Арина Теплова - Витязь

— Почему неловко? — спросила по-детски наивно она. — Я говорю о том, что чувствую.

Она нежно провела ладошкой по его щеке и, несмело прикоснулась пальчиком к его горячим, твердым губам. Павел вновь резко схватил ее запястье, отстранив ее нежные пальчики от своих губ. Он чувствовал, что от этой сладостной пытки и напряжения его сердце, вот-вот, разорвется на тысячи кусочков.

— Все, заканчива… — голос его прервался, ибо Лиза наклонилась к его руке, которая удерживала ее ладонь и губы девушки прижались к сильным длинным пальцам молодого человека. — Что вы делаете? — выдохнул молодой человек, видя, как ее губки нежно целуют его пальцы, переходя от одного к другому.

Павел чувствовал, что уже не в силах сдерживать себя. Сначала эти ее речи о его силе и красоте, а, сейчас, она целовала ему руки. Разве можно было выдержать эту сладостную муку? Он уже так долго терпел, не смея прикоснуться к ней. Он вспомнил, как прелестно ее тело под рубашкой. Перед глазами Павла все поплыло. Лишь очертания ее головки с золотым ореолом волос он еще различал. Он глухо выдохнул, ощущая, что у него больше нет сил, сдерживать свои желания. Его ладони властно обхватили лицо Лизы. Ее завораживающие прекрасные глаза светились и смотрели на него с неистовой лаской и, словно впитывали его всего. Очень медленно он наклонился и приник губами к ее лбу. Лиза почувствовала его горячее дыхание на своем лице. Он словно боялся дальше продолжать свои ласки.

— Это неправильно, — прошептал Корнилов, срывающимся от страсти голосом. — Но, видит Бог, я держался, как мог…

В следующий миг он наклонился к губам Лизы и его, горящие от страсти и желания, упругие губы накрыли ее нежный рот Ручки Лизы, немедля, обвили его сильную шею. Она прижалась к нему своим стройным телом. Ощущая ее податливость и сладость губ, Корнилов, одной рукой сжал ее талию, притискивая ее нежный стан к своей груди, а второй рукой обхватил ее затылок, притягивая ее личико к своим губам. Уже, через мгновение, его поцелуи стали более требовательными и властными. Лиза, вдруг, тихо простонала и Павел напрягся. Он резко отстранился от нее, решив, что задел ее раненное плечо.

— Я сделал вам больно? — прошептал страстно он, срывающимся голосом, всматриваясь в ее прекрасное лицо.

— Нет, — пролепетала она в ответ. Ее волосы были растрепаны, глаза горели зеленым огнем. Ее раскрытые губки манили своей сладостью. Павел, словно завороженный не мог оторвать от нее своего страстного взора. Она вдруг провела язычком по своим губам. Корнилов почувствовал, как его накрывает безумная волна желания. Осознавая, что еще миг и он не сможет остановиться, он резко разжал объятья и порывисто вскочил на ноги, стараясь, даже не смотреть более в сторону девушки.

— Все! Довольно этих игр, — буркнул он хрипло и, подойдя к свечке, задул ее. В темноте он пробрался к своей койке и устало лег на постель. Тяжело вздохнув, он почувствовал, как его тело горит безумным огнем, отчаянно желая продолжения ласк.

— Покойной ночи, Павлуша, — проворковала, вдруг, Лиза в темноту таким нежным призывным голосом, что Корнилов до скрипа стиснул зубы и тихо выругался. «Она что, нарочно дразнит меня?» — подумал он, прикрыв глаза и пытаясь успокоить дыхание.

Лиза проснулась от криков, раздававшихся отовсюду. Услышав знакомый звук походного горна, который играл общий сбор, она медленно села на постели. Отметив, что через большую щель в палатку проникает утренний яркий свет, она огляделась. Корнилова не было. Она нахмурилась и вспомнила все, что произошло нынешней ночью. Воспоминания о тех вольных словах, которые она говорила Павлу, вызвали на ее лице густой румянец. Она поняла, что опьянела от коньяка, который молодой человек дал ей. Оттого, говорила Павлу недопустимые, вызывающие соблазнительные слова. Да, Лиза осознавала, что в те мгновения говорила правду о притягательности молодого человека, но, все же, ее слова были до невозможности неприемлемыми для юной благовоспитанной барышни. Мало того, она хватала Корнилова за руки и гладила его плечи. Вспомнив все, Лиза ощутила, что ей становится не по себе. Неудивительно, что он поцеловал ее, ведь, она потеряв всякий стыд завлекала его, словно кокотка.

Нещадно ругая себя, Лиза присев на койку и, сняв рубашку, осмотрела рану. Утренняя перевязка не требовалась, бинты были сухими. Лиза встала и, протянув руку, достала с края койки свое темно-синее, из плотной ткани платье. Она очень долго надевала его потому, как повязка на плече мешала ей. Наконец, справившись с платьем, она надела обувь. Встав, она покопалась в своей сумке и достала расческу. Лишь эта сумка после нападения осталась с нею, так как она невольно захватила ее, когда выходила из кареты. Нынче, здесь были: зеркальце, пудра, помада и расческа с лентами, а также шкатулка с драгоценной брошью и кулон с портретами родителей. Умело расчесав волосы, девушка отметила, что волосы опять стали пыльными. Лишь однажды, с помощью Саши ей удалось вымыть волосы, накануне нападения французов. А, в остальные дни, она умывалась, лишь одной рукой. И теперь, она очень хотела помыться полностью. Но, просить о помощи Павла, она стеснялась. Лиза попыталась заплести косу, но движения раненой рукой все еще причиняли ей нестерпимую боль. Тяжело вздохнув, она поняла, что вновь придется ходить с распущенными неубранными волосами.

Как раз, в этот момент в палатке появился Корнилов. Он принес завтрак. Два котелка с кашей и большой котелок с травяным чаем. Поставив все на походный стол, он без предисловий заявил:

— Мы меняем позиции. Завтра, отходим к Полоцку, видимо, будем отступать с боями. Более оставаться вам в лагере весьма опасно.

— Я понимаю, — ответила Лиза, пристально смотря на него и отчего-то вспоминая, как молодой человек умело и страстно целовал ее ночью. — Странно, что Петр все еще не приехал за мною сюда. Ведь, прошло уже десять дней, как я здесь.

— Идет война. Вряд ли, ваш брат сможет быстро приехать за вами. Вы должны быть к этому готовы, — отрезал Павел, прекрасно зная, что никакого письма он никуда не отправлял. Мысль о том, что за Лизой приедет ее брат и заберет ее, была болезненна для молодого человека. Да, он прекрасно понимал абсурдность своих действий и осознавал — девушке здесь не место. Но, его странная привязанность к ней, а в последние дни и явная необходимость в ее обществе заставляли Корнилова и дальше откладывать написание письма Петру Николаеву. — Я постараюсь сегодня найти место, куда перевезти вас.

— Благодарю вас, Павел Александрович, мне так неудобно обременять вас, — произнесла тихо Лиза.

— Прошу, только ненадобно вновь об этом. Я уже много раз говорил вам, Елизавета Андреевна, забота о вас мне не в тягость…