Виктория Александер - Скандальная страсть

– Любой, – согласился Дэниел.

– Если только…

– Что?

– Нет, ничего. – Уоррен нахмурился. – Совершенно невероятно…

– Что невероятно?

– Хотя она определенно достаточно умна, – сказал Уоррен больше себе, чем Дэниелу.

– Достаточно умна для чего? – Дэниел пристально посмотрел на друга.

– Это было бы очень, очень забавно.

– Что было бы забавно?

– Нет, великолепно, просто великолепно.

– Что великолепно? – Дэниел ничего не мог понять.

– Если хорошенько задуматься над этим…

– Над чем задуматься?

– Как ты думаешь, Дэниел, почему известие о том, что ее любовник женат, ее не расстроило?

– Не знаю. – Дэниел запустил руку в волосы. – Потому что у нее сомнительные моральные принципы?

– Неужели ты в это веришь после того, как столько времени провел с ней – не важно под каким именем?

Дэниел на мгновение задумался.

– Она несколько развращена. Но нет. – Несмотря на одну совершенно волшебную ночь. – Нет, я не думаю, что она хоть в малейшей степени аморальна. Она разделила постель с мужчиной, которого любит; я не могу винить ее за это.

– Разумеется, не можешь, потому что ты и есть этот самый мужчина. И все же можно было бы ожидать, что откровение такого рода должно произвести вполне определенный эффект. – Уоррен в задумчивости смотрел на друга. – Конечно, если только она уже не знала, что мужчина, которого она любит, вовсе не женат, если ей это не было известно еще до того, как она легла с ним в постель.

– Но как она могла об этом узнать? Знаешь, – усмехнулся Дэниел, – я великолепно изображал тебя.

– Нисколько не сомневаюсь, – отозвался Уоррен. – Однако ты пусть и случайно, но все же натолкнулся на правду. А ты уверен, что с ней не произошло того же самого?

– Конечно, уверен. Она никак не могла знать этого в тот вечер и все время повторяла и повторяла, как ей нравится имя Уоррен в отличие от имени Дэниел. Уоррен, Уоррен, Уоррен. – Дэниел с отвращением покачал головой.

– Как будто она пыталась… не знаю, вложить в это какой-то особый смысл, что ли?

– Совершенно верно. Могу сказать тебе, что при этом она казалась просто отвратительной. Тебе известно, что имя Уоррен означает «верный»…

– Вполне подходит, – усмехнулся Уоррен.

– …а «Дэниел» означает…

– «И если он брался судить, то никто не ждал пощады».

– «Гнев Божий», – пробормотал Дэниел. – Но не могла же она знать правду?

– Что?

– «Дэниел» означает «Бог мне судья», – протянул Дэниел. Сам он все знал, так почему невероятно, что ей тоже все известно? – Но она упорно повторяла «гнев Божий».

– Или «гнев Корделии»?

– И она цитировала Шекспира! – Дэниел ошарашенно смотрел на Уоррена.

– Женская хитрость.

– Ты не понимаешь. Во всех цитатах говорилось о честности или об обмане. – Дэниел прищурился. – Значит, она все знала, так?

– Очевидно, так.

– Это многое объясняет, – заключил Дэниел. На самом деле это объясняло все: ее поведение в тот вечер, когда они были вместе, ее реакцию на балу этим вечером.

Боже правый! Сняв ноги со стола, Дэниел сел прямо. Как он мог оказаться таким слепым? Думая теперь об этом, он понял: во всем есть определенный смысл. У него поднялось настроение. Теперь не нужно было ни о чем беспокоиться, так как Корделия уже знала правду, не нужно бояться сказать ей то, что она уже и так знала. И одно то, что она до сих пор его не отвергла, верный признак, что она совсем не возмущена его обманом. И какое она имеет право возмущаться? Разве она не поступала точно так же? Бесспорно, до этой самой минуты ей гораздо лучше удавалось водить его за нос.

– Она великолепна, ты не находишь? – Дэниел медленно улыбнулся.

Уоррен только ухмыльнулся.

– Такую женщину следует ценить.

– Могу сказать, вы очень подходите друг другу.

– Я непременно должен сказать спасибо отцу.

– Безусловно.

– Намечается, что ее семья и моя семья послезавтра – нет, теперь уже завтра – встретятся на обеде. Там состоится наше официальное представление друг другу. Корделия предложила вести себя так, как будто мы прежде никогда не встречались.

– Значит, маскарад продолжается?

– Не маскарад. Теперь это скорее представление.

– Где весь мир театр, а люди в нем актеры. Прямо Шекспир, – усмехнулся Уоррен.

– Но все талантливые. По-моему, просто замечательно, что все может так быстро измениться.

– Не все. – Уоррен рассеянно барабанил пальцами по столу. – Не забывай, мы собираемся отплыть домой через пять дней. К тому времени тебе необходимо жениться, вступить в права обладания ее наследством, если мы не хотим все потерять.

– Я ее люблю и уверен, что она любит меня. Она посчитает весьма романтичным обвенчаться немедленно.

– А что она подумает, когда узнает о наследстве?

– Я не собирался говорить ей о нем, пока мы не обвенчаемся, но теперь я понимаю – возможно, это ошибка.

– Неужели понимаешь? – мягко спросил Уоррен.

– Для нас пришло время быть честными друг с другом. – Дэниел тяжело вздохнул. – Она должна узнать об этом до того, как мы поженимся.

– А что, если тогда она решит отказаться от брака?

– Не откажется, – твердо заявил Дэниел.

– Ты уверен?

– Абсолютно. – Дэниел лгал. Он уже прекрасно понял, что нельзя быть уверенным абсолютно ни в чем, когда дело касается Корделии. Однако он знал, что любит ее, и нисколько не сомневался в том, что она любит его. – Скажи, Уоррен, почему ты с самого начала все прекрасно понимал, а я ничего не видел?

– Дэниел, дружище, для этого существует множество причин, и самая главная из них – ты влюблен в девушку.

– Просчет в моем плане.

– Как всегда, – ответил ему с улыбкой Уоррен.

Дорогая Корделия!

Не могу описать, с каким нетерпением жду завтрашнего вечера, чтобы снова встретиться с Вами в первый раз. Без масок и без секретов…

Мой дорогой Дэниел!

Остается всего несколько часов до того, как мы снова встретимся друг с другом в первый раз. Я чувствую необходимость высказать свое мнение о Вашем предыдущем послании. Нахожу его галантным и чрезвычайно, чрезвычайно романтичным. До сегодняшнего вечера остаюсь

Вашей Корделией

Корделия стиснула руки, стараясь сохранить хотя бы какое-то подобие спокойствия. На полшага позади по обе стороны от нее стояли Амелия и Эдвина, как бы оказывая молчаливую поддержку.