Айлин Вульф - Лорд и леди Шервуда. Том 2

Он принес пергаментный свиток и подал Лончему:

– Читай! Я давно уже продумал казнь для него. Принцу очень пришлась по нраву сама идея. Он даже предложил кое-какие поправки, и вот что ожидает Рочестера. Никакой титул не послужит ему защитой от такой смерти!

Лончем вчитался в текст, дошел до конца, вскинул ошеломленные глаза на Гая и, получив в ответ утвердительный кивок, перечитал еще раз.

– Господи, Гай! Так в Англии никого не казнили! Растянув на деревянной раме, тащить за лошадью к месту казни, повесить, потом привести в чувство, оскопить, извлечь внутренности, сжечь их и только потом отрубить голову!

– А тело разрубить на четыре части, – закончил за него Гай. – Но осужденный на такую казнь, несомненно, отдаст Богу душу до отсечения головы.

– И что из того, что здесь написано, принадлежит фантазии принца? – спросил Лончем, попытавшись представить, как должна происходить казнь, описание которой он только что прочитал, и невольно содрогнулся.

– Принц пожелал, чтобы я вписал указание про сердце, которое должно еще биться в руке палача, когда тот извлечет его из груди осужденного и покажет толпе.

Лончем долго молчал, приходя в себя, а Гай наблюдал за ним со снисходительной усмешкой.

– И палач сэра Рейнолда настолько искусен, что сумеет исполнить подобное указание? – наконец спросил Лончем.

– Вот и узнаем, насколько он искусен, – пожал плечами Гай. – В любом случае принцу будет интересно узнать подробности. Я понимаю, почему ты смотришь на меня с таким осуждением, Роджер. Жестокая, мучительная и позорная казнь, обрекать на которую трудно даже заклятого недруга. Но сэр Рейнолд допустил очень большую промашку, не уследив за графом Пембруком, и получить прощение принца будет непросто. Известие о такой казни и подробнейшее описание того, как она прошла, отвлечет его внимание, и принц, возможно, снисходительнее отнесется к тому, что деньги на выкуп его брата ушли из наших рук.

– Повешение, потрошение, четвертование, – задумчиво покивал Лончем и внезапно спросил: – А что будет с леди Марианной после его смерти?

Гай помолчал, глядя мимо него на огонь, и ответил – тихо и твердо:

– Что с ней будет после его смерти, меня не интересует.

– Леди Мэри, что я делаю не так? Стоит тебе взять лук, как стрела летит точно в цель, будто по твоему приказу! Я все делаю правильно: принимаю в расчет силу и направление ветра, расстояние до цели оцениваю точно. И только два раза попал, да и то в самый край!

Марианна с улыбкой потрепала по голове огорченного Дэниса:

– Ты все делаешь правильно, Дэн, за одним исключением. Прежде чем сделать выстрел, ты отвлекаешься от цели и начинаешь проверять, хорошо ли ты оттянул тетиву, так ли у тебя лежит стрела. А для тебя в этот момент уже ничего не должно существовать, кроме цели. Не расстраивайся! Все получится!

Они вошли в трапезную, где были только Вилл и Робин. Вилл с лицом, мрачным, как ночь, сидел за столом, привалившись спиной к стене, сложив руки на груди и вытянув ноги далеко под стол. Перед ним стоял наполовину опустевший кубок с вином. Робин устроился за точильным камнем и занимался наточкой Элбиона. Вихри искр то и дело вылетали из-под его рук, когда он прикладывал клинок к быстро вращавшемуся камню.

При виде отца и крестного Дэнис тут же забыл об огорчении и громко воскликнул:

– Что же вы не пришли посмотреть, как я стреляю?! Леди Мэри который день занимается со мной стрельбой, и скоро я буду стрелять так же метко, как вы!

– Леди Мэри занимается с тобой стрельбой, – повторил его слова Вилл и соизволил посмотреть на сына и Марианну.

Оживление на лицах обоих, казалось, заставило его помрачнеть еще больше:

– Чем же еще заниматься твоей ненаглядной леди Мэри, если она так округлилась, что не может дотянуться иглой до шитья? Смотри, как бы она не научила тебя манерно оттопыривать мизинчик при спуске тетивы, как это делают знатные дамы!

Марианна с грохотом бросила колчан с луком и стрелами на стол перед Виллом, так что он едва успел сдвинуть в сторону кубок.

– Ты не хотел бы сам найти время для занятий с сыном? И радуйся, что я так, как ты сегодня на диво изящно выразился, округлилась и поэтому не могу взять в руки меч для уроков с Дэнисом!

– Почему же я должен радоваться, что ты пухнешь, как тесто в кадке? – поинтересовался Вилл, поднося кубок к губам, и, посмотрев на Марианну, выразительно приподнял бровь.

– Да, я поняла, что запас изящных словесных оборотов исчерпан, – кивнула Марианна, поймав усмешку, отразившуюся в глазах Вилла. – Потому что я не испорчу твоему сыну руку, дав тебе повод сказать, что он держит меч, как челнок от ткацкого станка!

– А наша благородная леди Шервуда и графиня Хантингтон, оказывается, умеет ткать? Я-то думал, что меч, ножи и лук со стрелами и есть вся твоя домашняя утварь.

– Вилл, прекрати цепляться к ней! Мэри, не сердись на него! – рассмеялся Робин.

Он провел ладонью по обоим лезвиям клинка и, оставшись доволен, как они наточены, убрал Элбион в ножны и сел за стол напротив Вилла.

– Он потому не в духе, что у него наконец-то появилось время заняться воспитанием сына! Да, Вилли?

– Робин! – воскликнул Вилл так, что Марианна поняла: они с Дэнисом появились в трапезной в затишье какого-то спора между братьями.

– Вилл! – Робин умудрился произнести имя брата таким ровным и непреклонным тоном, что Вилл тут же замолчал и с безмолвной просьбой в глазах устало посмотрел на Робина. – Я тебе уже два раза сказал, что с простреленным плечом тебе придется побыть дома.

Заметив тревожный вопрос в глазах Марианны, Дэнис забрался Виллу на колени и пояснил:

– Отца ночью ранили. Ты спала, вот и не знаешь. Крестный сам перевязывал его. Отец почему-то попал под стрелу.

– Золотые слова, малыш! – вздохнул Робин, улыбнувшись Дэнису. – Хотел бы и я понять, Вилли, почему ты решил послужить мишенью для довольно скверных лучников из ноттингемской стражи?

– Когда ты лежал с пробитой грудью, я не приставал к тебе с подобными вопросами! – огрызнулся Вилл.

– Не приставал потому, что я был без сознания и все равно не смог бы тебе ответить, – рассмеялся Робин и, мгновенно став серьезным, посмотрел на брата. – Но я и без твоих слов знаю, почему ты попал под стрелу.

– Да! – в сердцах сказал Вилл. – Потому что в тот момент я счел это уместным.

– Вот как! – с деланным пониманием отозвался Робин. – Вспомни-ка сам, чему ты летом учил Марианну.

– Извини, в следующий раз я сдерну тебя с лошади, – буркнул Вилл и отвернулся.

– Что было ночью? – с тревогой спросила Марианна, переводя взгляд с Робина на Вилла.

– Возвращались из порта и нарвались на отряд ноттингемских ратников, – ответил Робин. – Встреча, в сущности, не была особенно трудной, но Виллу вдруг почудилось, что стрела нацелена в меня, и он решительно подставил под нее свое плечо. Правда, я был в нескольких шагах, и она благополучно пролетела бы мимо, если бы Вилл не бросился ей наперерез, и стреле ничего не оставалось, кроме как пробить ему плечо.