Олег Фурашов - Са, Иса и весь мир [litres самиздат]

Особенно поражали её глаза – не просто очи, но бескрайняя небесная синева, которой Са щедро поделился, чтобы осчастливить того, кому доведётся заглянуть в эту глубину. Очертания лица этого создания были утончённы и нежны, а белокурые волосы эффектно обрамляли его…Её кожа, фарфорово-белого цвета, превосходила свежевыпавший холодный снег Каппадокии не только своей белизной, но и тем, что источала энергию жизни…И от миловидной особы веяло ощущением того, что её облик – выражение её непорочного сокровенного естества. Внешняя привлекательность Зайки отражала её привлекательность внутреннюю.

И ещё…Тело девушки источало какой-то дивный аромат. То был незнакомый для Исы запах. Эту загадку он разгадал некоторое время спустя, когда угостился земляникой, что в изобилии росла на опушках и в лесных травах Фракии. Да-а-а…На Диком Севере произрастали не только диковинные ягоды, каковых не рождала земля Древней Реи.

«Э-эх, да что там…, – втайне размышлял молодой мужчина. – Эта северная прелестница несравненна! Нет, конечно, спохватывался он, – женщины Востока тоже хороши. Вот моя мамочка – красавица из красавиц…И всё же, если бы Са захотел иметь Дочь Небесную, Ему не нужно было бы беспокоиться – Она уже есть!»

И с этих пор Иса забыл о Ма-Волнистые волосы. Его сердцебиение учащалось лишь в тех случаях, когда он думал о Зайке или о маме.

4

На первых порах Зайка ожидаемо была молчаливой и малообщительной. Зато приятным сюрпризом явилось то, что она умела вкусно и быстро готовить – в дороге это было просто бесценным качеством. Она также мыла посуду и стирала одежду. Словом, выполняла типично женские обязанности, делая это к месту и по личному почину. Становилось понятным, что у мамы это была прилежная дочка, для которой путевая жизнь – не в новинку.

Поскольку у девушки своего сменного облачения не было, то первоначально с ней кое-чем поделился Иса. Да и позже, когда для неё на рынке подыскивали одеяние, Бато намеренно приобрёл предметы мужского гардероба. Сделано это было по подсказке самой Зайки, которая страшилась чужого непрошеного внимания. Ей хотелось стать незаметной. Слиться с природой Фракии. Потому в итоге получилось, что вместе с двумя мужчинами по просёлкам и пролескам шествовал не просто хорошенький, а препривлекательный мальчишечка.

При этом выяснилось, что в горах «мальчишечка» – свой человек. Когда Бато решил миновать Филипполис 80 80 * Филипполис – нынешний Пловдив в Болгарии. (там стоял гарнизон римлян) горной дорогой, то на опасном перевале Зайка чувствовала себя увереннее всех. По острым камням она двигалась столь грациозно, что даже бесстрашная козочка Дося, будь она жива, позавидовала бы ей. К слову сказать, и Бато отметил это, назвав девушку горной козочкой.

Именно на том обходе у Исы возникла идея запечатлеть Зайку в форме статуэтки. И в течение недели на досуге романтик, в который раз с благодарностью поминая Оса, скрытно вырезал скульптурку из каштана. Он воплотил образ девушки в виде козочки, которая застыла на вершине скалы, но при этом у неё было прелестное личико девочки-мальчика с ма-а-аленькими рожками.

Задумка осуществилась на вечернем привале у костра. Они вкусно покушали. Бато выпил забродившего вина. Девушка сидела рядом с молодым мужчиной. И потому всем было хорошо. По крайней мере Иса был почти счастлив. И чтобы достичь полноты чувств, он и вручил Зайке своё творение.

Бато, со стороны оценив сувенир, искренне восхитился образностью реализации замысла. И долго смеялся. Зайка дар приняла благосклонно. Поблагодарила. И мужчины впервые увидели до чего же у неё славная улыбка. Иса вообще не в силах был отвести взгляд от юной красавицы. А та, ощущая это, нежно зарделась и потупила свои дивные очи. Великан, посмотрев на них, одобрительно крякнул:

– Кха, хорошо-то как у нас!

– Хорошо! – подтвердил Иса, с натугой переключаясь на Бато.

– Хорошо, Зайка? – спросил у неё Бато.

– Да, – стеснительно ответила та, поглаживая козочку.

Теперь на неё снова смотрели оба мужчины. И тогда Иса, чтобы сгладить неловкость и отвлечь от неё внимание, сказал:

– Вот бы во всём мире стало так же!

– Х-хо, – хохотнул лекарь. – Так не будет никогда.

– Нет, ну вообрази сам, дядя Бато, как это было бы замечательно: отношения из семьи распространить на род, на племя, на весь народ, на всю страну…

– Семья семье рознь, – возразил великан. – Вон, у Батона Паннонского сыновья и дочери такие были, что за мамону неправедную готовы были самому батяне глотку перегрызть.

– Я имел в виду честные трудовые семьи, – поправился молодой мужчина.

– Я с Исой полностью согласна, – впервые по собственной инициативе вступила в разговор Зайка, по-прежнему не поднимая глаз.

И тут уж даже Бато перестал спорить.

5

Бурные события последних недель так круто повлияли на Ису, что его планы внезапно поменялись. Вернее, намерения у него вызревали постпенно и подспудно, но решение созрело неожиданно.

Ведь после неудачи в Халкидоне он планировал в поисках отца самостоятельно идти в Халкиду, что находится на греческом острове Эвбея. Для этого следовало свернуть на юг вскоре после Филипполиса. Но…появление милой девушки спутало все карты: чтобы идти в Грецию, надлежало расстаться с Зайкой.

Потому однажды, когда их хлопотунья осталась готовить обед, а лекари отправились в обход по очередному селению, Иса осторожно поднял животрепещущую тему.

– Дядя Бато, – заговорил он, – как ты посмотришь на то, что я с тобой…ну, и с Зайкой…пойду сначала до Иллирии? До твоего родного места?

– А что так? – хитро прищурился тот.

– Так оттуда недалеко до Халкисы, что на побережье Ио. Вдруг мой отец там.

– А коли не там?

– Тогда оттуда – в Халкиду.

– А дальше?

– Дальше…Вернусь за Зайкой.

– Зачем? – ещё хитрее прищурился великан.

– Как зачем? – густо покраснел молодой мужчина. – Позабочусь о ней, пока она на ноги не встала.

– Каким образом?

– Как каким…Работать буду. Тебе помогать, если не прогонишь. Или плотничать пойду…Или ещё что…

– Га-га-га! Ох, молодёжь-молодежь! – останавившись и запрокинув голову, загоготал Бато. – Ладно, так и быть…Но уговор: слушайся меня и не высовывайся, куда не след. Договорились?

– Ага!

6

Меж тем, текучая вечность меняет всех. И если в первые дни Зайка отстранённо шагала бок о бок с мужчинами, даже не интересуясь, куда они идут, то затем, мало-помалу, она стала прислушиваться к их разговорам. Иса судил о её медленно просыпающемся интересе к жизни по косвенным признакам: взгляду искоса, шевелению губ, непроизвольному уместному жесту рукой в качестве реакции на обмен мнениями между мужчинами.