какую ему доводилось видеть.

— Благодарю тебя, — пробормотал от, прижимая ее к кровати, чтобы взять в рот ее сосок.

Ее бескорыстие означало для него больше, чем он мог бы выразить словами. Он так долго и столь многого хотел от нее, а она так щедро и с таким самозабвением одарила его.

Он провел языком по тугому бутону ее соска и нежно потянул его губами. Дразня, стараясь вызвать еще большее желание.

— Алистер.

По ее тону он понял, что она готова сдаться, в ней не осталось ни желания сопротивляться, ни настороженности, ни недоверия. Он не ведал, чем вызвана смена ее настроения, что заставило ее таять в его объятиях, но знал: позже у него будет достаточно времени, чтобы понять это. Теперь же он хотел заставить ее забыть в его объятиях обо всем на свете, раскрыться ему навстречу, хотел услышать, как она произнесет его имя в момент высочайшего наслаждения.

Алистер дотянулся до ее ног, его пытливые пальцы скользнули в разрез ее панталон, и он обнаружил, что она восхитительно влажная и готова принять его. Он раздвинул ее складки, два его пальца скользнули между ее шелковистых завитков, потом проникли внутрь ее. Джессика была готова. Более чем готова. Она была влажной и горячей, и созревшей для соития. Он осторожно вводил пальцы и выводил их и чувствовал, как она сжимается в ненасытной жажде почувствовать его. Он с силой потянул губами ее сосок и тотчас же выпустил его.

Джесс раскинула руки и теперь лежала на коричневом покрывале и походила на падшего ангела.

Он выпрямился, схватил ее за колени обеими руками и широко развел их.

— Какая прелесть, — восхитился Алистер, не отводя взгляда от открывшейся его взору влажно блестящей розовой плоти между ее бедер.

На мгновение он заколебался, не зная, сорвать ли с нее одежду или оставить все как есть, затем решил отложить это до более позднего времени. Он подумал, что в следующий раз они разденутся после того, как она будет пропитана его соками и окажется расслабленной от пресыщения.

Он взял рукой свой жезл и направил его чувствительную головку под удобным углом в отверстие между нежными складками, похожими на лепестки. Ощущение было упоительным, и он снова разбух, будто всего несколькими минутами раньше не испытал сокрушительной разрядки.

— Ты все еще готов к бою, — выдохнула она, приподнимаясь на локтях.

— Для тебя всегда. Я собираюсь завоевывать тебя весь день, — пообещал он мрачно. — И всю ночь.

— Я в ожидании подобных подвигов.

— Это вызов, миледи? — Зубы Алистера обнажились в подобии хищной улыбки. — Ты ведь знаешь, как я отвечаю на вызов.

Он принялся продвигаться в это крошечное отверстие, испытывая сопротивление тугой плоти, вызванное годом воздержания. Джесс подавила вздох, когда его мощное орудие пробило себе путь, растянув его. Он задушил готовый вырваться животный крик, изъявление восторга, и сделал рывок вперед, войдя в нее сколь возможно глубоко. Это произошло слишком быстро, и она не успела приспособиться к ощущению его внутри.

Он хотел прочувствовать растяжение каждого дюйма ее плоти, хотел, чтобы она извивалась в его объятиях, по мере того как он станет проникать в нее все глубже, хотел, чтобы она запомнила это ощущение его последнего рывка, когда весь оказался внутри нее.

Он удерживал ее распростертой и проникал в нее все глубже, не сводя глаз с той точки, в которой слились их тела. Его легкие горели при каждом вдохе, и каждый нерв в его теле отзывался на соприкосновение с этой атласной плотью, сжимавшейся вокруг него. Он сгорал в этом пламени ощущений. Пот катился по его спине и груди, и это было единственным физическим проявлением его жесткого контроля над своими действиями.

— Ты такая тугая, — проскрежетал он, сжимая зубы от напряжения. — Как сжатый кулак… такая горячая и тугая…

Джесс беспокойно задвигалась под его тяжестью, прикусывая нижнюю губу, по мере того как он двигался вверх и вниз, проникая с каждым ударом все глубже.

— Пожалуйста. Поспеши.

Алистер, нависавший над ней, вонзил зубы в ее плечо. Укус был достаточно сильным, чтобы остался след, но недостаточно сильным, чтобы поранить кожу.

Она застонала, и ее тело выгнулось, ведомое неутолимой страстью и голодом, желанием втянуть его в себя как можно дальше и глубже. За всю свою жизнь Алистер никогда не овладевал женщиной, не принимая определенных мер защиты. Но с Джессикой все обстояло иначе. Ведь она, как он знал с первой их встречи, когда-нибудь будет принадлежать ему.

Его руки переместились с ее бедер на кровать, и, опираясь о нее, он производил размеренные неторопливые движения всем телом. Джессика внезапно решила воспользоваться дарованной ей свободой: обхватила его ногами и затягивала все глубже. Задыхаясь, она выкрикнула его имя, когда он погрузился в нее до самого дна.

Джессика смотрела на него широко раскрытыми сияющими глазами. И не было в ее взгляде привычной надменности, которой она славилась. Алистер чувствовал вокруг себя жар ее тела. Все наносное и искусственное исчезло. Выражение ее лица было таким, какого он никогда прежде не видел ни у кого — зеркальным отражением его чувств. Джессика была глубоко им затронута, и скрыть это было бы невозможно.

Когда она рванулась вверх и поцеловала его в подбородок, в нем что-то дрогнуло. Это потрясло Алистера до глубины души. Прижимаясь к ней влажной щекой, он устроился рядом с ней, вдыхая аромат секса и любимой женщины. Она идеально подходила ему, эта прекрасная безупречная Джессика.