Олег Фурашов - Са, Иса и весь мир [litres самиздат]

– В школе при храме ты будешь наравне со всеми изучать историю Древней Реи, латинский и греческий языки и культуру этих стран, а также кое-что ещё. Но, кроме того, ты будешь моим помощником в части наведения порядка в храме, зажжения свечей, подготовки моей одежды и атрибутов храмовой службы, читать псалмы и слова из Святого Писания, толкуя их простым людям. Понимаешь?

– Да.

– Известное дело, что послушник и псаломщик – это не священник. Но это необходимая ступень, чтобы им стать. Смекаешь?

– Смекаю.

– Обучение в школе начнётся с нового года. То бишь, с октября.

– С октября, – согласно кивнул Иса.

– Теперь о плате за учёбу, – повернувшись к Осу и Ма, сказал Мардохей.

И он характерно потёр руки, как бы демонстрируя, что он не только коэн, но и хороший предприниматель…

Глава третья

1

Заканчивался второй год выучки Исы у Мардохея. Подготовка к будущей самостоятельной миссионерской деятельности под его руководством вызывала у юноши противоречивые чувства. С одной стороны, ему нравилось овладевать навыками храмового служения, осваивать проповедническое мастерство, получать новые знания об истории Древней Реи, изучать греческий (койнэ 43 43 Койне́ или койнэ (от греческого κοινὴ διάλεκτος – «общий язык») изначально – вульгаризированный древнегреческий язык, адаптированный для повседневного межнационального общения. ) и латинский (так называемая вульгарная латынь) языки, а также культуры Греции и Рима. Но с другой стороны, он не мог принять всё то из практики Мардохея, что именовалось сундукейством.

Так, наставник юноши не просто питал симпатию ко всему греко-римскому, но и превозносил образ жизни завоевателей. Зато нравы реев он принижал, считая их допотопными. И на этом основании полагал, что покорение Древней Реи – благо. При порядках, установленных римлянами, Мардохей жил в достатке. Его всё устраивало, поскольку личное земное благополучие и удовольствия жизни для него были главными. С обычными прихожанами он общался несколько свысока, а вот перед сильными мира сего благоговел. Да и во время молебнов своевольничал, допуская отступления от непреложных текстов Священного Писания как раз в той части, где речь шла о достоинствах народа Древней Реи, о его праве на свободу. На этой почве между Мардохеем и Исой, который не терпел несправедливости, часто происходили стычки.

И когда заканчивалось такого рода богослужения, строптивый помощник, оставшись наедине со священником, высказывал ему свои замечания. А в обоснование критики тыкал пальцем в строки древней рукописи.

– Да ты нахалёнок! – сердился в ответ Мардохей. – Ты, небось, хочешь, чтобы было как в поговорке про то, где хвост вертит собакой? Так вот, ты мной вертеть не будешь!

– А знаешь ли ты, досточтимый учитель, – не думал уступать ему Иса, – такую поговорку: «Берегись козла спереди, лошадь сзади, а лицемера – со всех сторон»?

– Всё! – выходил из себя Мардохей. – Моему терпению есть предел! Закончится второй год обучения – и скатертью дорога…В моём молельном доме тебе места не будет…

– Дом – Божий, а не твой!

– Кхе…Дом-то Божий, но места в нём – мои! Я б тебя сейчас же выгнал, да надобно долг держать перед твоими… Не чужие они люди…Да и деньги плачены…

– Да лучше на паперти деньги попрошайкой канючить, чем Священное Писание поганить! – дерзко обрывал ученик отступника от Слова Божьего.

И чем дальше, тем больше контакты между наставником и его подопечным обострялись. Ису не раз подмывало уйти от Мардохея. Но ему было жалко маму и Оса: ведь они многим пожертвовали ради его карьеры. Впрочем, однажды произошёл случай, который в корне изменил отношение Исы не только к конкретному коэну, но и к официальной церкви Древней Реи в целом.

2

Накануне того значимого дня священник строго-настрого предупредил Ису, что завтра к ним прибывает важная особа, а потому нужно быть на месте и выглядеть прилично. В связи с таким внушением юноша с утра сидел возле храмовой ограды и читал Священное Писание. Внезапно он услышал горестный плач, доносившийся от каменного дома Мардохея, расположенного рядом с молельным домом. Иса никогда не мог оставаться равнодушным к таким крайним проявлениям человеческих эмоций, а потому поспешил в ту сторону.

Он увидел тётку Анну, которая со слезами на глазах вталкивала что-то в руки какому-то пареньку. Однако тот решительно отказывался принять дар и многократно пытался обойти женщину, буквально цеплявшуюся за него. Незнакомец на первый взгляд был ровесником Исы. Он, как и Иса, был высок для своего возраста, а помимо того – очень крепок телосложением и много шире в плечах.

– Нет, – непримиримым тоном говорил он Анне, – мне от вашей семьи ничего не надо!

– Иня, милый…, – стенала та. – Но это же…Это же не от кого-то, а от меня лично…

– И от тебя лично – тоже, – был непреклонен паренёк. – Потому что за тобой стоит тень Мардохея. А он переступил через кровь моего отца! Нет ему прощения!

И невежа Иня, с силой выдрав свою руку из объятий Анны, направился прочь.

– Ну, пожалуйста, пожалуйста, прости нас…, – вслед ему молила женщина, опускаясь на колени.

– Нет, я сказал! – безжалостно отрезал тот напоследок.

– Тётя, – поспешил к родственнице Иса, поднимая её с земли. – Кто это такой?

Юноша не случайно уточнял личность грубияна, поскольку, услышав его имя, мгновенно вспомнил рассказ мамы про брата Иоанна. Ранее у тётки Анны он пытался навести о нём справки, но всякий раз она избегала этой темы.

– Это, это…, – бубнила тётушка, не в силах собраться с мыслями.

– Это мой…м-м-м…троюродный брат Иоанн? – сам навёл её на нужные мысли племянник. – У которого родители Захария и Елисавета?

– Д-да…Это он, – выдавила, наконец, из себя Анна.

– Да как он посмел так с вами обращаться? – возмутился Иса. – Сейчас я с ним разберусь!

– Не-нет! – испугалась Анна, хватаясь теперь за юношу. – Иня ни в чём не виноват…Это…Это мы провинились!

– Мы?… – дезориентировано проговорил Иса.

Но от дальнейших его расспросов, которые могли бы прояснить ситуацию, тётка Анна вновь уклонилась.

Оставлять столь каверзную историю запутанной, было не в характере Исы. И он кинулся за братом.

3

Иоанна Иса догнал на выходе из Еврона. Тот, широко шагая, направлялся в сторону Мёртвого моря. Лицо его выражало презрение. Он что-то с ненавистью едва слышно бормотал.

– Мир тебе, брат! – окликнул его Иса, поравнявшись с ним. – Здоровья тебе, Иоанн!

– Мир! – вздрогнув, ответил ему тот, поскольку был углублён в свои думы.

– Я твой троюродный брат Иса, – на ходу продолжил разговор юноша, так как его собеседник и не думал останавливаться. – Я сын Ма из Арета – двоюродной сестры твоей мамы Елисаветы.