Конни Мейсон - Невеста Льва

В полдень отряд остановился в деревне, и всадники купили на местном рынке пирожков с мясом, чтобы подкрепиться.

Ариана отошла подальше от мужчин и устроилась под раскидистым деревом, чтобы насладиться необыкновенно вкусными пирожками. В течение пяти лет она не ела ничего подобного. Пища в монастыре была постной и скудной. Вскоре к ней подошел Лайон и присел рядом.

— Вы все время молчите, Ариана, — промолвил он, впервые назвав жену по имени. — Может быть, вам не дают покоя ваши грехи и вы в них раскаиваетесь?

Ариана бросила на мужа сердитый взгляд.

— Я должна разочаровать вас, милорд. За высокими толстыми стенами монастыря трудно грешить. Во всяком случае, мне так и не представилось случая.

— Как же так, миледи? Почему же тогда настоятельница святой обители была обеспокоена вашим поведением?

— Если оно вам не нравится, милорд, вы можете попросить священника расторгнуть наш брак. Тем более что мы так и не вступили в брачные отношения.

Лайон нахмурился.

— Нет, Ариана, мы обвенчались, и обратной дороги нет. Когда мы прибудем в Краймер, я добьюсь от вас правды. Что же касается брачных отношений, то мы непременно вступим в них, как только у вас пройдут месячные. Я должен убедиться, что вы не носите под сердцем внебрачного ребенка.

Ариана залилась краской стыда и гнева. Слова Лайона потрясли ее своей прямотой и цинизмом. Она, оказывается, совсем не знала этого человека, хотя была его женой. Ариана неловко чувствовала себя в обществе мужчин, от которого отвыкла за пять лет жизни в замкнутом пространстве монастыря.

— Милорд, я не ребенок, которого легко запугать или сбить с толку. Очень жаль, что вы не верите мне.

— Да, Ариана, мне тоже жаль, что вы не заслужили моего доверия. Если вы изменили мне, то жестоко поплатитесь за это.

Лайон внезапно притянул ее к себе и сжал в объятиях. Взглянув в его глаза, Ариана увидела в них свое отражение. Она ощущала его теплое дыхание на своей щеке и видела темную щетину, пробивающуюся на его подбородке. Она знала, что под металлическими пластинами доспехов скрывается сильное, мускулистое тело воина, и у нее перехватывало дыхание при мысли о нем. Этот человек, этот норманн, заклятый враг ее соотечественников, имеет на нее все права, он может спать с ней, подвергать ее телесным наказаниям. Ариана не знала, к чему ей готовиться, будет ли муж нежен или груб с ней. Впрочем, скорее от него следовало ждать грубости и жестокости. У Арианы не было друзей и защитников, она могла полагаться только на свой ум и изворотливость. Да еще, пожалуй, на Эдрика. Слава Богу, что у нее был Эдрик!

Лайон чувствовал, что тонет в таинственной глубине зеленых мерцающих глаз Арианы, которые завораживали его. Никогда прежде женская прелесть не имела над ним такой власти. Его возмущали и одновременно восхищали своенравие и дерзость Арианы. Он видел во взгляде жены вызов, но знал, что укротит ее. Сначала он подчинит себе ее волю, а потом овладеет телом. Он сделает так, чтобы она хотела его, чтобы он был ей нужен как воздух. При мысли о любовных утехах Лайон почувствовал возбуждение. Ему, пожалуй, следовало привезти в замок Сабрину, чтобы делить с ней ложе до тех пор, пока он не убедится, что его жена не беременна.

Лайон в душе проклинал настоятельницу монастыря за то, что она внушила ему сомнения в верности жены. Его терзала ревность. Лайон поклялся, что докопается до правды во что бы то ни стало. Бросив взгляд на пухлые чувственные губы жены, он спросил себя, хочется ли ему припасть к ним. Будет ли он первым, кто поцелует Ариану? Искушение было слишком велико. Подняв ее лицо за подбородок, он припал к ее соблазнительным губам.

Тихий вздох вырвался из груди Арианы, когда она почувствовала прикосновение губ Лайона. Поцелуй сначала был нежным и робким, но постепенно становился все более страстным. Язык Лайона проник в ее рот, и у Арианы перехватило дыхание.

Она не знала, что бывают такие глубокие поцелуи, от которых замирает сердце. Руки Лайона легли на ее грудь и стали неистово мять ее. У Арианы закружилась голова, и она едва не лишилась чувств.

Лайон видел, какое ошеломляющее впечатление произвел этот поцелуй на Ариану. В душе он ликовал, поскольку шок, в который пришла Ариана, доказывал ее невинность и неопытность. Возможно, это действительно был первый поцелуй в ее жизни. И все же сомнения и подозрения Лайона еще не были до конца рассеяны. Ариана могла притворяться. Лайон был для нее врагом, которого следовало обманывать, пользуясь женскими хитростями.

Возможно, эта женщина носила под сердцем ребенка другого мужчины.

Неужели она действительно завела любовника? Эта мысль повергала Лайона в слепую ярость. Его лицо помрачнело, и он внезапно оттолкнул от себя Ариану.

— Садитесь на коня, миледи, мы должны добраться до Краймера еще до наступления ночи, — заявил он.

Лайон встал и направился к своим воинам, расположившимся поодаль. Ариана с недоумением посмотрела ему вслед. Да, этот норманн был таким же грубияном, как и его король. Какое право он имел при всех прикасаться к ней и дарить бесстыдные ласки? Впрочем, Ариана не знала, были ли эти ласки действительно бесстыдными. Возможно, привитые ей в монастыре добродетели, такие, как целомудрие, смирение, послушание, непорочность, скромность, были всего лишь отражением строгой аскетической жизни его обитательниц и противоречили здравому смыслу? Может быть, все это были недостижимые идеалы, которым в реальной действительности не могла соответствовать ни одна женщина?

Сэр Белтейн помог Ариане подняться в седло. Бросив взгляд через плечо, она заметила, что Терса смотрит на молодого, симпатичного рыцаря с нескрываемым восхищением.

— Я буду сопровождать вас остаток пути до Краймера, миледи, — сообщил Белтейн, почтительно поклонившись. — Лорд Лайон поедет впереди.

Ариана кивнула. Несмотря на учтивость и почтительность этого человека, она ни на секунду не забывала, что он — презренный норманн. Ариана не хотела иметь ничего общего с врагами своего отечества.

Тем временем Лайон пришпорил коня и поскакал прочь, подальше от женщины, нарушившей его душевный покой. На протяжении пяти лет он редко вспоминал Ариану. Честно говоря, он ценил больше своего боевого коня, нежели жену. Когда он думал о ней, перед его мысленным взором возникал образ дерзкой, ершистой девчонки, постоянно выводящей его из себя. Он и представить не мог, что она превратилась в надменную красавицу с роскошными пепельными волосами, алыми чувственными губами и соблазнительным телом, созревшим для любовных утех. За эти пять лет произошло чудо. Но к сожалению, характер Арианы остался прежним. К тому же она ненавидела норманнов.