Дайна Джеффрис - Когда начнутся дожди [litres]

Некоторое время они шли рука об руку.

– Карма играет основную роль в жизни каждого живого существа. Мы верим, что живем не один раз, а перерождаемся вечно. В наших священных книгах бог Кришна говорит: «Никогда не было времени, когда меня не было здесь, и никогда не будет времени, когда я перестану быть».

– Кажется, понимаю.

– Но у кармы есть и прошлое, и будущее. Мы можем влиять на события в нашей жизни. И по-моему, сейчас самое время навести в Индии порядок.

– Ты как раз этим и занимаешься.

– Помогать фермерам и крестьянам – это другое. Я сейчас говорю о британском владычестве. Даже в собственных дворцах и хавели мы оказываемся в тени наших гостей-европейцев. Они занимают самые удобные кресла, лучшие места за столом, а нас отодвигают в сторону. Мы как будто играем в игру: кто кого. Представляешь, что мы при этом чувствуем?

Элиза остановилась. Пыл Джая выбил ее из колеи. Ей хотелось, чтобы он снова ее поцеловал, но она понимала, что ему просто необходимо выплеснуть свое негодование и поделиться наболевшим.

– Должно быть, это очень унизительно, – наконец произнесла она.

– Чувствуем себя марионетками в руках государственных чиновников. Мы всего лишь маленькая часть театра, имя которому Британская империя. В тысяча девятьсот двадцать девятом году мы потребовали статус доминиона, и британцы приняли наше требование, но тут всплыл острый вопрос о том, чтобы дать равные права индуистам и мусульманам, и с тех пор дело с места не сдвинулось.

– Что же должно произойти, чтобы ситуация изменилась?

– Нам нужна свобода для всех, вне зависимости от вероисповедания. А еще Индия должна раз и навсегда избавиться от британского присутствия. Тогда мы сами будем решать, как нам жить.

Элиза замерла на месте.

– Понимаю. Нет, правда.

Джай грустно посмотрел на нее:

– Уверена? Ненавижу, когда приходится идти с протянутой рукой к людям вроде Клиффорда Салтера. Британия уже возвращает нам часть власти, но этого мало. Пусть настанет день, когда Индия будет свободной и мы сможем управлять ею сами.

– Этот день придет, Джай. По-другому и быть не может. Теперь даже мне это очевидно.

Он погладил ее по щеке.

– Рад, что ты меня понимаешь. Раньше я посещал заседания Палаты князей в Дели. Надеялся хоть на что-то повлиять, одно время даже был лидером. С тысяча девятьсот двадцатого года наши интересы представляет Палата князей.

– Почему же ты бросил это дело?

– Если коротко, то разочаровался в нем. Между нами и британцами нет равенства. За что бы мы ни взялись, нам запрещено распространять сведения о нашей работе через средства массовой информации. Нам угрожают, причем безнаказанно. У Палаты князей связаны руки.

Джай пригласил Элизу погостить всего на несколько дней, и она не хотела становиться для него обузой. Поэтому некоторое время спустя, когда солнце садилось и небо было залито розовым сиянием, Элиза спросила, не пора ли ей возвращаться в Джурайпур.

Джай, похоже, не ожидал такого вопроса.

– Хочешь уехать? – (У Элизы ком встал в горле. Она отвела взгляд и молча покачала головой.) – Останься. Мне еще многое нужно тебе рассказать. Заметила, сколько посетителей ко мне приходит?

– Конечно.

– Я взял денег взаймы у торговцев. Буду расширять наш проект.

Элиза рассмеялась:

– А я-то думала, ты изо всех сил стараешься уменьшить затраты.

– Поначалу – да, но меня вдохновил пример правителя княжества Биканер [24] Биканер – княжество в Британской Индии, существовавшее с 1465 по 1947 г. . Он работает над девятью ирригационными проектами, плюс прокладка железнодорожных путей и строительство больниц. Постараюсь трудоустроить как можно больше местных жителей. Некоторые из них приступают завтра же: будут копать котлован. Другие пусть строят стены, а потом роют ирригационные каналы, чтобы вода из прудов поступала в деревни.

Неутомимый энтузиазм Джая глубоко растрогал Элизу и пробудил в ее сердце всплеск надежды.

– Канал Ганга – тоже достижение княжества Биканер. Он несет воду из Пенджаба. Этим каналом мы пользоваться не можем, он слишком далеко, но неподалеку от моих земель протекает речка. Нужно только получить разрешение, чтобы построить дамбу.

– Ты уже обсудил все детали с инвестором, про которого мне говорил Клиффорд?

– Разумеется. Уверен, за пять лет мы создадим пятьдесят новых деревень, а вложения не только окупятся, но и будут приносить стабильный доход.

Элиза была рада это слышать, однако не стала говорить о том, что инвестор будет участвовать в деле только при одном очень коварно поставленном условии.

– Что ж, до сезона дождей меньше четырех месяцев, – вместо этого произнесла она.

– Да.

– Интересно, как там Инди?

– Уехала в свою деревню.

Элиза удивилась:

– Насовсем?

– Нет. Ее бабушка серьезно больна. Инди поехала за ней ухаживать. Тхакур проследит, чтобы с Инди ничего не случилось. А двери во дворец для Инди всегда открыты.

– Но какое будущее ее там ожидает? Стать добычей кого-нибудь вроде Чатура? Инди нужна своя жизнь: муж, близкие люди.

– Кто бы говорил.

– В каком смысле?

– Ты ведь уехала из Англии и оставила мать одну. Ты мне сама рассказывала.

– Я ничем не могу ей помочь. Я пыталась. Останься я дома, моя жизнь тоже была бы сломана. Мама алкоголичка.

Несколько секунд Джай смотрел себе под ноги, потом взглянул на Элизу.

– У нас считается, что долг детей – заботиться о родителях.

Элиза застыла, как каменная статуя.

– Как бы они себя ни вели?

Джай кивнул.

– Тебя эта идея смущает? – спросил он.

Погрузившись в раздумья, Элиза не ответила. Джай представления не имеет, как тяжело с Анной Фрейзер и каково наблюдать, как твоя родная мать медленно убивает себя!

– Я сделала все, что могла, но этого оказалось недостаточно, – наконец произнесла Элиза.

Джай протянул к ней руки.

– Я тебя не осуждаю.

– Разве? А по-моему, наоборот.

Задетая и обиженная, Элиза не протянула руки ему навстречу.

– Ну не сердись! Я просто хотел сказать, что у нас другие обычаи.

Элиза развернулась на каблуках и зашагала прочь. Минуту спустя Джай догнал ее и обнял.

– Элиза! Элиза!

Он повернул ее к себе, и его губы приникли к ее шее. По всему телу Элизы пробежала дрожь. Стоило Джаю положить руку ей на плечо, и ее дыхание стало частым, а губы сами собой приоткрылись. Их поцелуй вселил в нее уверенность, что им с Джаем самой судьбой предназначено быть вместе. Когда они, держась за руки, возвращались обратно во дворец, Элиза постаралась отбросить все сомнения. Джай отвел Элизе свои собственные покои, и когда они вошли в дари-хану, где на большом ковре лежали несколько подушек, он велел ей встать неподвижно. Джай сам раздевал ее, целуя ее руки и бедра. Все это он делал невероятно медленно, и хотя Элизе отчаянно хотелось лечь на подушки с ним, она понимала, почему он не торопится.