Арина Теплова - Иностранка

Не в силах выносить неприязнь, которую выражал его взор, направленный на нее, Машенька направилась к лестнице. Невинский тут же взвился с места и, в три шага приблизившись к молодой женщине, жестко схватил ее за локоть.

— Нет уж, вы тотчас поедете со мной, мадам! — взорвался он, стаскивая ее со ступенек. — Я не позволю вам шататься с моим дитем невесть где!

Маша принялась вырываться из его сильных, жестко вцепившихся в ее руку пальцев. Но у нее ничего не получилось.

— С чего вы решили, что дитя от вас?! — прошипела она, отвечая яростным взглядом на его злой взгляд. — Я ведь, по вашему мнению, изменяла вам с вашими сыновьями? Может, один из них его отец?

Невинский грязно выругался сквозь зубы, но все же заставил себя высказаться в более приличных словах:

— Пусть так! Если это не мой сын, то мой внук! А мои дети и внуки должны жить в моем доме, в достатке! Пусть даже их мать — беспутная девица!

— Отпустите руку, сударь! — прошипела Маша в негодовании.

— Не пущу! — не унимался он.

Вся эта нелицеприятная сцена, когда она пыталась подняться по лестнице, а Михаил стаскивал молодую женщину вниз, была прервана Анной Петровной.

— Мари, поезжайте. Зачем вы упрямитесь? — спросила графиня, спускаясь к ним. — Ваше место в доме Михаила Александровича, он прав.

Маша, наконец, вырвала руку из его цепких пальцев и трагично взглянула на Шереметьеву.

— Подождите нас в чайной гостиной, Михаил Александрович, — предложила графиня, обратившись к Невинскому и указывая на открытую дверь ближайшей комнаты. — Я поговорю с ней.

Михаил кивнул и мгновенно направился в указанную сторону, ощущая, что не в силах сдерживаться. Эта своенравная девица все время не только спорила с ним, но и ни во что не ставила. Он вновь унизился, приехал за нею, предлагал вернуться в свой дом, а она показывала характер.

После недолгих уговоров, понимая, что графиня хочет ей добра, Маша все же согласилась поехать с Невинским. Всю дорогу до его особняка в карете, молодая женщина держалась за руку Андрея и смотрела в окно. Михаил сидел напротив и не спускал с нее угнетающего взгляда.

Ее глаза были опущены, и он видел, что она нервно теребит край своего темного редингота. Ее милое лицо, бледное, прелестное, с опущенными темными густыми ресницами, поджатыми пухлыми губами в обрамлении темных переливающихся волос, казалось ему прекрасным. На протяжении всех этих мучительных месяцев, с того момента, как она ушла из дома, он ежечасно вспоминал ее притягательный образ и лицо. Она, как обычно, была одета во что-то невозможное, темное и невзрачное. Но Михаил очень хорошо помнил совершенные формы ее тела.

Та ночь, когда он мог любоваться ее обнаженным пленительным телом, оставила в сердце неизгладимый след. В памяти быстро воскрес тот совершенный образ стройной длинноногой лани с тонкой талией и выпуклой грудью с розовыми вершинками, лицом с затуманенными синими глазами и облаком черных, разметавшихся по подушке волос. От своих гнетущих дум Невинский невольно нахмурился и ощутил, что сердце бешено стучит. Да, он до сих пор любил ее и хотел обладать этой девушкой. До сих пор она занимала в его душе значительное место. И как Невинский ни был зол на нее, он все же признавал, что это чувство сильнее, нежели привязанность, которую он испытывал к своим детям. Это осознание терзало его ежедневно. Он пытался изменить состояние своей души, постоянно воскрешающей образ Маши, но его сердце было неподвластно разуму.

За последние месяцы он внешне осунулся, стал неспокойно спать, постоянно был не в духе. Невинский прекрасно понимал, что виной тому эта достойная презрения девица. Он знал, что она не стоит его воспоминаний, ибо ее предательство было просто чудовищно. Тот факт, что она и Александр были близки, ежечасно причинял Невинскому боль. Он осознавал, что сын гораздо моложе и привлекательнее, чем он сам. И, наверное, оттого Маша обратила на него внимание. Именно после ее измены Михаил почувствовал свой возраст, стал тяготиться им и постоянно, подходя к зеркалу, неодобрительно разглядывал свое отражение в нем. Александру было всего двадцать два года, ему сорок, а Маше двадцать четыре. И простой подсчет давал Невинскому очевидный ответ, что Александр подходил Маше гораздо больше, нежели он сам. Он и сам когда-то был молод, как и Александр.

Он забыл многие эпизоды из своей юности, но прекрасно помнил, что в молодости был очень привлекателен для женщин. Они всегда призывно смотрели на него, их отцы делали его родителям недвусмысленные предложения. Но Михаил знал, что будет обвенчан только с девушкой из очень знатной семьи. И, анализируя все это, прекрасно понимал Машу, которая искала близости Александра. Это причиняло ему муку. Он не мог вернуть свои годы, повернув время вспять. Но делал все возможное, чтобы быть интересным и привлекательным в своем возрасте. Однако он знал, что проигрывал сыну.

В первый месяц разлуки с Машей Михаил был очень зол на нее, и даже воспоминания о ней были невыносимы. Но уже к новому году Невинский стал чувствовать, что, даже несмотря на ее коварство, ему не хватает этой ветреницы. Ее чудесных синих глаз лани, которых он не встречал ни у одной женщины. Он отчетливо помнил ее взгляд, еще с той первой встречи, в кабинете, когда она просила его о службе — трогательный, прекрасный и печальный. Невинский уже отчетливо осознавал, что именно ее невозможно притягательные глаза в тот роковой день повлияли на его решение оставить Машу в своем доме. И он с досадой признавал, что влюбился в эту гадкую девицу еще тогда, в первый раз, едва увидев в своем кабинете. Остальные события в его жизни были лишь логическим продолжением того первоначального впечатления о ней, а далее возрастающей власти ее прелестей.

К тому же в прошлом месяце на одном из приемов Невинскому удалось поговорить с Андреем Ждановым. Именно из этого разговора Михаил узнал, что Машенька никогда не вела себя фривольно и, более того, не соглашалась на роль содержанки, хотя Андрей Дмитриевич был бы весьма не против этого. Заверения Жданова в порядочности и даже строгости Маши немного успокоили истерзанное сердце Невинского, и он стал думать о девушке в более умиротворенном ключе.

Однако Невинский жестоко страдал от ее измены и от разлуки с нею. Уже в январе у Михаила несколько раз возникали мысли о том, чтобы вернуть Машу в свой дом. Да, разумеется, не невестой и будущей женой, а только ради того, чтобы у него была возможность хотя бы видеть ее рядом. Но он понимал, что будет выглядеть не просто глупо, а комично. Ибо она сразу же поймет, что он остро нуждается в ней и станет вить из него веревки. К тому же его сын, Александр, все еще жил в доме, и между молодыми людьми могло вспыхнуть влечение. Все эти драматичные выводы не позволяли Михаилу ехать в дом Шереметьевой.