Лариса Шкатула - Ваш выход, княжна

Одна, по мнению Яна, странность девушки удивила его, а потом прямо-таки возмутила – какая-то монашеская стыдливость Марго. Сначала она вообще отказалась показывать ему рану, и когда он всё же решил её осмотреть, так сопротивлялась, что Яну захотелось её отлупить. В конце концов, в пылу борьбы он почувствовал в себе просыпающееся желание, в чем Марго его и подозревала, – так что на рану он взглянул мельком и на всякий случай отодвинулся от девушки подальше.

Поужинали в молчании, потом, не сговариваясь, натаскали веток. Вниз постелили Янеков полушубок, укрылись полушубком Марго и легли, стараясь не касаться друг друга. Но когда к утру похолодало, девушка во сне так тесно прижалась к Яну, что он проснулся и долго не мог заснуть, взбудораженный её близостью. Потому он, наверное, и увидел тот странный сон: то ли вещий, то ли сказочный…

Сказка – не сказка, а пулю из плеча Марго он все-таки вытащил! Серьезная рана зажила, точно пустяковая царапина, и молодой лекарь чувствовал, что даже рубец от раны он мог бы разгладить без следа, но раз Марго ему не давалась, не верила в него, пусть теперь так и ходит! Со шрамом. Кто-то будет гладить её плечо, и вдруг его пальцы наткнуться на этот грубый рубец… А кто же это будет её гладить? Значит, кому-то будет можно, а ему, кто спас её от верной гибели, – нельзя?!

Марго зашевелилась, потянулась и, как котёнок, чихнула, по-детски трогательно потянув носом.

– Чего ты так рано проснулся? – сонно спросила она, сверкнув голубизной из-под полуприкрытых век.

– Ничего, – буркнул Ян, отворачиваясь: ещё не хватало, чтобы она подумала, будто он из-за неё переживает, не спит, как говорится, бегает за ней… когда он ей так противен, что она не может даже раненое плечо показать…

– Ты чего надулся, как мышь на крупу? – продолжала допытываться Марго, окончательно проснувшись.

– Ничего я не надулся. Только, если тебе неприятно мое присутствие, скажи об этом прямо, а то вчера такое устроила… Я на твою честь вовсе не покушался, я просто хотел посмотреть, как заживает рана.

– А мне показалось, что твои лекарские обязанности тебя тяготят. Ты таким безразличным тоном предложил меня осмотреть, будто я – больная лошадь.

– Что ты придумала! – Ян даже растерялся от такой глупости: что у этих девчонок на уме?

Марго же гладила его по волосам, не замечая, что всё сильнее прижимается к нему.

– Я не придумала, я влюбилась в тебя с первого взгляда. Когда ты склонился надо мной, раненой, я подумала, что в раю, а ты – ангел моей мечты.

Она прыснула.

– Не богохульствуй, – Ян шутливо потрепал её по плечу, но, во избежание последствий, никак на её порыв не откликнулся.

– Я ещё никого не любила, да и жениха у меня не было, – призналась Марго. – То есть, конечно, приходили к нам в гости молодые люди, которые ухаживали за мной. Большинство – знакомые отца по коммерции. Те, что тоже или сами лошадей разводили, или закупали их для своих конюшен. Некоторые ко мне сватались, но мама считала, что рано ещё говорить о замужестве; мне ведь тогда только пятнадцать исполнилось.

– Конезаводчик – величина большая, – подытожил Ян, – мне после таких твоих знакомых иначе как госпожой тебя и величать-то не стоит, поскольку у меня сроду и захудалой лошадёнки не было.

– Думаешь, я хвастаюсь? Цену себе набиваю?! – в ответ на его насмешливый тон рассердилась Марго.

– Ничего такого я не думаю, – успокоил девушку Ян, привлекая к себе и по-братски целуя в макушку. Он вдруг почувствовал себя намного старше и ответственней. Так сложилось, что они оба – сироты, обоим не на кого надеяться, не от кого ждать поддержки, и Ян будет последним негодяем, если воспользуется доверчивостью и беззащитностью Марго.

– Как тебя звала мама? – спросил он, переводя разговор в другое русло.

– Маргит. Мари.

– А я буду тебя звать – Марина. Как по документам.

– Тем, где я – твоя жена?

– Пришлось написать так, – пресек её игривый тон Ян. – Поднимайтесь, краля. Надо быстренько поесть, и в дорогу. Что-то этот город и меня стал тревожить. Видно, ты права: нужно идти в обход.

Марго вскочила и отправилась в глубь леска совершать утренний туалет, а Ян привёл себя в порядок раньше, потому сейчас он стал разводить костёр.

Чем больше хлопец узнавал свою нечаянную подругу, тем больше изумлялся её таланту приспосабливаться к самым неожиданным бытовым неурядицам: если Ян, например, выбирал место для ночлега не глядя, ориентируясь в основном на сухое место, то Марго прежде всего искала воду: ручей ли, небольшую речушку – и никак не соглашалась питаться всухомятку, к чему Ян привык, даже живя с матерью.

– Я не желаю получить заворот кишок, – категорически заявляла девушка

Выражение "заворот кишок" в её устах звучало как анафема дьяволу. Он не успел и оглянуться, как эта девчонка взяла на себя управление их скромным хозяйством.

Она учила его разжигать костер так, чтобы его не было видно с дороги. Обед себе путники готовили в металлической немецкой каске, подвешенной на кусок колючей проволоки. А когда Ян убил деревянной дубиной порхнувшую из-под ног перепелку, радости Марго не было предела.

– У нас ведь есть продукты, – удивился этому всплеску эмоций Ян. – Целый мешок.

– Ну, и надолго нам его хватит? – щурилась девушка и показывала ему найденные птичьи яйца. – Вот сейчас приготовлю их с салом, – опять экономия!

Ян разводил костер и посмеивался этим своим мыслям, как вдруг услышал её пронзительный визг. Юноша помчался на выручку, не разбирая дороги. Его взору открылась страшная картина: у давно потухшего костра на небольшой вырубке лежали мертвецы. Их было – машинально сосчитал Ян – двенадцать человек. Лежали вперемешку взрослые и дети, над трупами роились мухи, ползали червяки, а приторный запах смерти ветер относил в сторону, потому молодые люди и не подозревали об этом жутком соседстве.

Что за трагедия разыгралась здесь? От какой опасности бежали эти люди и не смогли убежать? Убиты все они были одинаково: чем-то узким и длинным, прямо в сердце. Ян испытывал странное любопытство, осматривая убитых. Отчего их лица остались спокойными, будто смерть настигла несчастных во сне или в состоянии, близком к неземному восторгу? Многие даже как будто улыбались, и этот нелепый оскал производил ещё более жуткое впечатление.

– Уйдём отсюда скорее, уйдём отсюда, – повторяла Марго, дрожа и всхлипывая. Она бросилась к парню, но он осторожно отстранил её, проводя своё маленькое расследование.

– Погоди, мы же ещё ничего не узнали: кто эти люди, за что их убили?

– Но мы и не узнаем! Ты что, пристав?! Это не наше дело!

Она уже была близка к истерике.

Яну и самому было не по себе; хотелось убежать отсюда, как в детстве убегал от страшных ряженых, но он хотел найти хоть что-то, что пролило бы свет на происшедшее. Он обходил поляну, кончиками пальцев, точно боясь заразиться, касался вещей мертвецов. Искал, сам не зная, что?