Селеста Брэдли - Соблазнить шпиона

Стентон только сейчас ощутил трагичность этого чувства безысходности.

Алисия отвернулась и натянула одеяло до горла.

Он зарычал:

– Алисия…

– Мне кажется, миледи попросила вас удалиться.

Стентон поднял глаза и увидел в дверях Гаррета с подносом в руках и угрозой в синих глазах. Гаррет был чем-то вроде горничной, но Стентон не сомневался, что эта горничная будет сражаться за леди Алисию до последней капли крови.

Он встал и пошел к двери. Гаррет отодвинулся, но, кажется, был полностью готов защищать свою хозяйку, хотя бы чашкой горячего чаю и бисквитами в качестве метательных орудий.

– Гаррет, поговорите с ней. Пусть она поймет…

На этих словах дверь захлопнулась.

Он не знал, что сказать ей. Чего она ожидала? Что он расскажет ей все свои секреты в прекрасных стихах и откроет свое сердце, чтобы она его внимательно прочитала?

Он предложил совершенно логичный план, который гарантировал бы им обоим удовлетворительное устройство жизни в будущем.

Что тут неправильно?

Он провел руками по лицу, пытаясь обуздать тот сумасшедший хаос чувств, который всегда вызывала в нем особая логика Алисии. Она необъяснима и непредсказуема. Все, чего ему хочется от Алисии, – чтобы она обуздала свою буйную природу и добавила бы несколько дюймов ткани к корсажам своих платьев и, возможно, сделала бы что-нибудь более скромное и непритязательное из своих волос…

Женщина, которую он нарисовал в уме, была прелестна, элегантна, сдержанна и имела почти королевские манеры.

У нее не было никакого сходства с леди Алисией Лоуренс. Но она ему совсем не нравилась.

Дьявол побери!

Принц-регент предложил Алисии подвезти ее в Лондон в своей карете. Она согласилась, потому что к ним собирался присоединиться Форсайт, да и пружины в королевской карете достаточно хороши, чтобы путешествие для нее, раненой, оказалось приятным.

К несчастью, мистер Форсайт под действием настойки опия уснул вскоре после того, как они покинули поместье Кросса, оставив Алисию наедине с человеком, которому на глазах сотни свидетелей она влепила пощечину по его королевской щеке.

Ни иронии, ни остроумия Георгу было не занимать.

– Я, конечно, буду во весь голос и неустанно утверждать, будто между нами во время путешествия ничего не произошло. Конечно, это возымеет обратное действие. Ваша репутация будет погублена, а моя – спасена. – Он удрученно потер лицо. – Мне кажется, что получить пощечину от такой очаровательной женщины в некотором роде даже почетно… – Он лукаво покосился на нее.

Алисия осторожно откинулась на бархатные мягкие подушки и закрыла глаза.

– Я еще раз приношу вам свои глубочайшие извинения, ваше высочество.

Георг пожал плечами:

– Вы спасли моих самых лучших и честных людей. Так что я не могу на вас обижаться. Вы немного переборщили, но это понятно, в такой острый момент.

– Простите меня, ваше высочество. – Алисия могла бы сказать, что собиралась произнести эти слова много раз в течение ближайших часов.

– Вы должны остановиться со мной в Карлтон-Хаусе, – сказал Георг. – Я хочу устроить прием в вашу честь, который упрочит ваше положение в свете. В будущем, говоря о леди Алисии Лоуренс, люди будут интересоваться только тем, получат ли они приглашение в ваш кружок близких друзей.

Алисия покачала головой:

– Ваше высочество, в этом нет никакой необходимости.

Георг развел руками:

– Ну конечно, это необходимо! Подумайте о своих милых сестрах, миледи. Если вы станете королевой высшего света, кто осмелится клеветать на ваших сестер? – Он задумчиво похлопал себя по подбородку. – Леди Альберта довольно мила, не правда ли? Как вы думаете?.. – Он заметил выражение лица Алисии, и его рука непроизвольно коснулась щеки. – Возможно, нет… – Однако он быстро пришел в себя. – Я наградил бы вас медалью, но как чествовать вас, если это дело строго секретное, касающееся национальной безопасности? Сведения о смерти Химеры дойдут до Наполеона. Но мы постараемся заставить его поверить в то, что мы успели выжать из его агента некоторые секреты.

Алисия хлопнула себя по губам.

– Ах да. – Она убрала руку, но глаза ее были очень красноречивы. – Мне нельзя было… нельзя было сразу убивать его! Мне нужно было бы сообразить, что у вас к нему будут вопросы… ах, Господи…

Георг насмешливо взглянул на нее:

– Леди Алисия, неужели вы извиняетесь передо мной за то, что не притащили на руках живого шпиона, возможно, самого опасного в истории Англии, и не бросили к моим ногам, как кошка притаскивает мышку к ногам своего хозяина?

Алисия нахмурилась.

– Вот как? – Она сморщила нос. – Это звучит не очень приятно, правда?

Хохот Георга мог бы разбудить Форсайта. Алисия улыбнулась, но в душе пожелала, чтобы путешествие закончилось как можно скорее. Чем скорее она сможет собрать вещи и вместе с Милли и Гарретом покинуть Лондон, тем скорее она сможет быть уверена в том, что никогда больше не увидит Стентона.

Карлтон-Хаус, будучи королевской резиденцией, был, конечно, очень красивым и уютным, а весь персонал безукоризненно приветливым и обязательным. Гаррет чувствовал себя на седьмом небе, а Милли, которую Георг уже велел доставить к Алисии, была просто в экстазе. Алисию посещал личный врач Георга, прописавший ей покой и пребывание в постели.

От Альберты пришло письмо, в котором сестра сообщала о своей страсти к лорду Фаррингтону и предстоящей свадьбе. Антония тоже написала письмо, сдержанное, но приятное, в котором не было ни извинений, ни обвинений. У родителей все хорошо, отец скоро попросит заем у Фаррингтона и так далее.

Все хорошо. Рана ее быстро заживала. Все плохое, что случилось пять лет назад, теперь исправлено. Алисия должна была бы чувствовать себя счастливой.

К несчастью, ее сердце, кажется, осталось возле Стентона, потому что она его совсем не чувствовала. Несколько следующих дней она провела в состоянии полного оцепенения и депрессии. В тот вечер, когда Георг давал прием в ее честь, Алисия позволила Гаррету одеть себя и минут десять равнодушно прислушивалась к спору Гаррета с Милли о том, какую ей стоит сделать прическу, прежде чем вмешалась сама.

На прием она отправилась с ощущением, будто наблюдает за всем со стороны. Георг и его любовница, большая грудастая женщина, приветствовавшая Алисию душевным объятием, за ужином усадили ее между собой. Алисия смутно сознавала, какой чести удостоена, и вела себя очень сдержанно – какое значение могло иметь то, что джентльмен напротив оказался полным идиотом, а его спутница – ехидной и недоброй? У Алисии не осталось ни сил, ни желания раздражаться по этому поводу. Она улыбалась, кивала, поддерживала пустую беседу.