Жюльетта Бенцони - Яд для королевы

— Что ж, бывшая фрейлина по-прежнему находится на вершине успеха и продолжает безраздельно царить в сердце короля? — спросила Сесиль.

— Если говорить откровенно, все обстоит не так уж блестяще: в начале года она родила ребенка, и роды были неудачными. Ребенок умер. А сама бедняжка Фонтанж потеряла очень много крови и сильно подорвала себе здоровье. Она ездила лечиться в аббатство Мобюиссон к некоему приору де Кабриеру, который обещал ей помочь. Совсем недавно она вернулась оттуда и чувствует себя несравненно лучше.

— Король, я полагаю, этим очень доволен?

— Конечно. Он выказал большую радость и был очень нежен с Анжеликой: как-никак красавица пострадала у него на службе. Но надо сказать, что он не слишком жаловался на постигшее его горе, когда Анжелика отсутствовала. Мадам де Монтеспан вновь привлекла его внимание, и можно было бы думать, что старая страсть возродилась, если бы...

— Вместе с «если» появляется новое лицо, — справедливо заметила Шарлотта. — Кто же это?

— Ненавистная нашей госпоже мадам де Ментенон. Ее влияние на короля растет с каждым днем. Король уделяет ей все больше внимания. Они запираются в покоях, и особы с особенно острым слухом слышат, что иногда они даже смеются. Ни для кого не секрет, что искусством вести беседу Ментенон владеет несравненно. В молодости она посещала литературные салоны квартала Марэ, была знакома с прециозницами [46] Прециозная литература (от фр. «драгоценный, изысканный») — элитарно-аристократическое направление в литературе французского барокко XVII в. , к тому же вокруг калеки Скаррона, ее покойного мужа, всегда блистали лучшие умы Парижа. Теперь ее прошлое служит настоящему.

— Но я слышала похвалы острому уму мадам де Монтеспан и ее блестящему умению вести разговор...

— Спору нет, ум у нее блестящий, остроумие тоже. Одна беда, стрелы ее разят жестоко, и она не знает пощады, не щадя даже короля.

— Короля? Неужели?

— Да, именно так. Не надо забывать, что прекрасная Атенаис очень знатная дама. Семейство Рошешуар-Мортемаров, к которому она принадлежит, одно из самых знатных в королевстве. Род ее очень древний, она из тех, кто когда-то выбирал королей [47] Известен знаменитый ответ предка Талейрана Гуго Капету. На упрек? «Кто тебя сделал герцогом?», он ответил: «А кто тебя сделал королем?» (Прим. авт.) . И если бы королевы не стало, король мог бы жениться на ней без препон, ничуть не уронив своего достоинства. Конечно, при том условии, что ее супруг, маркиз де Монтеспан, который мудро покинул Париж и переехал в свое имение, набрался бы еще большей мудрости и удалился бы на тот свет. Она не то что худородная Ментенонша, которой приходится рыть длинные темные ходы, чтобы выползти на свет. Овдовев, она нашла себе место в доме маркизы де Монтеспан и стала скромно пестовать незаконнорожденных детей короля в небольшом домике на улице Вожирар. Король довольно часто навещал детей и находил в то время их воспитательницу весьма занудной особой с излишней склонностью к назиданиям. Но свое потомство он всегда очень любил, в особенности маленького герцога де Мэна, которого всегда называл «моя лапочка». Здоровье у лапочки было слабое, и он очень сильно припадал на одну ногу. Мадам Скаррон окружила его материнской нежностью, ухаживала за ним, не щадя сил, и даже дважды возила в Бареж лечить водой горячих источников, что принесло мальчику большую пользу. Земли и титул маркизы де Ментенон увенчали ее заботы. А вскоре дети с воспитательницей переехали жить в Сен-Жермен. Разговоры отца с их воспитательницей становились все более долгими и все более доверительными. Со временем Его величество заметил, что дама отнюдь не дурна собой, хоть и не первой молодости.

— Она... стала его любовницей?

— Не только вы хотели бы это узнать. Одни считают, что да, другие, что нет. В нашем кругу склоняются к отрицательному мнению: страсть, которую король питал к Фонтанж, не оставляла места другим любовным приключениям.

— И поскольку он по-прежнему ее любит...— Нельзя сказать, что нет, но после неудачных родов у молодой герцогини поубавилось любовного пыла. К тому же она несколько подурнела: лицо отяжелело, а главное, исчезла та грациозная живость, которая делала ее неотразимой. Так что король, похоже, время от времени оказывает честь постели по-прежнему ослепительной маркизы де Монтеспан. Гувернантка же неуклонно стремится к поставленной цели, а какова она, нетрудно догадаться. Теперь две эти дамы открыто ненавидят друг друга.

— Но кого же, в конце концов, любит король?

— Никто этого не знает. При дворе теперь царствуют четыре «божества» — Фонтанж плачущая, Монтеспан грозная, Ментенон-шептунья и королева-молитвенница.

— О Господи! И как же справляется с таким положением королева?

— По своему обыкновению, с величайшим достоинством.

Под окном послышался конский топот и голоса — король со свитой вернулся с охоты. Мадемуазель де Невиль подошла к окну и наблюдала за приехавшими.

— Мне кажется, появилось пятое божество, — сказала она. — Король спешился и помогает сойти с лошади молодой всаднице, они очень весело смеются. Только девушка — настоящая дурнушка.

Лидия де Теобон тоже выглянула в окно и воскликнула:

— Нет, эта дама вне конкурса. Особа, которой король помог спешиться, — Ее королевское высочество, мадам дофина.

— Дофина? — в один голос удивленно воскликнули девушки, чем весьма рассмешили свою наставницу.

— Похоже, вы свалились с Луны, а не приехали из Испании, — сказала она, вновь обретя серьезность. — Неужели в Мадриде не обсуждали женитьбу дофина, ведь свадьба как-никак состоялась еще в феврале.

— Нет, — откликнулся дуэт.

— Добрые деяния зачтутся господину де Виллару! Он, я думаю, не захотел усугублять горе королевы Марии-Луизы, которая была так привязана к дофину. Но, рано или поздно, ему все-таки придется сообщить ей эту новость. А я пока расскажу, как все это случилось, вам. Прошлой осенью месье Кольбер де Круасси отправился к курфюрсту Баварии с поручением познакомиться с его дочерью и привезти ее портрет. Когда он ее увидел, то понял, что поручение ему досталось нелегкое. Однако как умный человек он не стал сосредотачиваться на внешних данных невесты, а углубился в ее личностные достоинства. Он прислал портрет и сообщил в письме обо всех ее добродетелях. Но удивительное дело: портрет, который привел в отчаяние Ее величество, пришелся по сердцу монсеньору дофину. Он объявил, что готов жениться. После чего принцесса пустилась в дорогу и прибыла ко двору своего будущего супруга. Месье Кольбер сказал дофину: «Если вы не испугаетесь сразу, то будете счастливы!» И действительно, принцессу можно назвать «обворожительной дурнушкой». У нее веселый нрав, она получила прекрасное образование, замечательная музыкантша, — что имеет немаловажное значение для Его королевского высочества, — вдобавок остроумна, всегда оживлена и любезна. И что же? Дофин по-настоящему влюбился в нее! Но я чуть не забыла самое главное: Ментенонша была назначена в штат дофины второй статс-дамой. Теперь, мои дорогие, я думаю, вы в курсе всех новостей и подводных течений, вы не попадете впросак и не зададите неуместных вопросов, поэтому со спокойной душой располагайтесь, ешьте и спите, чтобы завтра с утра начать новую жизнь.