Лариса Шкатула - Жизнь под маской

Сон был тревожный и странный: она бежала сквозь огонь по пылающему длинному коридору. Там, в самом его конце, виднелась чья-то недвижная темная фигура. Огонь не обжигал, а как бы расступался перед нею, как бы показывал дорогу: мол, не смотри по сторонам, не оглядывайся, просто беги вперёд и всё!

Её естество в этом сне протестовало: "Нельзя мне туда, рано", а ноги, несмотря на сопротивление, несли, и всё явственней за языками пламени многократно отражённый шепот злорадствовал:

– Пришла! Пришла! Пришла!

Лица ждущего человека не было видно, но уже угадывался в злорадной ухмылке рот и страшно было, что рот – Сашин, её любимого мужа, который при жизни не желал Наташе зла, а тут, оказывается, участвовал в каком-то страшном заговоре против неё.

Она бежала, плакала и спрашивала:

– За что? За что?

А голос позади пламени смеялся:

– За то, что ты – Ольга, а не Наташа! За то…

Она уже почти добежала. Ещё несколько шагов, и она увидит лицо того, кто её ждёт. Но тут среди языков пламени вдруг образовался просвет, и чьи-то две руки схватили её, втащили в этот просвет, а сомкнувшееся пламя вдруг лизнуло горячим языком её правую руку…

Наташа на мгновение пришла в себя – она не могла ни пошевелиться, ни вспомнить, что с нею? Ее ноздри уловили запах гари, а в глазах заметались языки пламени.

"Пожар! Цирк горит!" – хотела крикнуть она, но и язык не повиновался ей.

Кто-то огромный склонился над лежащей, хватая её на руки – всё её существо пронзила такая боль, что Наташа опять потеряла сознание.

Она уже не чувствовала, как некий молодой человек в обгоревшей одежде нес её по улицам города, и удивленные прохожие ошарашенно смотрели ему вслед.

Потом другой человек, пожилой, одетый в странные бело-голубые одежды с вышитым на груди солнечным диском, склонился над нею, прикоснулся двумя пальцами к её шее и скомандовал молодому:

– Ко мне на стол, быстро!

– Она жива? – замирающим голосом спросил первый.

– Стал бы я заниматься мёртвой! – сердито буркнул пожилой.

Что же будет (польск.)