Олег Фурашов - Са, Иса и весь мир [litres самиздат]

Иса рассерженно обернулся на шум, готовый к самым решительным действиям, да так и замер с раскрытым ртом, словно громом поражённый…Его изумление объяснялось просто: к ним приближалась настоящая квадрига 40 40 Квадрига – античная двухколёсная колесница с четырьмя запрежёнными конями. с эскортом в виде кавалькады всадников. Но это было ещё не всё: в колеснице помимо какого-то сановного римлянина находилась…Ма из Далены!

Римлянин ей что-то нашёптывал, а темнокудрая красавица томно смеялась и озорно сверкала глазищами. Ей было очень весело…И тут её взгляд поневоле упал на Ису, который застыл на проезжей части в отличие от хлынувшей в стороны толпы. Она лишь на мгновение смутилась и отвела чёрные очи в сторону. Но тут же обманщица из Далены овладела собой: сделав отмашку рукой, словно отгоняя прочь приведение, девушка вновь принялась беспечно хохотать.

Пышная процессия пронеслась мимо, а остолбеневшего Ису не сбили только потому, что его успел оттащить в сторону Ос. Старик взял за руку сникшего подростка и предложил ему и его маме: «А не пойти ли нам через Мусорные ворота? 41 41 * Мусорные (Сильванские, Марокканские) ворота – расположены на юго-западе Храмовой горы. Там народу наверняка меньше». И они двинулись кружным путём.

Но и на подходе к Мусорным воротам их ожидало аналогичное столпотворение. Благо, что здесь Ос встретил знакомого жителя Салема – толстяка по имени Тимон, который пообещал провести аретскую троицу через какое-то Игольное ушко. Приунывшего было Ису отчасти позабавило то, что Тимон был косноязычным: в словах вместо звука «з» он произносил «ж».

– А что такое Игольное ушко? – постепенно «оживал» Иса, который после салемского явления Ма из Далены был сам не свой.

– Да это такой ма-аленький лаж в храмовой ограде, про который мало кто жнает, – ответил толстяк, следуя тёмным неосвещённым закоулком. – Мне-то он ишо с мальчишек ижвестен. Мы пацанятами им польжовались. Прежде там ишаки и даже небольшие верблюды проходили.

– Дядя Тимон, а почему у вас богатеи без очереди лезут? – всё

ещё переживая по поводу происшествия у Золотых ворот, полюбопытствовал паренёк.

– Хы, – хмыкнул проводник, – будто в Арете они не лежут. Ражница в том, что чем выше жажравшийся, тем больше он наглеет. По праву сильного. А на Пасху в Салеме жавсегда такенная толкотня иж-жа вас, паломников. Простые же салемцы не особо на богослужение рвутся – они в Храм и в другие дни сходить могут. Ну, вот, кажись, и пришли…

Толстяк прервал монолог и замедлил шаги, вглядываясь в сумрак. Он медленно продрался между кустарником и стеной, за которым смутно виднелся какой-то провал. Его спутники последовали за ним.

– Это Игольное ушко? – нагоняя знатока местных окрестностей, шёпотом осведомился юнец.

– Ага, – ответил тот, шагнув в узкий проход. – Давно я ждесь не бывал. Щас ждесь будет изгиб, а жа ним уже и выход будет видно.

Но на беду проводника, когда четвёрка добралась до изгиба, случился конфуз: Тимон ни в какую не мог протиснуться через теснину, несмотря на усердное пыхтение и кряхтение.

– Может, ты, Тимон, чего-то путаешь? – усомнился Ос. – Точно, здесь ослики и верблюды раньше ходили?

– Ну, ослы-то, точно, – не без ехидства ответил Осу Иса, помогая толстяку протолкнуться.

– Ничего я не путаю! – рассердился Тимон. – Видать, стену…эта…ражнесло…Как-то так…

– Ну-ка, дайте, я попробую, – попросил его подросток.

– Спытай щастья, – согласился толстяк, отступая назад. – Давно я ждесь не бывал…

Они с Тимоном с трудом разминулись, после чего Иса свободно преодолел расщелину и через узкий проём, открывшийся впереди, увидел ярко освещённую прихрамовую площадь. За ним последовали Ма и Ос, которые не без усилия, но протиснулись через узину. Сын бережно поддерживал маму, опасаясь, что она упадёт. Помогая ей, Иса негромко пророчествовал: «Вот стану я…первосвященником…Сделаю так, что легче верблюду…будет пролезть через Игольное ушко, чем толстопузой…мамоне неправедной попасть в Божье место!»

Любопытно, что часть его прорицания осуществилась немедленно: толстопузый бедолага Тимон так и не сумел совладать со злополучной стеной, которую «разнесло». И ему пришлось повернуть назад.

5

Прихрамовая площадь была залита светом от факелов и полна народу. Люди толпились всюду, кроме атриума, на который никого не пускали. В ожидании молебна прихожане негромко переговаривались друг с другом, а потому над прилегающим пространством витал глухой гул.

Иса так стремился быстрее пробраться в главное святилище Древней Реи, что оторвался от мамы и Оса. Вскоре он пробился к самому центру и тут обнаружил, что далее атриума паству не допускают.

– А-а-а…А когда в Храм разрешат пройти? – недоумённо и простодушно обратился он к пожилому дяденьке, стоящему в первом ряду.

– Ишь, чего захотел, – усмехнулся тот. – Для простолюдинов первосвященник Анна молебен служит на площади. Опосля же в Храм пустят только избранных.

– Ничего себе! – огорчился подросток. – Вот у нас, в Арете, богослужение всегда проходит прямо в молельном доме. И как раз для тех, кто поспел. А опоздавшие слушают во дворе.

– В Арете…, – презрительно осклабился мужчина. – Дерёвня! Здеся Салем, а не Арет. И тута места отводятся по знатности. И не только…Вот думаешь почему службу не начинают?

– Не знаю, – признался наивный аретец.

– Да потому, что к Анне чего-то припёрся римский префект Руф. Наверное, предупреждает, чтобы волнений не было…Вона, видишь в глубине двора, у бокового придела храма стоят колесницы и стража?

– Угу.

– Вот когда оттеля выйдет Руф да уедет через Потайные ворота, тогда и Анна к нам пожалует.

Надменный и не слишком грамотный житель Салема в прогнозе не ошибся. Стоило римской кавалькаде удалится под сень Потайных ворот, как грянула церковная музыка, певчие запели псалмы, славящие Бога. Двери Храма отворились, в них показался первосвященник. И пока Анна в торжественном одеянии шествовал по паперти, его сопровождало громкое праздничное песнопение.

Но едва первосвященник остановился и воздел правую руку, как помпезный церемониальный аккомпанемент оборвался, и на площадь разом опустилась полная тишина. У Исы даже мурашки по телу пробежали – так его впечатлил этот триумфальный выход Анны.

– О! Великий и несравненный Боже! – провозгласил начальные слова молитвы первосвященник, смиренно обращаясь к небесам. – Благословен Ты, Царь Вселенной! Наш Властитель и Властитель наших отцов! Славим Тебя за чудесное спасение народа Твоего и избавление от плена египетского. Славим Имя Твоё за то, что даровал Ты нам Землю обещанную! Землю, где всегда светит Солнце, пасутся и тучнеют наши стада, щедро наливаются живительным нектаром наши злаки! Землю, где в домах наших тепло и светло!