Дайна Джеффрис - Жена чайного плантатора

Был как раз перерыв в выступлениях музыкантов, и Кристина, одетая в черный атлас, с блестящими светлыми волосами, покачивая бедрами, подошла к одному из трех музыкантов, сидевших за столиком в глубине зала, и поцеловала его в щеку, оставив на ней красный отпечаток напомаженных губ.

– Подвиньтесь, ребята, – сказала она. – Это мои друзья с Цейлона.

Бармен принес им несколько бокалов пива.

– С этой бурды не развеселишься, в ней и четырех градусов нет, – сказала Кристина и подмигнула бармену. – Нельзя ли ее немного оживить?

Гвен слушала, как Кристина болтает со своими приятелями. Пиво принесли вторично, на этот раз приправленное водкой, и Гвен поперхнулась от первого же глотка.

– Скоро введут полный запрет, – прошептала Кристина. – Это ужасное пойло – промежуточная мера.

Гвен глотнула еще разок, но бабочки не перестали трепыхаться у нее в животе. Кристине же, казалось, все нипочем – она выглядела оживленной и беспечной, как будто в ее в жизни все в полном порядке, и Гвен почувствовала, что почти не знает эту женщину. Здесь, в Нью-Йорке, она была стопроцентной американкой, не то что на Цейлоне. Сперва Гвен благоговейно трепетала перед ней, потом ревновала к тому, как легко она умеет очаровывать Лоуренса, а после того как купленные мужем акции резко упали в цене, злилась на Кристину. Теперь ее гнев немного поутих, и Гвен удивилась, обнаружив, что искренне восхищается американкой – ее жизненной силой и решительностью. Нужно было обладать немалой смелостью, чтобы явиться к ним с новой идеей, после того как предыдущая с треском провалилась.

Один из музыкантов встал, и Кристина пересела поближе к Гвен.

– Я так рада, что мы зарыли топор войны, – сказала она и пожала ей руку.

– Топор?

– Да ладно тебе, сама же знаешь, что я ужасно ревновала, когда Лоуренс вернулся из Англии с новостью, что женился на тебе.

– Ты ревновала его ко мне?

– А кто удержался бы? Гвен, ты красавица, причем красота твоя природная, мужчины это обожают. – (Гвен покачала головой.) – Разумеется, я рассчитывала, что Лоуренс будет счастлив с тобой как с матерью его детей и со мной в роли своей любовницы.

– Ты так думала? – У Гвен перехватило дыхание. – Он дал тебе повод для этого?

Кристина рассмеялась:

– Вовсе нет, хотя не от недостатка попыток с моей стороны.

– Он когда-нибудь… То есть вы с ним когда-нибудь…

– После вашего брака? – (Гвен кивнула.) – По-настоящему нет. Хотя один раз были близки к этому. На том первом балу в Нувара-Элии.

Гвен закусила губу и вонзила ногти в ладони. Она не заплачет.

Кристина протянула к ней руку:

– Дорогая, не настолько близки. Просто поцелуй.

– А сейчас?

– Все давно уже в прошлом. Поверь. У тебя не было поводов для беспокойства, хотя, признаюсь, я хотела, чтобы ты думала, будто они есть.

– Зачем?

– Наверное, меня это забавляло, к тому же я не люблю проигрывать. Но ты мне верь, когда я говорю, что теперь люблю вас обоих. – (Гвен слегка нахмурилась.) – Это правда. В любом случае у меня теперь роман с этим очаровательным басистом. – Она кивнула в сторону своего соседа и чмокнула его в щеку.

Гвен рассмеялась, и Кристина подхватила ее смех. Устыдившись своих сомнений в Лоуренсе, она очень обрадовалась подтверждению, что он не поддался на искус, и расслабилась – такой легкости на душе ей давно уже не доводилось испытывать.

Музыканты стали подниматься и брать инструменты, чтобы продолжить концерт. Басист поцеловал Кристину в губы и ушел, она улыбнулась ему. Участники группы стояли на сцене и перешучивались, а Гвен краем глаза приметила направлявшегося к ним мистера Мура, он был еще слишком далеко – не разглядеть, играет ли на его губах улыбка. Кристина тоже обратила на него внимание, протянула Гвен руку, и та, взяв ее, удивилась крепости пожатия. Очевидно, для банкирши эта сделка значила не меньше, чем для них с Лоуренсом. Женщины не сводили глаз с приближавшегося Мура, которому приходилось продираться сквозь компании кутил и увиливать от танцующих пар.

В ту ночь Гвен и Лоуренс предавались любви с особым пылом и по большей части молча. После этого Лоуренс смотрел на нее с таким обожанием в глазах, что она удивилась, как можно было допускать хотя бы мысль о том, что он все еще испытывает какие-то чувства к Кристине. Гвен попыталась подсчитать все те маленькие и большие знаки любви, которые муж сделал ей за прошедшие годы: нефритовое ожерелье, подарок на день рождения, прекрасная индийская шелковая картина и десятки других незначительных, но продуманных сюрпризов – всего не перечесть. Благодарная мужу за каждую мелочь, она покрывала его лицо поцелуями.

– С чего это?

– Я очень счастливая женщина, вот и все.

– Это мне повезло с тобой.

Гвен улыбнулась и сказала:

– Мы оба везунчики, – потом встала и пошла в ванную.

Вечер прошел превосходно. К счастью, новости Мур принес хорошие, думала она, включая воду, чтобы сполоснуть лицо. Ему удалось передвинуть некоторых клиентов, которые подавали рекламу на декабрь, и хотя особо бурного эффекта от кампании ожидать уже не приходилось, все равно этого хватит… пока. Они повторят свой выход еще раз в феврале, зажав конкурента между двумя волнами рекламы.

Выключив воду, Гвен услышала телефонный звонок в спальне. Дверь ванной была чуть приоткрыта, и она поняла, что Лоуренс уже снял трубку.

– Ты знаешь, что я об этом думаю. – Он говорил негромко, но внятно. – Почему тебе так важно обсудить это именно сейчас? По-моему, мы обо всем договорились. – Последовала пауза, пока говорил человек на другом конце провода, потом опять раздался голос Лоуренса: – Моя дорогая, ты знаешь, что я тебя люблю. Пожалуйста, не плачь. Мне есть дело. Но этого просто никогда не будет. Эти дни остались в прошлом. Я уже объяснил тебе, как все должно быть. – (Еще одна недолгая пауза, в этой тишине Гвен слышала тревожный, выжидательный стук собственного сердца.) – Хорошо, посмотрим, что можно сделать. Конечно я люблю тебя. Но ты должна наконец прекратить все это. – (Гвен обхватила себя руками.) – Да, как только смогу. Обещаю.

Она согнулась пополам. Кристина обвела ее вокруг пальца как дурочку.

На борту корабля Гвен набралась храбрости и заговорила с Лоуренсом о том телефонном звонке, но он пробурчал в ответ что-то невразумительное насчет работы и отвернулся. Гвен отчаянно хотелось, чтобы муж признался: Кристина до сих пор сходит по нему с ума, и чувствовала себя глубоко уязвленной тем, что супруг не был с ней откровенен. Однако устраивать ссору в море, когда будет некуда деться друг от друга, – это плохая затея. А по приезде домой они почти сразу столкнулись с Верити, от которой разило табаком, алкоголем и немытым телом, так что все остальное отошло на дальний план.