Дайна Джеффрис - Жена чайного плантатора

– Ты подержи Хью, а я пока осмотрю малышку, – распорядилась Гвен. – И скажи той девочке, чтобы уходила.

Лиони совсем проснулась, но не издавала ни звука и таращила глазенки на маму. От потрясения Гвен едва не лишилась рассудка, но взяла себя в руки. Она здесь только для того, чтобы убедиться, что о ее дочери хорошо заботятся и малышка не страдает. Это все. Со смешанным чувством томления и страха Гвен внимательно осмотрела девочку, перебрала пальчики на руках и ногах, проверила, какая у нее кожа. Поцеловала дочурку в лоб и в нос, но удержалась от порыва уткнуться носом в ее блестящие черные волосики. Потом Гвен вздохнула, глаза у нее защипало, и крупная слеза упала на щеку ребенка. От девочки не пахло молоком и тальком, как от Хью, от ее влажной кожи едва заметно дохнуло корицей. Желудок Гвен скрутило узлом, и, быстро сглотнув, она отстранилась от ребенка. Ей страшно хотелось и дальше качать на руках малышку и никогда не отпускать ее, но она знала с абсолютной уверенностью: нельзя допустить, чтобы Лиони похитила ее сердце.

По крайней мере, девочка здорова и ухоженна, сказала себе Гвен. Она потолстела и была чистой, это немного заглушило в Гвен чувство вины.

– Ну, теперь хватит, – сказала она. – С ребенком все в порядке.

– Да, леди. Я всегда говорю вам.

– Скажи этой женщине, что мы довольны и продолжим платить ей. – (Навина кивнула.) – Хорошо, теперь забери ее и отдай мне Хью.

Они обменялись свертками. Отдав Лиони, Гвен сразу ощутила вставший в горле ком. Она слушала, как ветер шумит в ветвях деревьев, но больше не выглядывала из повозки. Минута шла за минутой, и Гвен осознала: нет смысла зацикливаться на том, как была зачата Лиони, важно сделать все, чтобы это никогда не вышло наружу. Она решила, что и словом не обмолвится об этом мистеру Равасингхе и вообще никому до конца дней своих.

– На что они живут? – спросила Гвен, когда Навина вернулась.

– У них есть чена . Они растят зерно и овощи. А в лесу берут фрукты. Вы видели фиги.

– Но что еще?

– У них есть козы и свинья. Так и живут.

– Но деньги, что ты им дала, помогут?

– Да.

На обратном пути через деревню Гвен высунулась из повозки, гадая, удастся ли ей определить, какая из женщин будет растить ее дочь. Повозка спугнула крупного варана, сидевшего у края дороги, и он, быстро перебирая лапами с острыми как бритва когтями, стремглав взобрался на дерево. Гвен заметила женщину, которая внимательно следила за повозкой темными глазами. Ее черные волосы были заплетены в болтавшуюся за спиной косу и перевязаны украшенной бусинами тесьмой. Когда они проезжали мимо, женщина улыбнулась, и Гвен задумалась: была ли эта улыбка понимающей или ничего не значащей, как улыбается человек, находящийся в гармонии с миром. На мгновение она вновь запаниковала из-за своего отступничества, ей захотелось прижать Лиони к груди, но тут ярко-оранжевая бабочка павлиний глаз села на один из обручей, державших полог повозки, и Гвен задышала ровнее. О девочке хорошо заботятся, вот что главное, и лучше ей, Гвен, не знать, кто это делает.

Комнату наполнил сильный цветочный запах, который принесла с собой Флоранс Шуботэм. Она села на диван и откинулась на его спинку, накрытую леопардовой шкурой. Гвен внутренне улыбнулась невероятному контрасту звериной шкуры и типично британской чопорности миссис Шуботэм; приглушенные оттенки синего не могли соперничать с дикой энергией хищника, даже мертвого. Флоранс поднесла к губам фарфоровую чашку, глотнула чая, отчего задрожал ее складчатый подбородок. Бедняжка Флоранс – волосы у нее поседели, щеки обвисли.

– Приятно видеть, что вы в прекрасной форме, – сказала гостья.

Лицо Гвен приняло хорошо отрепетированное любезное выражение. С тех пор как она увидела Лиони, Гвен изо дня в день упражнялась во лжи перед зеркалом, пока не приучила себя управлять лицом, смотреть как положено и следить за руками.

Сейчас Гвен улыбнулась и держала на губах улыбку, пока у нее не стало сводить скулы.

– Как ваши дела, Флоранс?

– Не могу пожаловаться. Верити рассказала мне о сыре.

Гвен бросила взгляд на золовку. Та изучала свои ногти и не проявляла ни малейшего интереса к разговору. Сомнительно, чтобы она упомянула о сыре в беседе с Флоранс. Вообще-то, кроме того единственного дня, когда они разбирали кладовую, Верити этим не интересовалась.

– Я пока не сильно продвинулась. С месяц назад мы подготовили помещение. Все там вычистили, побелили стены, и у нас уже есть необходимая мебель и посуда. Кое-что еще мы тоже подсобрали, но мне придется заказать в Англии специальный термометр и формы для сыра.

– Но это такая отличная идея. Вы просто умница.

– Мать отправила мне старый сырный пресс с нашей фермы в Оул-Три.

– Здесь трудно достать хороший сыр.

– Делать его несложно, но нужно знать, как обращаться с молоком.

– Вы собираетесь продавать его?

– Нет, – покачала головой Гвен. – Я даже не уверена, удастся ли нам добиться нужного результата в этом климате. Я рассчитывала делать сыр только для семьи и друзей, которым он понравится.

– О, пожалуйста, включите меня в их число, моя дорогая.

– Конечно. Как я сказала, сыр – не проблема, моя головная боль – это счета. Боюсь, я не слишком хорошо справляюсь с цифрами. Никак не могу свести итог. Вероятно, я где-то делаю ошибку.

– Ну, – вмешалась в разговор Верити, – это вообще удивительно, что ты проявляешь такой интерес к деловым вопросам. По-моему, Кэролайн такими вещами себя не утруждала.

Флоранс слегка понизила голос:

– Я так рада, что вы здесь осели.

– Осели?

– Я имею в виду – обжились. Сперва я беспокоилась. Вы вроде бы проводили много времени с этим художником.

Сердце Гвен подскочило.

– Вы о мистере Равасингхе?

– Да, о нем.

– Я встречалась с ним всего два или три раза.

– Да, но он не британец, понимаете? Они бывают чересчур прямолинейны по нашим меркам.

Гвен издала фальшивый смешок:

– Флоранс, уверяю вас, со мной он был совершенно корректен.

– Конечно, я ничего такого не имела в виду. – Она повернулась к Верити. – А ты помогаешь жене своего брата делать сыр?

Верити взглянула на нее:

– Что?

– Перестань грызть ногти, дорогая. – Флоранс помолчала. – Я говорила о сыре. Ты помогаешь Гвен?

Миссис Шуботэм всегда была рада поучаствовать в делах других людей и любила давать непрошеные советы. Гвен посочувствовала золовке и поспешила прийти ей на выручку:

– О, я уверена, у Верити есть свои планы.

Верити вздохнула.

– Такая прекрасная идея, – продолжила Флоранс. – У тебя такая умная невестка, правда, Верити, дорогая? Не упусти эту возможность, но, может быть, тебе и самой стоит придумать для себя какое-нибудь полезное занятие. Чтобы привлечь мужчин.