Дайна Джеффрис - Когда начнутся дожди [litres]

Элиза опустила взгляд и покачала головой:

– Не понимаю, как вы могли! Вы же не видели от Джая ничего, кроме добра.

– В двух словах не объяснишь.

Дев ничего не прибавил к своему уклончивому ответу, а когда Элиза подняла голову, отвернулся и зашагал прочь.

Элиза вернулась в свою комнату, намереваясь собрать вещи. Она не желала оставаться во дворце наедине с Девом. Сев на кровать, Элиза задумалась. Увы, ей было ясно одно: нужно запереть сердце на замок и найти себе дело. Но хотя здесь Элизу больше ничто не держало, решиться на отъезд было трудно, особенно когда в комнате до сих пор витал аромат сандалового дерева. И все же она наконец встала и принялась складывать одежду в маленькую стопку в ногах кровати.

Элиза не в состоянии была радоваться ни солнечному дню, ни сверкающей красоте природы. Но, несмотря на все переживания, она понимала: ее судьба зависит только от нее самой. Ни от Клиффорда, ни от мамы и уж точно не от Джая. Элиза попыталась закрыть чемодан, но почему-то вещи, которые легко помещались в чемодан в доме Дотти, теперь упорно в него не влезали. Элиза вытащила их все и начала сначала, а потом сунула внутрь кошелек Джая. Хотя инстинкт требовал выбросить его вместе со всем содержимым в ближайший колодец, здравый смысл победил. Элизе не хотелось быть обязанной Джаю, но деньги ей понадобятся.

Когда Элиза застегивала чемодан, в комнату заглянул Дев. Его настроение опять изменилось: он выглядел гораздо более уязвимым и робким.

– Можно с вами поговорить? – спросил Дев.

Элиза нахмурилась.

– Нам не о чем разговаривать, – бросила она, желая поскорее от него избавиться.

Хотя Элизу расстроило презрительное отношение Дева к британцам, она понимала его чувства, но сейчас не время спорить о том, должна Британия уйти из Индии или нет. Впрочем, теперь Элиза была согласна с Девом.

Но Дев не отступал:

– Боюсь, вы ошибаетесь.

– Вот как?

– Давайте попьем кофе на террасе.

Элиза задумалась. Она пребывала в расстроенных чувствах, и меньше всего ей хотелось пить кофе с Девом, и все же она согласилась. Элиза не могла разгадать, что означает выражение его лица, но, отгоняя кружившую над головой муху, она подумала: кажется, Дев чувствует себя виноватым.

Они вышли на террасу. Когда слуга подал кофе и оставил их наедине, Элиза обратила внимание, что теперь Дев выглядел потерянным. Он даже стал казаться меньше ростом.

– Я вам никогда не нравилась, – произнесла Элиза.

– Дело не в вас. Просто… – Он осекся.

– А в чем же тогда?

Дев опустил голову, а когда снова посмотрел на Элизу, она заметила в его глазах усталость.

– Даже не знаю, как сказать, – несчастным тоном признался он.

Элиза улыбнулась:

– По моему опыту, в любых трудных случаях лучше сразу брать быка за рога.

Дев опустил голову. Что же его так сильно гложет?

– Я, кажется, говорил вам, что мой отец умер, – начал он. – Ну так вот…

Дев опять запнулся.

– Вы говорили, что вас растила одна мать, – подсказала Элиза.

– Отец совершил поступок, о котором я много лет старался не думать. А потом приехали вы и напомнили о том, что я хотел забыть.

– Ничего не понимаю. Джай упоминал, что ваш отец сделал что-то плохое.

Дев покачал головой и уставился на заросший сад.

– Он сбежал. Куда, мы не знали. И до сих пор не знаем.

– А я здесь при чем?

Повисла долгая пауза. Элиза беспокойно ерзала на стуле, Дев угрюмо разглядывал собственные пальцы.

– Ну? – поторопила Элиза.

Опять молчание. Она стала подниматься со стула.

– Нет, погодите, – выпалил Дев.

Элиза поглядела на него:

– Я вас умоляю, говорите наконец!

– Куда уезжаете? – спросил Дев, указывая на ее собранный чемодан.

– Может быть, отправлюсь в Джайпур, пофотографирую розовый город. А еще мне надо вернуться во дворец. Постараюсь забрать свое оборудование.

Дев глядел на нее так, будто пропустил все ее слова мимо ушей. А потом он произнес:

– Мой отец бросил бомбу, убившую вашего отца.

Элиза рухнула на стул.

– Что вы сказали?

– Мой отец убил вашего. Мне очень жаль, Элиза.

Дев произнес эти слова безо всякого выражения. От этого уложить их в голове было еще труднее.

– Вы это точно знаете?

Элизе в жизни не приходилось участвовать в таком странном разговоре. Она прижала ладонь к бешено бьющемуся сердцу. Что происходит? О чем он говорит? Мысли метались в разные стороны. Элиза совершенно растерялась. Все кружилось перед глазами, но в этой неразберихе было ясно одно: холодок, пробегавший по коже, говорил о том, что Дев не обманывает.

И все же…

– Не может этого быть, – возразила она.

Дев покачал головой и посмотрел на нее с такой печалью, что Элизе почти захотелось его утешить – почти, но не совсем. Зачем он говорит ей такие вещи? Пытается окончательно выбить почву у нее из-под ног? Ну и как ей реагировать? «Мой отец убил вашего отца». «Мой отец», «вашего отца». Эти слова повторялись у нее в голове, точно эхо.

Наконец Элиза снова обрела дар речи.

– И давно вы об этом знаете?

– О том, что бомбу бросил мой отец? Довольно давно, только мне было велено об этом помалкивать.

– Нет, давно ли вы знаете, что я дочь Дэвида Фрейзера?

– Джай рассказал, что случилось с вашим отцом. – Дев покачал головой. – В детстве мне отчаянно хотелось найти виноватого, и я винил погибшего мужчину в том, что отца с нами нет. Я говорил себе, что этот британец не должен был лезть в наши дела. Убеждал себя, что мой отец жертва обстоятельств. Понимаю, звучит дико, но тогда для меня это было единственным утешением.

– А потом приехала я, и…

– Моя логика рассыпалась в пыль. Ваш отец погиб, а мой – убийца.

Несколько минут они молчали. Элиза обдумывала его слова. Значит, столько лет спустя…

– И вам ничего не известно о судьбе вашего отца? – наконец спросила она.

– Нет.

– Почему вы так уверены, что бомбу бросил он? У вас есть доказательства? Может, это все слухи и домыслы.

– Один из заговорщиков все рассказал моей матери, чтобы она знала, почему отец подался в бега. Она, как могла, объяснила мне ситуацию, но сказала, что отец сбежал, потому что британцы хотят его повесить. Только потом она открыла мне всю правду.

У Дева был такой несчастный вид, что Элиза просто не могла его не подбодрить, хотя, казалось бы, в утешениях скорее нуждалась она.

– Послушайте, Дев, сын за отца не ответчик.

– Это как посмотреть. Всю правду я узнал лет в тринадцать-четырнадцать. С тех пор мне иногда кажется, что я должен продолжать дело отца. Когда Чатур попросил о помощи, я отдавал себе отчет, что поступаю нехорошо, но был уверен, что план провалится и я никак не наврежу Джаю.

– Но Джая арестовали.

– Тогда я и понял, каким дураком был. Пригрозил Чатуру, что разоблачу его, если он не уговорит Клиффорда отпустить Джая.