Арина Теплова - Крепостная

Константин достал из бокового кармана инталию, которую когда-то подарил Груше после первой проведенной с ней ночи, и которая остались у него после ее побега. Он страстно посмотрел на фиолетовый камень. Ее глаза, такого же аметистового цвета, тут же возникли перед его затуманенным вином взором. Он вспомнил счастливые моменты пятилетней давности, когда Груша принадлежала ему. Тяжело вздохнув, Константин осторожно положил инталию на диван и, взяв гитару, затянул печальный романс:

Урусов был так увлечен, что не заметил, как в комнату вошла прелестная рыжеволосая девушка. Недовольно поджав губы, Евгения грациозно проплыла в комнату и остановилась напротив князя, который невидящим взором смотрел перед собой.

— Почему вы оставили меня одну в зале? — раздраженно спросила девушка и с любовью посмотрела на пьяного Константина.

Он поднял на нее затуманенные глаза и презрительно смерил взглядом, пытаясь понять, что она говорит.

— Опять вы поете этот невозможный романс? — продолжала с обидой Евгения. — Вы забыли, что я ваша невеста?

— Я помню об этом, — вздохнул князь и, отложив гитару, устало откинулся на спинку дивана. Уже почти год молоденькая Жукова преследовала Урусова: клялась ему в вечной любви и была готова ради Константина на все. А он, устав от постоянной тоски и болезненных воспоминаний о Груше, подумал, что, возможно, этой рыжеволосой красавице удастся стереть из его памяти образ светловолосой девушки. Но в последнее время Урусова стала раздражать Евгения, она везде таскалась за ним, контролировала каждый шаг и постоянно высказывала собственнические притязания на него. «Как же я устал от этой девицы, почему она не оставит меня в покое?» — подумал мрачно Урусов.

Чуть прикрыв глаза, он почти забыл о существовании Евгении, которая стояла напротив.

— Константин Николаевич! — возмущенно воскликнула Жукова и сжала кулачки. — Вы помните, что наша свадьба через два месяца? — На это заявление князь скорчил кислую гримасу. — Если вы будете и дальше так обращаться со мной, я расторгну нашу помолвку! — угрожающе заявила девушка.

Константин мгновенно открыл глаза и цинично произнес:

— Прекрасно! Удерживать я вас не стану.

Евгения опешила от его слов и вмиг поняла, что совершила ошибку. Испугавшись, что он и впрямь не захочет на ней жениться, девушка бросилась перед ним на колени и затараторила:

— Простите меня, Константин Николаевич, я не подумала, что говорю! — она заискивающе посмотрела на него снизу вверх. Урусов холодно усмехнулся и мягко погладил девушку по голове.

— Вы очень красивы, Евгения, — сказал он вальяжно, а про себя подумал «Почему эта молодая красавица не может затмить в моем сердце ту неблагодарную девку с фиолетовыми глазами?»

Евгения вся засветилась от счастья и, вскочив на ноги, бросилась ему на шею. Она так страстно целовала его и гладила руками по груди, что Урусов почувствовал некоторое возбуждение. Решив забыться, он с силой прижал к себе девушку и властно поцеловал. Евгения, обезумев от радости, усилила свой пыл и начала неистово осыпать его лицо поцелуями.

Спустя полчаса Константин поднялся с ковра и, холодно посмотрев на полуобнаженную девушку, которая только что отдалась ему, цинично велел:

— Приведите себя в порядок, слуги могут увидеть.

Он застегнул рубашку и брюки. Еще раз бросив презрительный взгляд на лежащую на ковре Евгению с распущенными огненными волосами, Урусов направился к двери.

— Константин, — пролепетала ему вдогонку Евгения, приподнявшись. Он даже не обернулся и бросил через плечо:

— Я буду в гостиной.

Князь быстро вышел и спальни и захлопнул дверь.

Груша, оправив простое синее платье из штофа, заглянула в парадную гостиную. Уже полчаса как она искала непослушную шалунью — внучку графа Владимира Федоровича Адлерберга. Груша год служила гувернанткой в графском доме. Десятилетняя внучка графа Машенька была непоседой, и молодая женщина была вынуждена почти бегать за девочкой, чтобы привести ее на урок.

Три года Груша и Елагин жили в небольшой деревушке под Кенигсбергом, скрываясь под поддельными паспортами. Через два года после побега из России и выздоровления Груша родила прелестную, пухленькую девочку, которую назвали Аннушкой. Андрей обожал и Грушу, и дочь, чувствуя себя счастливым человеком. А после крестьянской реформы, которая гарантировала личную свободу бывшим крепостным, молодые родители смогли обвенчаться в одной из православных церквей, так как отныне Груше не требовалось разрешение на брак от ее бывшего хозяина. Елагин работал у известного германского коннозаводчика приказчиком, а Груша все время занималась малышкой дома.

Только в начале 1862 года Елагины решились вернуться обратно на Родину. Они переехали в Петербург и купили в рассрочку небольшой домик на Васильевском острове, состоящий всего из шести комнат, и были этому очень рады. Андрею повезло, и он сразу же устроился на работу надсмотрщиком за рабочими в Кронштадтском порту. Однако денег катастрофически не хватало, ибо большая часть заработка Елагина шла на выплату долга за дом, к тому же молодой человек отсылал деньги больной старой матери.

Груша, видя, как трудно Андрею, хотела помочь мужу и заводила с ним разговоры о том, чтобы самой устроиться на работу. Елагин был категорически против. Он боялся, что, если не будет сидеть дома, скрытая от посторонних глаз, она сможет встретить другого мужчину, знатнее, интереснее и богаче его. Жгучая ревность не давала покоя Елагину, но он скрывал свои темные мысли от жены. Все разговоры Груши с мужем о работе заканчивались скандалами. Груша не понимала, почему Андрей так непреклонен, ведь она всего лишь хочет помочь ему. Елагин заявлял, что устроится на вторую работу, но Груша в ужасе отвергала это предложение. Он и так работал по четырнадцать часов в сутки шесть дней в неделю. Когда же он сможет уделять время им с Анечкой, если будет еще больше работать? Правда, однажды Андрей проговорился, что боится потерять Грушу и поэтому не разрешает ей работать. Она же, обрадованная тем, что наконец поняла, что стояло за отказами Андрея, успокоила его, сказав, что, кроме него, ей не нужен ни один мужчина.