Лариса Шкатула - Ваш выход, княжна

Полчаса спустя повозка громыхала по дороге прочь из города. Никто их не остановил, никто вслед не выстрелил. Видно, неспешно трусящая Кара и мирная надпись на пологе кибитки "Цирк" служили им добрую службу.

Мрачный Герасим молча правил повозкой, рядом сидел непривычно тихий Алька, а Катерина утешала пригорюнившуюся Ольгу. Алька и сам изболелся за неё душой, всё порывался что-нибудь сказать, утешить, да что скажешь, когда и так всё ясно.

– Он догонит нас, – говорила Катерина, – при первой же возможности. Одному всегда легче бежать. Скажи, Герась!

Атлет хмуро кивал, подчеркнуто внимательно глядел на дорогу. На деле же чувствовал себя муторно: на его плечи легла забота о женщинах и ребёнке. А ну как и его за дезертирство к ответу призовут, кто о них позаботится? Он уже и забыл о своей пресловутой справке, освобождающей от воинской службы, о шраме, уродующем ладонь, но подтверждающем его увечность: в его голову стал закрадываться страх, который, как известно, плохой утешитель.

Дорога неожиданно раздвоилась. Герасим, помедлив, свернул на проселочную: она вилась меж полей и казалась странно мирной и тихой.

Версту спустя возница воочию увидел обманчивость первого впечатления. По всему было видно: недавно здесь шёл бой. Чернели свежей землей воронки, кое-где лежали полураздетые трупы, над которыми уже начало кружиться воронье.

Кара ускорила шаг, как будто и её пугали эти приметы смерти. Вдруг лошадь шарахнулась в сторону, потому что из-под земли, – Герасим сразу понял, что из воронки, – стали вылезать две фигуры: мужская и женская. Алька вскрикнул и прижался к нему. Герасим остановил повозку. Люди осторожно приблизились.

– Яки молоденьки! – удивленно шепнула Катерина.

Парню и вправду на вид было не больше семнадцати-восемнадцати лет. Девушка смотрелась и вовсе девчонкой с пронзительно синими глазами на бледном лице.

– Откуда, куда? – спросил Герасим, пока парень решал что-то про себя, совсем по-деревенски разглядывая их повозку. Сумей бывший моряк прочесть его мысли, он не поверил бы очевидному: парень – а это был Янек, – ждал, не зазвонит ли, как он сам себе говорил, в его голове – осторожно, зло! Но никакой опасности в повозке не чувствовалось.

А девушка, уловив его нерешительность, сама шагнула вперёд.

– Нам все равно – куда, лишь бы подальше отсюда! У нас нет денег, чтобы заплатить, но если вы возьмёте хлебом или салом…

– Возьмем, – вмешалась Катерина, решив, что взаимное оглядывание затянулось, в то время как нужно побыстрее убираться с этого проклятого места. Ей казалось, что трупы уже начали смердеть, и этот запах смерти был невыносим. Герасим подал девушке руку, а Ян приготовился поддержать, но она сама ловко запрыгнула в повозку, следом забрался её товарищ.

Беглецы тронулись в путь.

– От кого ж это вы в яме прятались? – ехидно спросил Алька, которому уже надоела напряженная обстановка, и эти, как он считал, вконец запуганные взрослые. Эх, был бы жив папка! Он бы рассказал что-нибудь смешное, расшевелил их, растормошил… Чем дальше уходил в прошлое день смерти отца, тем охотней идеализировал его Алька.

Теперь мальчику казалось, что на его папке держался весь мир, что он мог выпутаться из любой ситуации, что он был самым-самым… Он тосковал по умершему отцу.

– От кого спрятались? Да от всех, – доверчиво, как взрослому, стала рассказывать ему Марго. – Думали, мы в эту воронку на минутку спрыгнем, а пришлось просидеть несколько часов. Такого навидались, – на всю жизнь вспоминать хватит! Друг за другом гоняются, убивают – ради чего? Разве на земле всем места мало? Мама моя говорила: на чужом несчастье своего счастья не построишь. А тут как – чем больше людей убьёшь, тем счастливее будешь?.. Какую картину мы странную видели. За одной тачанкой гнался, наверное, целый отряд. Пожилой цыган лошадей нахлестывает, а двое цыган помоложе, но вроде на одно лицо, преследователей из пулемета поливают. Никогда прежде не видела цыган в военной форме, а эти молодые были так же одеты, что и те, их догонявшие. Вот загадка!

– А не наша ли это была тачанка? – предположил Алька.

– Никакой загадки не вижу, – подтвердил Герасим, – конечно, наша. А иначе, для чего было вожаку с нами меняться? Сыновей от деникинцев вызволял.

Марго из их высказываний поняла далеко не всё, но решила при случае расспросить их поподробнее.

– Как вас звать, ребятки? – спрашивала их тем временем Катерина.

– Марго. Марина. А это Ян – мой муж.

– Муж? – удивилась молчавшая до того Ольга. – Ты же совсем девочка.

– Вовсе я не девочка, – обиделась Марго. – Мне на Троицу шестнадцать исполнилось. И, думаю, я ненамного младше вас.

Ольга только собралась ответить, как с прилегающей дороги они услышали конский топот, и вскоре показались три всадника в черных бурках, одинаково бородатые и оттого странно зловещие.

– Сто-о-ой! – закричал один из них.

– Не останавливайся! – в один голос закричали Ольга и Ян и удивленно переглянулись: предчувствие повышенной опасности охватило их одновременно.

От их крика Герасим встрепенулся и изо всех сил хлестнул Кару кнутом. Лошадь резко рванула вперед, и привставшая было Катерина опрокинулась в глубь повозки. Одному богу известно, как ей удалось прицелиться и выстрелить так, что ближайший к ним всадник слетел с коня и грузно хряпнулся на обочину дороги.

Пыл преследователей заметно поугас. Случившееся стёрло с их лиц алчную гримасу предчувствия лёгкой добычи. Следующий выстрел опомнившейся Ольги поставил точку в неприятном эпизоде – под одним из нападавших рухнул и забился в судорогах конь. Третий махнул рукой с зажатой в ней нагайкой, спешился и стал помогать товарищу выбираться из-под упавшей лошади.

Кто были эти люди? Бандиты, промышлявшие на большой дороге? Бойцы какого-нибудь ополчения? Путники отмахнулись от вопросов, предпочитая уверять себя, что опасность, оставшаяся позади – уже не опасность. Герасим продолжал править Карой и при этом бурчал себе под нос:

– Дожил матрос, бабы стреляют, а я только вожжами машу!

Катерина улыбнулась и мягким шлепком прогнала Альку с насиженного места подле возницы: шось затужил её коханый!

Алька не обиделся, он и сам хотел поближе познакомиться с новенькими. Принюхаться, как шутил отец. И он с места в карьер спросил:

– Вы с нами надолго или так, подъехать?

Ян и Марго непонимающе переглянулись.

– Алька хочет знать, – пояснила Ольга, – далеко ли вам добираться? Может, к примеру, в ближайший хутор идёте, к родственникам?

– Какие там родственники! – по-бабьи горестно вздохнула Марго. – Сироты мы с Янеком.

– Все мы тут такие. Разве вот у Герасима, – Ольга кивнула на атлета, родители живы, а так… едем – кто куда, по пути представления устраиваем, на хлеб зарабатываем. Друзей по дороге теряем. У Альки отца убили, мужа моего белые забрали. Что с ним будет…