Елена Барлоу - Музыка Гебридов

Мистер Скрип негромко хохотнул, и тогда Мегера сильно ткнула кулаком парню в бок, да так, что молодой человек едва не поперхнулся.

– Осёл! Ты бы ещё вышел наружу и крикнул, чей именно ты лоцман, и где стоит наш корабль. И хватит уже лобзаться! Нашей принцессе твои слюнявые губы не нужны…

– Ваш капитан говорил обо мне? – спросила Амелия, проигнорировав её замечание.

Найдя в себе силы улыбнуться, Жеан кивнул и опустился обратно, на скамью.

Мегера жестом указала девушке сесть рядом. Теперь Амелия могла хорошенько рассмотреть обоих её спутников: мистер Скрип весьма тепло улыбался, не выпуская из рук кружку, и глядел на неё; старик чем-то напоминал ей Халсторна, если б тот был на пару десятков лет старше; от него так и веяло океаном – от потрёпанной шапки моряка до протёртых носков грязных ботинок. Жеану Брунелю – загорелому кареглазому симпатяге с тёмно-каштановыми кудрями – было около двадцати пяти лет, как он сам уже успел поведать. Почему около? Он не знал настоящей даты своего рождения, рос сиротой во французском доме на берегу Па-де-Кале, но всегда мечтал перебраться в Шотландию. Диомар отыскал его три года назад и взял в свою команду за превосходные навыки ориентирования в местных водах и знание французского берега за Ла-Маншем.

– А ещё я прекрасный пловец! Однажды попытался переплыть Ла-Манш, но меня остановило английское судно примерно через четыре часа…

– Ладно, хватит уже болтать чушь! – прервала юношу Мегера. – Как видишь, пташка, в нашей команде лишь самые полезные и ловкие уживаются. А теперь выпей-ка!

И она пододвинула к ней большую кружку с желтоватой жидкостью. Принюхавшись, Амелия ощутила травы и мёд, но запах был такой резкий и явный, что она поначалу запротестовала.

– Нет уж, дорогуша! Если ты пришла говорить и отказываешься от наших угощений, это неуважение к гостеприимству, которое мы тебе оказываем.

– Лучше сделайте один большой глоток, мадам, – посоветовал её шёпотом Жеан. – Так будет проще!

Ничего иного не оставалось, три пары глаз смотрели на неё в упор, и раз уж она оказалась здесь добровольно, уговорив этих людей прийти, самым малым стоило рискнуть. Крепко зажмурившись, она сделала, как ей велели. Вязкая и терпкая жидкость ненадолго обожгла ей горло, в нос ударил приторный аромат мёда. Выдохнув и откашлявшись, Амелия улыбнулась, услышав вокруг себя смех, и произнесла:

– Сильная вещица! А что это вообще такое?

– Ликёр с виски, с добавлением трав, – ответил старый пират. – Что, горчит? Небось, прежде не пробовали такого. Ваши дрянные вина ни в какое сравнение не идут с хорошим шотландским виски!

– Мой дядя любил испанский херес, – заметила вдруг Амелия. – Самый лучший, не иначе.

Что-то подтолкнуло её на рассказ о Джеймсе Гилли, графе Монтро, и некоторое время спустя она говорила уже увереннее, ощущая себя смелой, на своём месте. Жеан был явно очарован и пьян и глазел на неё очень пристально, внимательно. Когда рассказ коснулся Томаса Стерлинга, Мегера фыркнула, выпив ещё своей картофельной водки, и сказала:

– Странный у тебя муженёк, должна признаться. Если его немота не помешала стать приближённым самого принца, отчего он ведёт себя так, словно у него в заднице крепко застряла кочерга?

Амелия не сдержала улыбку и попыталась спрятать её за кружкой ликёра. Пиратка между тем рассуждала:

– Несмотря на его скверный характер, он известен, как неплохой торговец и моряк. Он хорошо разбирается в судостроении и картах, а ещё в морских путях, поскольку мы ещё ни разу не поймали этого наглеца за шкирку!

– А вы… вы снова попытаетесь напасть на корабли Его Величества? – поинтересовалась девушка, постаравшись не выдать волнения.

– Отчего же нет? Коли представится возможность, мы её не упустим, – Мегера вдруг хитро прищурилась. – Или ты боишься, как бы мы твоего драгоценного супруга не сцапали? Ну-ну, не переживай. Диомар всегда говорил, что подготовит для Стерлинга особую расправу… Да не вздыхай ты так! Если он и убьёт его, то лишь вынужденно. У него зуб на твоего мужа, но он его в каком-то смысле уважает.

В наступившем обоюдном молчании было слышно лишь, как сопел юный лоцман. Он уже несколько минут как уронил голову на сложенные на столе руки и в разговор не вникал. Остальные посетители таверны свою буйную ночку только начинали. Кто-то пришёл хорошенько набраться, кто-то собирался снять девку и комнату заодно. В этом нарастающем всеобщем кутеже, не касавшемся посредственно их, Амелия даже находила некую забаву. Наконец Мегера задала вопрос, который девушка ожидала услышать с самого начала:

– И что же ты собираешься делать, пташка? Чего ты хочешь от нас?

Недолго думая и глядя, как догорает свеча под стеклом на столе, Амелия призналась:

– Некоторое время после смерти дяди я размышляла о том, как буду жить дальше. И я не могла этого понять, не видела себя в обществе чьей-либо женой или матерью… Но когда умерла Сара, я словно ощутила это – проклятье, посланное мне из прошлого. Нечто страшное и древнее, как мир. Я словно сама погибла. Но вы… ваш капитан… с вами я почувствовала, как будто спрыгнув с той скалы, я очутилась в совершенно другом мире, понимаете? Я долго думала о том, что случилось, и не могла побороть это в себе.

– Что же именно?

– Желание жить так, как мне отец завещал.

Мегера презрительно хмыкнула:

– Беря пример с нас? Грабя и убивая? Да, ты выжила, и это прекрасно, но жизнь разбойника вовсе не такая волшебная, как тебе могло привидеться…

– Я знаю. И всё же это выше меня! После встречи с вашим капитаном меня словно тысяча солнц ослепили, вернули назад оттуда, где, я думала, погибну. Я потерялась, но он и вы позволили мне снова дышать. Господа, прошу вас, поймите! Это именно то, чего я хотела! Я знаю, что вы ищете выгоду, поэтому не рассчитываю на милость. Особенно от Диомара. Но я могу поклясться, что стану полезной!

– Полезной кому, мадам? – прошелестел мистер Скрип.

– Вашей команде. Вы говорили о колонии, которую Диомар хочет переправить в Америку, верно?

Мегера, протрезвев достаточно для этого разговора, кивнула.

– Если я пообещаю принести вам и вашему капитану пользу, вы заберёте меня с собой?

Женщина и старик тут же принялись перешёптываться на гэльском, и это Амелии совершенно не понравилось, но она смолчала, осознав, что в данный момент решалась её судьба. Тут уже пробудился и Жеан. Он огляделся, затем посмотрел Амелии прямо в глаза и улыбнулся.

– Кажется, вы упомянули о том, что капитан говорил обо мне что-то, господин Брунель? – напомнила она ему очень тихо, пока остальные вели свой странный разговор.

– О да, мадам… но не называйте меня «господином», я парень деревенский… лучше просто по имени, – он слегка запинался после выпивки и полудрёмы, но всё равно был мил. – Капитан Диомар и правда вас вспоминал! Говорил, что вы его «побеспокоили».