Лариса Шкатула - Жизнь под маской

– Но его ранение не смертельно, – растерянно сказала Ольга.

– Сейчас узнаем, – Флинт приподнял тело и перевернул его на спину. Действительно, только ранен, – подтвердил он, щупая пульс. – Хорошие люди погибают, а такие мерзавцы…

Ольга осмотрела рану.

– Ранение все же нелегкое. Если оставить его здесь, истечет кровью, а спасать убийцу своего мужа – не чересчур ли гуманно?

– Прежде чем решать, давай попробуем привести его в чувство, – предложил Флинт.

– Но у нас нет даже воды, – беспомощно оглянулась вокруг девушка.

– Сейчас я принесу! – вызвался Флинт, и Ольга услышала, как он сбегает по тропинке, видимо, протоптанной уже матросами.

Перед Ольгой, раненый и беспомощный, но от этого не ставший лучше, лежал враг: не только убивший близкого княжне человека, – в отличие от Флинта, она в этом не сомневалась! – но и перевернувший всю её жизнь. Она была уверена: Ямщиков не простил Вадиму какую-то давнюю обиду. Но, во-первых, Ольга верила в порядочность Вадима – это не могло быть подлостью к товарищу по офицерскому училищу. Во-вторых, никакая обида не стоила человеческой жизни. Видимо, Жереба был просто мелочным, мстительным человеком…

Ресницы раненого затрепетали. Он увидел выплывавшее из тумана откуда-то знакомое женское лицо и выдохнул вопрос:

– Где я?

– На земле, – сухо обронила Ольга.

– Что со мной?

– Вас ранило в спину.

– Изосимов, сволочь! – проскрежетал зубами Ямщиков. – Кричал: "Вернись!" Куда? На погибель? Привыкли к идеалам: за веру, царя и отечество… Отстреливаться до последнего патрона!.. Кто вы?

– Не узнаёте?

Запыхавшийся Флинт сунул Ольге фляжку с водой. Она с трудом преодолела в себе гадливость и напоила раненого.

– Теперь я вас узнал, – облегченно перевел дыхание тот. – Вы – жена Вадима… Зацепина. Вернее, уже вдова. Вам пойдёт чёрный цвет!.. Четвертый, последний! Но главный зачинщик…

Ольга предупредительно сжала руку Флинта, хотевшего что-то сказать.

– …Устроили мне суд чести… За год до выпуска из училища! Идеалисты хреновы!

– Так это вы убили Вадима?

Ямщиков довольно покашлял, но кашель у него получился какой-то стариковский: "Кхе-кхе!"

– Он же шёл ко мне в руки! Грех было упустить!.. Я даже не стал брать его под стражу, не правда ли?.. Он не захотел подвергать опасности вашу жизнь: "Сам погибай, а товарища выручай!".. Кхе-кхе!

– Значит, если бы он к вам не пришёл, то все мы…

– Да уж из города бы не выехали!

Ольга поднялась на ноги, поймав себя на желании всадить обойму браунинга до последнего патрона в эту довольную кхекающую рожу!

– У меня нет никакого настроения возиться с такой дрянью! – пожаловалась она Флинту.

– У меня – тем более, – пожал плечами тот.

– Постойте, – забеспокоился Ямщиков, – вы же не оставите меня одного… истекать кровью?!

– Почему одного? – развел руками Флинт. – Здесь ещё семеро ваших товарищей!

– Нет! – испуганно закричал тот. – Я не могу лежать рядом с мертвецами!.. Вы – кто: большевики, анархисты?

– Просто люди, – сказала Ольга.

– Заберите меня отсюда, я заплачу!

– Керенками? – осведомился Флинт.

– Золотом! У меня много золота, драгоценностей… Их носили богатейшие женщины России…

– Вдобавок краденые! – хмыкнула Ольга.

– Этих людей нет в живых! – Ямщиков умоляюще посмотрел на них. – Я никого не убивал, но контрразведка… Поступали сведения о найденных сокровищах… Реквизировали награбленное у дезертиров, мародеров… в казну государства… А где государство?

– Спрятаны они, конечно, на необитаемом острове, карта потерялась… – откровенно смеялся над ним Флинт.

– Нет, мы успели вывезти их на Кубань… Красные напали. Пришлось закопать… Смешно, закопали в Копанской… Правда, хозяйку пришлось пустить в расход. Женщины… Их губит любопытство. Матрена… она догадалась… просила… нельзя было оставлять.

Его речь становилась бессвязной.

– Он бредит, – пробормотал Флинт, – ты по-прежнему уверена, что его рана не смертельна?

Ольга задумалась.

– Крови он потерял немного… Интересно: портупея сыграла роль тугой повязки и вместо бинта гимнастеркой зажала рану…

Раненый опять заговорил.

– Неужели не суждено… попользоваться… всю жизнь мечтал… такое богатство!.. Бог наказал… Зацепин… если бы он попросил прощения!.. Фигу показал, дурак!.. Никто их них не просил… донкихоты паршивые… Мадам!

Ольга наклонилась к нему.

– Фамилия Матрены была – Гречко. Легко запоминается… Может, найдёте… в огороде… в левом дальнем углу… Бог призывает на суд…

– Перестаньте, – поморщилась Ольга, – вы ещё нас переживёте!

Лицо Ямщикова исказила полуулыбка-полугримаса.

– Изосимов, сволочь!.. Простите… Пулю подпилил, хвастался: для злейшего врага придержу!..

Он закрыл глаза, дернулся и затих. Из уголка рта показалась струйка крови.

– Умер, – Ольга посмотрела на Флинта. – О какой подпиленной пуле он говорил?

– Военные сами изготавливают. Входное отверстие у неё маленькое, зато внутри у человека она все разворачивает! – он махнул рукой. – Зачем тебе такие подробности?

– А с убитыми что будем делать? – Ольга повернула к нему бледное лицо.

– Люди похоронят, – вздохнул Флинт. – У нас и лопаты-то нет… Пойдем, дорогой мой человек, дорога зовет!..

…Дядя Всеволод оказался среднего роста худощавым человеком с неожиданно густым басом. Ольга и Флинт столкнулись с ним на пороге его квартиры. Одетый в черную морскую форму с нашивками капитана первого ранга, Всеволод Александрович обрадовался им чрезвычайно.

– Какой сюрприз! А я уже и не чаял свидеться! Сашка! Совсем взрослый мужик! Это кто с тобой – невеста? Очень рад! Как, тоже Оленька?! – он мял и тискал племянника, то отодвигая его от себя и критически осматривая, то опять бросаясь обнимать. – Встреть я тебя на улице, ни за что не узнал бы!

Он спохватился.

– Как жаль, мне нужно идти! Вот вам ключ, располагайтесь! Гулять по улицам пока не советую. Посмотрю, что у вас за документы, может, надо будет новые справить… В девятнадцать ноль-ноль буду дома как штык, тогда и поговорим!

Он быстро ушел. Ольга с Флинтом вошли в его небольшую, но исключительно чистую комнатку. Это было жилище холостяка, которого, впрочем, иной раз навещает женщина, добавляя от себя для уюта белые занавесочки, скатерть на столе и взбитую пуховую подушку с кружевным покрывалом на железной солдатской кровати. Не вписывался в обстановку и диван, обтянутый кожей, с резной деревянной спинкой. Ольга с удовольствием на него опустилась.

– Как я устала! – пожаловалась она, вытягивая ноги. – В этих ботинках, однако, жарко…

Флинт встал перед девушкой на колени и стал расшнуровывать ботинки: один, потом другой… Какая у неё изящная ножка! Ольга сидела, прикрыв глаза, и юноша решил, что это от предвкушения удовольствия. Каково же было его разочарование, когда он увидел, что возлюбленная просто-напросто спит!