Дайна Джеффрис - Жена чайного плантатора

Доктор Партридж стоял у окна в тихой детской и смотрел на озеро:

– Какой прекрасный вид! – Он подошел к Гвен, сидевшей на стуле рядом с кроватью и державшей Лиони за руку в ожидании диагноза.

Она позвонила Партриджу, как только заметила, что осанка девочки изменилась, но доктор был в отъезде и смог приехать только сейчас.

Он поднял руки Лиони, а когда отпустил, они сами собой упали. То же случилось с ногами. Потом проверил коленные и лодыжечные рефлексы. Реакции почти никакой. Партридж кашлянул, повернулся к Гвен и знаком подозвал ее к окну. Она встала, оглянулась на Лиони, которая лежала, уставившись в потолок.

– Новости неважные, – понизив голос, сказал доктор. – Боюсь, ее состояние вызвано не тем, что я предполагал сначала.

Гвен взглянула на озеро и попыталась через силу улыбнуться:

– Но в прошлый раз, когда вы ее осматривали, то сказали, что с ней все будет хорошо.

– Это не недостаток питания.

Улыбка застыла на губах Гвен.

– Но она поправится?

– Полагаю, у этой девочки болезнь, вызывающая общее истощение организма. Бывает ли, что ей трудно дышать? Или, может, она болела какими-то респираторными инфекциями? – (Гвен кивнула.) – И вы сказали, у нее изменилась осанка? – (Закусив губу, Гвен молчала.) – Трудно быть до конца уверенным, но я думаю, что деградация позвоночника вызывает истощение мышц. – (Гвен закрыла ладонью рот.) – Мне очень жаль.

– Но есть же какое-то лечение? Вы ведь можете что-то сделать?

Партридж покачал головой:

– Если я прав, то это некая форма мышечной атрофии, и, вероятно, состояние девочки будет только ухудшаться. Боюсь, наиболее вероятный прогноз – возникновение сердечной недостаточности.

Гвен, силившаяся сдержать эмоции, согнулась пополам, как будто ее ударили в живот.

Партридж протянул руку, но она ее не взяла. Если она примет его сочувствие, все, что хранится под замком в ее душе, вырвется наружу, и тогда конец спокойствию. Гвен глубоко вдохнула и спросила:

– Можем мы что-нибудь сделать для бедного ребенка? – Она старалась говорить спокойно, насколько это было возможно, и крепко держалась за спинку стула. – У Лиони никого нет, понимаете. Только Навина… и мы.

– Я пришлю для нее кресло-каталку.

Губы Гвен разжались, и она судорожно крикнула:

– Нет!

– Если вам нужно мнение еще одного специалиста…

– Но она сможет плавать, правда?

Доктор улыбнулся:

– Какое-то время. Вода облегчит боль и снимет нагрузку на ноги и позвоночник.

– Но что дальше?

– Я покажу айе , как массировать девочке ноги. – У Партриджа слегка дернулся подбородок. – А вы сами решайте.

Гвен замялась:

– Джон, я вот подумала: если бы девочка оказалась в нашем доме раньше…

– Можно ли было избежать этого состояния? Вы это имели в виду?

Она кивнула и на миг задержала дыхание.

Партридж пожал плечами:

– Трудно сказать. Люди рождаются с этим недугом. У взрослых болезнь развивается медленно, принимает хроническую форму. Мы мало знаем об этом заболевании. А у таких юных созданий, как эта девочка, болезнь прогрессирует быстро.

– И?..

– Отвечая на ваш вопрос, скажу: я сомневаюсь, что, появись девочка в доме раньше, это что-нибудь изменило бы.

Как только Партридж ушел, Гвен тоже легла на кровать и, поглаживая горячий лоб Лиони, сказала:

– Все хорошо. Все будет хорошо.

Следующим утром Навина настояла, чтобы Лиони осталась в детской, где она могла бы неотрывно приглядывать за ней. Айя была права. У Гвен имелись другие обязанности, и она не могла все время находиться при девочке.

Оставшись в комнате одна, Гвен вернулась мыслями к тому вечеру в клубе «Аист». Ей казалось, что поездка в Нью-Йорк была сном, дивным видением, залитым ярким светом и омраченным только телефонным звонком, но все равно восхитительным. Зачем звонила Кристина, Гвен сейчас не интересовало.

Она выглянула в окно своей спальни и посмотрела на озеро, надеясь, что взгляд на ровную гладь воды подарит ей ощущение безмятежности. Вместо этого на фоне бледной воды она увидела силуэт Лоуренса и не сразу сообразила, что он несет на руках Лиони, а Хью и собаки идут за ним. Вид мужа, несущего на руках их ребенка, вызвал в Гвен такое сильное чувство, что она совсем позабыла о своих страхах. Она накинула шелковый халат, запахнула полы и вышла через французское окно на веранду.

В воздухе носились птицы и висел назойливый комариный писк. Гвен немного постояла, прислушиваясь и наблюдая за птахами, которые деловито сновали вокруг своих гнезд. Из-за мутной дымки тумана сад выглядел запущенным, цвета сливались друг с другом, как на картине художника-импрессиониста. Высоко в небе парил орел, день обещал быть прекрасным. Гвен следила за своей маленькой семьей, достигшей берега озера. Сегодня оно было серебристым посередине и темно-зеленым по краям, местами в воде отражались затенявшие озеро деревья.

Спью выскочил из воды и кинулся к Гвен, а Джинджер крутилась на месте, гоняясь за своим хвостом. Гвен наклонилась погладить собаку, но та подскочила и царапнула лапами по ее ноге. Каждый раз, как Гвен касалась ее носа, она успевала лизнуть ей пальцы розовым языком. Халат Гвен намок, поскольку Джинджер терлась об него влажной шерстью, и стал попахивать псиной.

Лиони обхватила Лоуренса рукой за шею. Сделав последние несколько шагов до края воды, он остановился. Целая флотилия бакланов снялась с места, когда Лоуренс опустил девочку в воду. Мгновение ничего не происходило. У Гвен замерло сердце. У берега было неглубоко, так что ребенку не грозила опасность утонуть, но Гвен с ужасом видела, что она не двигается.

Лоуренс стоял наготове, а Хью вошел в воду по другую сторону от Лиони, готовый помочь, если что-то пойдет не так. Несколько секунд девочка не шевелилась, потом вдруг перевернулась и заработала руками. Побарахтавшись немного, она обрела устойчивость в воде и быстро поплыла. Гвен омыло волной облегчения, она спустилась по ступенькам к озеру. Услышав ее шаги, Лоуренс обернулся.

– Какой ты молодец, – с улыбкой сказала она, переполненная благодарностью.

Выражение его лица озадачило ее, а голос прозвучал ворчливо:

– Партридж сообщил мне о ее состоянии. Я знаю, как ты к ней привязана. Честно говоря, я тоже стал привыкать, что она тут, с нами.

Гвен сглотнула, не решаясь заговорить. Непонятно, что заставило Лоуренса изменить отношение к девочке, этому не было никаких причин, и Гвен, хотя и обрадованная, была в то же время смущена. Муж подошел к ней и взял ее под руку. Вместе они наблюдали за тем, как плывет Лиони.

– Не стоит позволять ей заплывать слишком далеко, – сказала Гвен.

– Не волнуйся. Случись что, я сразу буду там. Когда теряешь любимых людей, хорошо понимаешь, как много значит семья.