Лариса Шкатула - Жизнь под маской

Семье Романовых выделили огромную, с их точки зрения, квартиру из двух комнат с высокими потолками и камином, ванной комнатой и кухонькой, очевидно, перестроенной бывшими хозяевами из кладовой.

К тому времени дочери Романовых Оленьке исполнилось два месяца. Комната, которую они прежде снимали, была крохотной, а на кухне с утра до позднего вечера толклись по очереди восемнадцать хозяек. Если бы можно было никогда не выходить на эту кухню…

Сообщение Александра о новой работе и о своём – наконец-то! – жилье всколыхнуло Наташу до глубины души. Одна мысль билась в её уставшей от убогой коллективной жизни голове: "Не может быть!"

– Может! – смеялся её муж, пока она лихорадочно одевалась, чтобы тут же бежать и смотреть эту самую квартиру!

Теперь главным в заботе Романова о семье было раздобыть дрова для камина. В "тёплой" комнате они спали, ели, растили Оленьку и долго не замечали взглядов, какие бросали на них соседи по дому. Правда раскрылась Александру случайно в разговоре с сослуживцем – офицером Реввоенсовета Василием Альтфатером. Молодые люди с первого взгляда почувствовали друг к другу симпатию, переросшую в приятельские отношения. Однажды Василий отвел его в сторонку и сообщил звенящим от волнения шепотом:

– Я сегодня изучал документы по Кронштадтскому мятежу. Представь себе, Антоненко расстреляли совершенно незаслуженно, он не виноват!

– Мы на судне спорили об этом… Ходили слухи, что он просто попался прокурору Данишевскому под горячую руку!

– Ты его знал? – Альтфатер изучающе глянул на Александра.

– Откуда? – удивился тот. – Я впервые услышал о нём, когда подавляли мятеж и первая попытка закончилась провалом…

– Однако не было бы счастья… – хмыкнул Василий.

– Какое тут может быть счастье?! – рассердился Александр. – Человек безвинно погиб!

– А разве у вас плохая квартира?

– При чем здесь… Хочешь сказать, что в ней жила его семья?

– Хочешь сказать, что ты об этом не знал?

– Не знал… Мне дали направление, я зашёл за ключами…

– А наши-то до сих пор уверены, что ты знал. И по углам шушукаются: мол, из молодых, да ранний, живет в квартире Антоненко как ни в чем не бывало! Уж не сам ли поспособствовал?..

Романов ужаснулся и надолго расстроился: неужели люди настолько привыкли к подлости, что считают её чуть ли не обычным свойством человеческой натуры?! Наташе он решил ничего не говорить, чтобы её зря не расстраивать, и не знал, что почти в это же время одна из "сердобольных" соседок тоже просветила молодую женщину, как злы вокруг люди и как они несправедливы к такой симпатичной семейной паре. Мол, разве они виноваты, что за бывшим хозяином пришли среди ночи – она видела черную машину! – а потом исчезла и его жена с детьми… Наташа тоже решила об этом Саше не рассказывать, побаиваясь, как бы он в своем стремлении к справедливости не попытался отказаться от квартиры. Вряд ли ещё раз им так повезёт!

Сиденье дома возле маленькой дочери быстро утомило Наташу. Ее энергичная натура требовала действий. Она не сидела дома и те два года, что Александр учился в Петрограде. Уже через неделю устроилась учетчиком в судоремонтные мастерские.

Почему не в цирк? Ведь цирк на Фонтанке, несмотря на голодное военное время, продолжал давать представления. На одно из них как-то повел её Александр… В цирке было холодно. Вместо привычной для мирной жизни пестро разодетой толпы на скамьях сидели красноармейцы и матросы, а рядом с ними их подруги в шалях или красных платках. Над рядами зрителей плавал сизый махорочный дым, стоял топот бьющих друг о друга мерзнущих ног.

Артисты тоже мерзли и даже под густым ярким гримом выглядели худыми и голодными, но это были мастера своего дела и творили они ИСКУССТВО!

Собственное умение показалось Наташе нестоящим, а приемы и репризы, которым обучали её некогда циркачи Василий и Арнольд Аренские, – наивными. Она ничего не знала о цирке, его традициях, приемах, обо всём том, что передается из поколения в поколение и достигается усиленной тренировкой…

Цирк, возможно, так и остался бы Наташиной безответной любовью, если бы она случайно не узнала, что на Пятой улице Ямского поля действует цирковое училище и как раз сейчас туда идёт приём…

Александр поддержал идею жены. Но если Наташа мечтала стать артисткой цирка, то его больше беспокоила её безопасность. На манеже, под гримом, кто станет искать княжну Ольгу Лиговскую? Как говорят французы, если хочешь спрятаться, стань под фонарём!

И легенду для Наташи придумали сообща: мол, прибилась случайно к бродячим артистам, зарабатывала на хлеб, вот и научилась кое-чему. Мечтает получить настоящую цирковую профессию. Теперь она могла не бояться встреч ни с бывшими анархистами, ни с селянами, перед которыми прежде выступала, все они знали её как Наташу.

Готовиться к поступлению в училище, ещё не зная об этом, она начала, поступив на работу в Петрограде…

Судоремонтные мастерские выполняли в первую очередь заказы для фронта. И за своевременностью их исполнения следил комиссар Балтфлота Боря Исаев. Второй его любовью после революции был спорт. Все виды без исключения: всё, что так или иначе способствовало развитию человеческих способностей.

Наташа давно не встречала Исаева, а со времени переезда в Москву вообще о нём не слышала, но именно благодаря Бориной увлеченности она научилась регулярно ходить в тир, зимой бегать на лыжах, летом плавать, каждый день заниматься гимнастикой и в конце концов смогла поступить в Московское цирковое училище. Сегодня Романовы отмечали третью годовщину со дня рождения дочери и получение её матерью диплома об окончании этого училища.

В московском цирке остались немногие из выпускников, – но о том, где работать Романовой, вопроса даже не возникало: конечно, в столице, ведь она получила диплом с отличием и была гордостью училища! Оставили и Наташину подругу – Анечку Труцци, её мужа Федора Красавина и ещё несколько человек, с которыми, впрочем, Романова близких отношений не поддерживала.

Кроме этой симпатичной цирковой пары остальные гости были людьми военными. Прежде всего Вася Альтфатер с женой Липой, которая за полгода до революции окончила Фребелевские курсы, готовившие воспитательниц для детских дошкольных заведений и состоятельных семей, и теперь работала в системе образования.

Рядом с ними за столом сидел недавно вернувшийся с Южного фронта Андрей Гойда. Умный, начитанный, эмоциональный, он во время разговора так горячо жестикулировал, что успел взмахом руки сбросить на колени жене рюмку с вином, но сконфузился ненадолго. Гораздо дольше извинялась и волновалась его супруга Елена, тихая и скромная женщина, будто выбранная Андреем по контрасту с самим собой.