Карла Келли - Рождественское обещание [ЛП]

Она смогла ощутить, как Миа смеется, даже несмотря на то, что он не произнес ни звука.

— Что теперь? — спросила она.

— Я боюсь показывать тебе следующий документ.

— Полагаю, что это не извещение о выселении, потому что документ на право собственности у меня, — поддразнила Ианта.

Капитан вручил ей другой документ, на этот раз для Джеймса Мирса, ее сына.

— Я исправлю имя на Джеремию, когда в следующий раз буду в Плимуте, — пояснил он. Фолк развернул документ, потому что ее пальцы снова начали дрожать. — Джем сказал мне, что его интересует медицинская профессия. Однако ему всего десять лет, так что эти средства подойдут для чего угодно, что бы он ни выбрал.

— Как я смогу когда-нибудь отплатить тебе за всю твою доброту? — прошептала Ианта, когда смогла заговорить.

— Ты можешь выйти за меня замуж, — ответил он. — Таким образом, я не стану ревновать к адвокатам из Пейнтона, или кому-то другому, если у мужчин из Девоншира вдруг вырастет мозг, и они поймут, что ты просто несравненна. Ианта, я любил тебя много лет. Я знаю, как преданна ты была Джиму, и если я неуместен…

Она положила ладонь на его губы.

— Шшш, Миа. Ты прав. Я любила Джима. Но не сочтешь ли ты меня слишком странной, если я скажу тебе, что обратила свое внимание на Джима потому, что поняла: ты никогда не сделаешь мне предложение?

— Святые небеса, Ианта.

Теперь настала его очередь потерять дар речи. Ианта прикрыла глаза, вслушиваясь в то, как он пытается обрести контроль над собой. Теперь настала ее очередь ворковать и утешать.

Миа опомнился и позаимствовал обратно свой промокший носовой платок.

— Конечно, я не сделал бы предложение, любовь моя. Я был всего лишь сыном управляющего сэра Уильяма Мирса, и мне нечего было тебе предложить. Ты все еще выше меня по положению, но времена изменились. Ты на самом деле любишь меня, Ианта?

Сейчас Миа говорил, как безумно влюбленный олух, а не полный достоинства капитан корабля, богатый и опытный к тому же. Она кивнула и спрятала лицо у него на груди.

— Я полюбила Джима, потому что не могла любить тебя, — призналась она. — Надеюсь, ты не разочаровался во мне.

Джеремия поцеловал ее в макушку и крепче прижал к себе.

— Нет, именно так устроен мир. Если бы Джим был жив, то вы и ваша маленькая семья были бы счастливы друг с другом, а я, хм, остался бы тем, кто я сейчас. Или кем я был недавно. — Капитан снова поцеловал ее и прижался щекой к ее щеке. — Мы едва не разминулись, Ианта. Если бы Джем не потерял те деньги в Плимуте, то сейчас я находился бы в «Дрейке».

Она вздрогнула.

— Давай больше никогда не будем думать об этом.

— Не будем. — Миа поцеловал ее долгим и глубоким поцелуем.

Было уже далеко за полночь, когда все уладилось. По просьбе Фолка Ианта принесла вниз его дневник за 1805 год и оставила его одного за кухонным столом. Он собирался провести с ними день Рождества, а затем направиться на почтовой карете в Лондон, в суд архиепископа Кентерберийского за специальным разрешением. Он не располагал ни терпением, ни временем, чтобы дожидаться, пока состоится оглашение, ни приходом, где это оглашение могло бы состояться.

Миа медленно записывал свой отчет о смерти Джима, но не потому, что забыл подробности, а из-за того, что помнил это событие с такой отчетливостью, что, написав несколько слов, ему приходилось ждать, пока рука перестанет дрожать. Капитан выплакал все слезы, которые не выплакал в то время, потому что был тогда слишком занят, а у войны нет времени на горе.

Когда с этим делом было покончено, Миа погасил свет в кухне и понес дневник наверх. Может быть, однажды он позволит Джему прочитать это описание, но не сейчас. В доме было темно и тихо, но он начинал узнавать его, поэтому не испытал проблем с навигацией. Некоторое время Фолк стоял у вершины лестницы, совершенно не желая идти в комнату, которую делил с Джемом. Вместо этого он направился в комнату Ианты.

Она не спала. Может быть, даже ждала его. Не говоря ни слова, Миа выпустил дневник, и с вместе ним все, что обременяло его. Ианта помогла ему снять одежду и забраться в постель, где он прижался к ней, наслаждаясь сладостью ее тела, точно так же, как в своих снах на всех морских путях в хорошо известном ему мире. Фолк ощущал себя так, словно целую жизнь практиковался заниматься любовью с Иантой, потому что она никогда не покидала его мыслей, особенно тогда, когда безжалостность блокады заставляла работать через вахту, оставляя только кратчайшие моменты для сна. Тогда Миа грезил о ней наяву; только Ианта могла полностью изгнать ужасы, посреди которых он жил так много лет. Может быть, однажды он расскажет ей о сотнях писем, которые написал, но так и не отправил.

Тем не менее, Миа все еще колебался, пока она не взяла его руку и не положила себе на грудь, которую он мягко начал сжимать. Ианта поцеловала его в лоб.

— Миа, я даю тебе свое разрешение. Даже не думай о том, что я никогда не представляла себе этого. — Она взяла другую его руку, поднесла к губам и, к его величайшему смущению, поцеловала. — Я не стану притворяться, что понимаю собственное сердце, милый, — прошептала она, ее губы двигались возле его ладони.

Капитан высвободил руку и провел ею вдоль тела Ианты.

— Клянусь, у тебя самая мягкая кожа, — прошептал он в ответ. — Особенно здесь. — Он погладил внутреннюю часть ее бедра, улыбнувшись про себя, когда ее дыхание сделалось неровным. Миа знал, что, вероятно, мог бы потянуть время и довести их обоих до состояния кипения, но это может подождать до более удобного случая. Ему хотелось оказаться внутри нее, и именно это он и сделал.

Джентльмен, как всегда, — или, может быть, самый незначительный сибарит [18] Сибарит — праздный, избалованный роскошью человек. В широком смысле, человек, живущий в роскоши, удовольствиях и праздности; или человек, любящий роскошь и удовольствия. , из всех живущих на земле сибаритов, — Джеремия позволил ей дважды дойти до экстаза перед тем, как получил собственное удовольствие. Ему следовало бы вести себя потише; он мог только надеяться, что дети Ианты крепко спят. Бог свидетель, он и раньше занимался любовью, но Ианта удивила его, обхватив ногами, словно не желая отпускать. Тем лучше — в тот момент ничто на свете не заставило бы Миа покинуть ее постель.

Да поможет Бог им обоим, Ианта пылала словно факел, да и он тоже не отставал. Если кто-нибудь в последующие годы спросит у Фолка, каким был наивысший момент его интересной и напряженной жизни, то ему пришлось бы солгать и ответить, что это — Трафальгар, или, может быть, битва на Ниле [19] Битва на Ниле, чаще битва при Абукире — решающее морское сражение между королевским военно-морским флотом Великобритании под командованием адмирала Нельсона и флотом Французской республики под командованием адмирала де Брюе в Абукирском заливе вблизи Нила с 1 по 3 августа 1798 года. . Только Ианте нужно будет знать, что наивысший момент — это когда он в первый раз занялся любовью с женщиной, которую обожал, и которой сделал предложение много лет назад, в письмах, отправленных через другого человека.