Тина Габриэлл - Любовь леди Эвелин

Ее окутала тьма.

Ужас и гнев охватили Джека, когда он прочитал записку.

«Мистер Хардинг.

У меня есть то, что нужно вам. Пожалуйста, нанесите визит на могилу Бесс Уитфилд при первой же возможности.

С.Г.».

— Мы опоздали! Она у него!

— Опоздали? Где моя дочь? — спросил лорд Линдейл.

Джек перевел на него взгляд. Они сидели в библиотеке. Джек поспешил в дом своего наставника, обуреваемый страхом и надеждой. Энтони, Девлин и Брент отправились с ним и теперь ожидали снаружи.

— Эвелин у Саймона Гатри. Он был одним из любовников Бесс Уитфилд, и он же убил ее, — взволнованно произнес Джек.

— Боже мой!

— Я иду к нему.

Джек направился к двери, не желая тратить ни секунды на разговор, когда Эвелин была в руках этого сумасшедшего.

Линдейл на удивление сильно схватил его за руку. Его глаза были полны невыразимой боли.

— Ты не понимаешь. Это все моя вина. Больше десяти лет Бесс Уитфилд была моей любовницей. Я помогал ей и добился того, чтобы она стала известной актрисой.

Джек остановился.

— Вам известно, что Саймон Гатри тоже был любовником Бесс?

— Нет! Я лишь знал, что Бесс вела дневник, где были перечислены имена ее любовников, но никогда не видел его.

Наступило тяжелое молчание. Джек посмотрел на книгу с вырезанными страницами, которая теперь лежала на столе Линдейла. Когда он только вошел в библиотеку, то заметил ее у камина и тут же понял, что дневник был спрятан внутри.

Теперь все стало ясно. Взлом дома Линдейла несколько недель назад. Обыск библиотеки. Саймон искал дневник, но так и не сумел его найти.

— Вы знали, что дневник спрятан в вашей библиотеке? — спросил Джек.

Линдейл покачал головой:

— Нет. Будучи сотрудником Оксфорда, Рэндольф имел доступ к библиотеке. Должно быть, он и спрятал его. Я и подумать не мог, что он все время был у нас под носом.

У Джека было много вопросов, но время торопило. Несколько часов он пролежал без сознания. Теперь на улице уже темно, а Эвелин совсем одна на кладбище с этим чудовищем.

— Я найду ее, — твердо произнес он.

Джек выбежал из дома, испытывая небывалую тревогу. Ему была невыносима мысль о том, что Саймон может причинить Эвелин вред или даже убить ее.

«Не думай о том, как он зверски расправился с Бесс Уитфилд!»

У Джека перехватило дыхание, и он мысленно вернулся к их последней встрече. Он никогда не забудет прелестное лицо Эвелин, когда она исступленно выкрикнула его имя. Потом он снова сделал ей предложение, и она наконец согласилась. Джек прекрасно понимал, что она искала его любви, и все же упрямо хранил молчание.

Как он мог быть таким глупцом?

Теперь глаза Джека раскрылись, и он увидел все с пугающей ясностью. Он любил Эвелин. Все его намерения оставаться равнодушным и никого не любить, посвящая время только работе, разбились вдребезги.

Желание сделать Эвелин своей, не дать ей стать женой Рэндольфа или другого мужчины не имело ничего общего с ее честью или стремлением вернуть долг ее отцу, а объяснялось лишь любовью.

Когда Джек в первый раз покинул дом своего отца и поступил на работу в «Линкольнз инн», он совсем не был честолюбив. И сильно сомневался, что сумеет работать адвокатом, пока его не заметил Эммануэль Дарлингтон. Но настоящую перемену в нем произвел его первый судебный процесс, когда он испытал вкус настоящей победы. Тогда он понял, что обрел свое истинное призвание и не хочет заниматься ничем иным.

Когда после суда над Слипом Доусоном к нему подошла Эвелин, жизнь Джека снова круто переменилась. Ее сияющая красота и голубые глаза с самого начала привлекали его внимание, но острый ум и смелость покорили его сердце. Ничто — ни карьера, ни статус успешного и высокооплачиваемого адвоката — не имело больше смысла без Эвелин. Чем больше Джек старался не замечать очевидного, тем упорнее оно преследовало его.

Он любил ее.

А теперь, возможно, уже слишком поздно признаться в своих чувствах. Господи, жива ли она?

Джек подбежал к экипажу на Парк-лейн. Отдал распоряжения кучеру и распахнул дверцу.

Три пары глаз уставились на него.

— Где она? — спросил Энтони.

— На кладбище, где похоронена Бесс Уитфилд.

Экипаж тронулся с места. Джек передал друзьям записку.

— Надо надеяться на лучшее, Джек, — заметил Девлин. — Негодяй использует ее как приманку, чтобы добраться до тебя.

Энтони дал Джеку револьвер.

— Это ловушка. Однако мерзавец не знает, что нас здесь трое.

Девлин кивнул.

— Мы все вооружены и будем стрелять.

Брент ничего не сказал и лишь молча коснулся руки Джека.

— Не беспокойся. Ты еще успеешь признаться ей в своей любви.

Эвелин очнулась от холода и боли. Она выпрямилась и коснулась спиной чего-то твердого. Ее руки были связаны сзади, и когда она попыталась ими пошевелить, все тело пронзила резкая боль. Она чувствовала себя опустошенной, слабой и с трудом боролась с желанием снова уснуть.

Усилием воли открыла глаза и попыталась понять, где находится.

— Вот вы и очнулись. Отлично.

Эвелин узнала голос Саймона Гатри еще до того, как увидела его лицо.

Она вспомнила все.

— Что вы со мной сделали? — с трудом спросила она.

— Эфир — сильное вещество и действует быстро. Будучи студентом Оксфорда, я имею доступ ко всем химическим веществам.

У Эвелин сжалось сердце.

— Где мы?

— На могиле Бесс Уитфилд.

Когда пары эфира выветрились, Эвелин разглядела в отдалении смутные очертания надгробий. На небе блестел узкий серп луны, и все было окутано тенями. По ее телу побежали мурашки.

Она вспомнила, как они в последний раз были с Джеком на могиле Бесс и следили за графом Ньюлендом. Ее могила была в центре кладбища, в трех рядах от каменной тропинки. С трудом сглотнув, Эвелин огляделась. В это время вокруг было пусто.

— Развяжите меня! — резко приказала она.

Саймон рассмеялся:

— Всему свое время.

Он расхаживал рядом, держа в руках дневник. За поясом виднелась рукоятка ножа. Эвелин ужаснулась своей беспомощности.

Она была одна в темноте на пустом кладбище с убийцей.

Внезапно Саймон остановился и потер виски. Тихо выругавшись, он принялся что-то невнятно бормотать, вероятно, на миг забыв о ее присутствии.

Эвелин широко раскрытыми глазами наблюдала за ним. Наконец он резко опустил руки и сел перед ней на корточки. Черные глаза буквально пронзали ее.

Эвелин дернулась, натянув веревки за спиной. Ножик для писем, спрятанный в кармане платья, уколол ей ногу. Ее мысли лихорадочно разбегались. Если бы ей только добраться до своего «орудия возмездия»! Тогда она сможет разрезать веревки.

Ей надо заставить Саймона говорить, отвлечь его.