Арина Теплова - Крепостная

Весь этот месяц Груша невольно отмечала все заигрывания Константина и видела его дерзкие темные взгляды. Она прекрасно понимала, что все его соблазнительные речи намекали на нечто большее. Она чувствовала, что Урусов не желал останавливаться на простом общении, ведь именно это отчетливо доказал его недавний поцелуй в гроте. Но Груша не жаждала этого повышенного внимания от князя. Константин Николаевич казался девушке невероятно взрослым, требовательным, надменным, развратным и искушенным мужчиной, и ее невинная, еще немного детская сущность противилась его близости и покровительству.

Урусов то и дело оборачивался, проверяя, не отстала ли от него девушка. Когда они приблизились к широкому руслу реки, которая делала большой поворот ниже по течению, образуя закрытый участок, Константин замедлил темп, переведя коня в иноходь. Груша тут же нагнала его и впервые за время поездки посмотрела ему в лицо. Светло-русые густые волосы князя чуть разметались по его широким плечам, лента, видимо, слетела с них во время бешеной скачки, а глаза потемнели и стали почти черными. Груше он показался неким незнакомцем. Выражение его лица было приветливым и взволнованным, взор — настойчивый, поглощающий — вызвал у нее нервную дрожь по всему телу, и она вновь ощутила неистовое желание сбежать.

Вежливо осведомившись у девушки, не против ли она прогулки у реки, и получив согласие, Урусов спрыгнул со своего жеребца и проворно приблизился к ее пегой кобыле. Груша, стараясь избежать его прикосновений, попыталась быстрее спуститься с лошади. Но князь уже оказался рядом, и его сильные руки, властно обхватив тонкую талию девушки, легко вытянули Грушу из седла, словно куклу, после чего он поставил ее на траву. Она тихо поблагодарила, невольно повернувшись к нему, и оказалась в шаге от Урусова.

— Румянец вам к лицу, моя милая, — глухо произнес Константин, лаская ее лицо взволнованным взором. Груше не понравилось это его выражение со словом «моя», потому что девушка совсем не считала, что она его. — Пройдемся вдоль берега? — спросил он.

— Как скажете, — вымолвила она, вздохнув. Урусов уверенно взял поводья обоих лошадей и повел их за собой. Они спустились к берегу. Груша шла рядом с ним, повернув лицо в сторону реки. Они шли молча, и эта гнетущая тишина уже начала нервировать Грушу. — Вы хотели поговорить со мной о Татьяне Николаевне, — напомнила князю она, чувствуя, что он не сводит взора с ее лица.

— Ах, да, — начал Урусов и притворно задумался. — Что же я хотел спросить на счет Татьяны? К сожалению, позабыл, — он немного помолчал и вдруг спросил: — Грушенька, вы читали «Евгения Онегина»?

— Читала, — ответила она. Его серебристые глаза заблестели.

— Как вам героиня романа, молодая Татьяна? Она все-таки смела, не правда ли?

— Да, — согласилась Груша, не понимая, зачем князь завел этот странный разговор.

— А вы бы смогли первой признаться мужчине в любви, как она? — вдруг спросил князь проникновенно. Груша, невольно повернув к нему лицо, тут же столкнулась со сверкающим пронизывающим взором. Вот именно этого она и боялась. Он вновь начал говорить с нею этими своими двусмысленными фразами, за которыми явно угадывался темный интерес. Груша проворно отвернулась и вновь зашагала по берегу. Не мигая, смотря перед собой, он начала лихорадочно размышлять, что ей ответить князю.

— Я не поняла вашего вопроса, — ответила она, сделав вид, что не чувствует сути его намеков.

— Если бы вам нравился мужчина… Вы смогли бы ему сказать об этом открыто? — повторил свой вопрос Константин.

— Наверное, да, — ответила Груша.

— Почему же тогда вы так нерешительны?

— Но отчего вы взяли, что мне кто-то нравится? — вымолвила Груша напряженно.

— А разве это не так? — удивился князь.

— Нет, — коротко ответила девушка, стараясь не смотреть на него и чувствуя, как щеки просто пылают от стыда и неловкости. Она прибавила шаг, Константин тоже устремился за ней. Он любовался длинными локонами девушки, собранными в хвост, и падающими на бархатную ткань костюма. Поравнялся с ней и повелительно удержал девушку за локоть. Груша вынуждено повернулась и увидела волнение на его лице.

— Вам кто-нибудь говорил, что вы невозможная красавица? — начал уже князь более откровенный разговор, не спуская с нее пленительного взора. Груша оказалась в опасной близости, всего в шаге, и замерла от неприятного озноба.

— Нет, — замялась она, ощутив, как к горлу подкатил комок.

— И напрасно. Среди девиц вы словно дивный чарующий цветок, который опьяняет своим сладостным ароматом… — глухо произнес Урусов очень романтичную фразу.

В ответ на заявление князя Груша промолчала. В следующий миг ладонь Урусова поднялась к ее голове и зарылась пальцами в светлые локоны хвоста. Опешив, она вздрогнула и подняла на него испуганный взгляд. Урусов склонился над нею, и Груша запаниковала.

— Ваш сладостный запах не дает мне покоя… — пролепетал он. — Мне все время кажется, что я чувствую его.

Мужская ладонь уже переместилась на ее талию, и он начал неумолимо притягивать изящный стан девушки к себе, наклоняясь к ней и испепеляя страстным взором серебристых глаз. Груша отвернула от него лицо и умоляюще вымолвила:

— Прошу вас, Константин Николаевич, не надо так…

Урусов тотчас напрягся и медленно убрал руку с ее талии, нахмурившись. Он стремительно отвернулся от Груши, не понимая, отчего она ни в какую не хочет его близости. Еще никогда такого не было, чтобы женщина или девица не захотела, чтобы он прикоснулся или поцеловал ее. Но с этой невозможной девицей, которая бередила его мысли и чувства, все было не так. Константин вновь зашагал по берегу. Груша, облегченно вздохнув, последовала за ним, дрожащими пальцами теребя оборку платья. Она молчала, иногда бросая на него печальные взгляды. Какое-то время они шли молча, и Грушенька видела, что князь то и дело бросает на ее лицо темные быстрее взоры.

— Вы знаете, мне очень нравится одна девушка, — начал проникновенно Урусов, нервно кусая губы, и со страстью посмотрел на Грушу. — Так вот, я не знаю, как сказать ей об этом. Может, подарить ей что-то? Как вы думаете?

Она затравленно посмотрела на него, отчетливо понимая, кто это девушка.

— Я не знаю, — прошептала несчастно Груша, снова устремив глаза в песок.

Константин уже не в силах более скрывать свои порывы страстно вымолвил:

— А какой подарок мог бы ей понравиться, как вы считаете? — Урусов вновь остановился, привлекая внимание прикосновением к ее локтю. Груша судорожно отвернулась в сторону реки. Князь же, выпустив поводья лошадей, вплотную приблизился к девушке и начал глухим проникновенным баритоном свою речь: — Грушенька, выслушайте меня. Вы осознаете, что слишком утончены и изысканы для простой крепостной девушки? Вы образованы и изящны. Вы могли бы изменить свою жизнь в лучшую сторону. И занять достойное положение, подобающее вашей невероятной красоте и стати. Если бы только захотели…