Арина Теплова - Иностранка

— И что же? — спросил он настойчиво, протягивая ей ладонь.

Хотя Маша видела, что он изрядно пьян, но его взгляд, который постоянно останавливался на ее губах, был вполне осознанным. Мужчина, видимо, имел властный настойчивый нрав, потому так просто не отступал. Вздохнув, Машенька опустила глаза на его руку и, обхватив своими тонкими ладошками большую кисть, сосредоточилась.

— Линии довольно четкие, — начала Маша, вспоминая все премудрости гадания по руке, которым ее научила Шанита, и продолжила обращаться к нему на «ты», как обычно делали цыгане. — Жизни линия у тебя глубокая и длинная — здоровья много будет, жить будешь в богатстве и почете, деток много наплодишь.

— У меня и сейчас трое, — пожав плечами, заметил мужчина.

— Будет никак не меньше пяти. Вот, видишь, на линии узелки, это и есть детки.

— А про любовь что же? — спросил он вдруг. Она подняла на него глаза и вымолвила:

— По руке вижу — есть жена у тебя. Значит, и любовь должна быть.

— Да, есть жена, ты права. Только это и так явно, потому что дети есть, — заметил он, прищурившись.

— Не скажи. Может человек вдовец быть, а детки есть. Или приблуды от любовницы. А у тебя именно жена.

— Ну ладно, поверю, что ты и впрямь вперед видишь…

— Только, — Маша замялась, рассматривая его руку и чуть поворачивая ее.

— Что же?

— Вижу на пути твоем — женщина тайною, как покровом, окутана.

— И женщина та не жена моя?

— Нет.

— Да неужто, — удивился он. — И что же, эта женщина любовница, что ли?

Зная ответ, Маша упорно молчала.

— Ну, что замолчала? Говори уж как есть, — настойчиво сказал мужчина. — Ну, что видишь!

— Страдания сердца тебя поджидают, от них сохнуть будешь, — вымолвила Маша.

— Страдание-то от любви, что ли?

— Да, — выдохнула Маше невольно, понимая, что испортила все гадание правдой, которую действительно увидела. Шанита учила ее говорить людям только о хороших моментах их жизни, а плохие скрывать, чтобы господа остались довольны и заплатили больше денег за гадание.

— Ну, это нестрашно, — заметил мужчина и по-доброму улыбнулся девушке.

Маша удивленно посмотрела на него, видя, что он совершенно не расстроился из-за ее слов и словно не поверил им. И вдруг девушка вспомнила момент из прошлой жизни, когда видела этого господина. Тогда, в детстве, он защитил их с сестрой от собак, когда они с покойной Лизой тайком хотели полакомиться пирожными. Только нынче мужчина выглядел более солидно, в дорогом наряде, да и шире в плечах стал. Однако его моложавая подтянутая фигура, цепкий взор и сосредоточенное выражение лица остались все теми же. Маша не помнила его имени, но тут же испугалась того, что дворянин может тоже узнать ее. И узнав, вспомнит, что она Озерова. Это было очень опасно. Оттого девушка быстро выпустила его ладонь из своих рук и выпалила:

— Все, не вижу ничего более, сударь мой.

Михаил протяжно выдохнул и понятливо кивнул.

— Вот, возьми за свои труды, — сказал он обволакивающим баритоном и, сунув руку в карман, уже через миг протянул Машеньке на ладони мешочек с золотыми монетами. Девушка, опешив, уставилась на деньги и поняла, что подобная сумма точно предполагает интимные услуги, которые, видимо, как она и предполагала, хотел получить от нее дворянин.

— Я не буду с тобой баловаться, господин, — глухо и напряженно вымолвила Маша, без объяснений видя, как его горящий взор прямо не отлипает от ее лица.

— А я что, предлагал тебе это? — вскинул брови Невинский.

— Для чего же тогда так много монет дал, яхонтовый?

— Ты же гадала. Мне понравилось, — сказал он какую-то двусмысленную фразу.

— Гадалке много не дают, — произнесла она.

Прищурившись, Михаил хитро улыбнулся одними кончиками губ и заметил:

— Ты права. Но разве я не могу дать денег понравившейся мне красотке? Или ты гордая и не возьмешь?

— Отчего же, возьму, — кивнула Маша и взяла с его ладони мешочек с золотом. — Если тебе не жаль золота, то и мне дела нет.

Пока девушка убирала мешочек с деньгами в карман, Михаил быстро приблизился к ней на минимальное расстояние, не спуская с ее глаз завороженного взора. Машенька невольно подняла на него лицо и увидела, что он, не мигая, смотрит на нее.

— Однако нельзя иметь такие глаза, — заметил он вдруг, склоняясь над нею. — Словно омут, в который хочется прыгнуть и забыться навсегда.

Невинский практически придавил своим телом Машу к стене дома, и его лицо оказалось в опасной близости от лица девушки. Она почувствовала сильный винный дух, исходивший от мужчины, и поняла, что еще немного — и он поцелует ее.

— Сказал же, что не хочешь баловаться, — выпалила Машенька и, непроизвольно выставив руку вперед, уперла ее в твердую грудь. Михаил тут же замер, вперив в ее глаза свой серебристый взор, и невольно потряс головой, как будто хотел прийти в себя. Уже через миг он, тяжело вздохнув, чуть отодвинулся от девушки.

— Ладно уж, иди, красавица, — вымолвил глухо он. — Забылся я, прости…

Получив разрешение и, сжимая ладошкой в кармане мешочек с деньгами, Маша без промедления выпорхнула из его раскинутых рук и, отойдя от Невинского на пару шагов, произнесла:

— Прощай, сударик, идти мне надобно.

Она быстро устремилась вперед по улице, не оглядываясь и молясь, чтобы дворянин не передумал и не забрал у нее кошелек, полный золотых рублей.

Михаил долго смотрел вслед девушке и думал лишь о том, что такая невозможная изящная красавица, с подобными очами не должна быть простой цыганкой, ибо явно заслуживает чего-то большего, чем бродяжить по грязным улицам с протянутой рукой.

Проворно догнав своих подельниц, Маша перевела дух и облегченно вздохнула оттого, что мужчина, видимо, не узнал ее. Она пошла дальше вместе с девушками, немного успокоившись. Однако воспоминания о времени, которое она счастливо проводила с семьей, вклинились в мысли Маши, не давая девушке расслабиться. Осознание того, что сейчас она находилась как раз в Москве, где некогда их семья владела загородной усадьбой, словно колоколом звенело в ее сердце. Не в силах противостоять заполонившему ее чувству безграничной тоски по прошлому и желанию вновь увидеть то самое место, где она когда-то девочкой играла со своей младшей сестренкой, Машенька уже через два квартала сказала цыганкам, что ей надобно проведать некую знакомую и что позже она вернется в табор сама. Девушки согласно закивали и последовали дальше, а Маша, свернув в нужном месте в сторону, поспешила на окраину города, к заветному месту, где располагались дачи и усадьбы богатых горожан.

Спустя час она достигла знакомой чугунной ограды и приникла к ней, пытаясь в сумеречной мгле разглядеть, что происходит внутри. Пустынный парк с погашенными факелами показался ей заброшенным, нигде не было видно ни души. Девушка пошла вдоль чугунной ограды с каменными столбами и спустя некоторое время, пару раз свернув, достигла невысокого деревянного забора, который отгораживал бывшую усадьбу ее родителей от неприглядных заброшенных домов, стоящих неподалеку. Именно здесь находилась калитка для прислуги. Маша, прекрасно помня о ней, приблизилась к нужному месту и, подхватив валяющийся на земле прутик, умело просунула его в щель и вскинула вверх щеколду, закрывающую калитку. Быстро войдя внутрь, девушка огляделась по сторонам и вновь никого не заметила. Она осторожно прикрыла за собой калитку и устремилась вдоль высоких кустарников в сторону дома, оглядываясь по сторонам и приподнимая юбку.